Поставив на стол контейнер, он открыл крышку.
Заглянув внутрь, я обомлела.
В уголке, окружённые опрокинутыми горшками, прижавшись друг к другу, сидело несколько росточков хищных растений.
— Ого! Головной боли станет резко больше, — Калеб заглянул внутрь через моё плечо. — Ты смотри какой...
Протянув руку, он осторожно подсадил на палец крошечный гибрид мухоловки и кактуса Грузони. Колючие цветочки-ловушки трусливо качнулись.
— Это такая редкость, — выдохнула я. — Их выводили в декоративных целях, но они оказались неустойчивы к стрессу и проект завернули, распродав всего три партии.
— Красавец, — Калеб почесал малыша под тонким лепестком.
— А это кто у нас? — дед последовал примеру внука и с осторожностью поднял ещё один цветочек.
— Саррацения, — ответила не задумываясь. — У неё кувшинки-ловушки. В здоровом состоянии они должны быть ярко-алыми, но сейчас розовые. Она голодает...
Видимо, услышав наш разговор, на кухню вползли Жиря и Лапушка.
Опустив цветочки в контейнер, моя мухоловка осторожно подцепила корешком ещё одного зелёного бедолагу.
— Росянка, — предвидя вопрос, объявила я, кто перед нами. — Самый распространённый вид. Их заводят чаще других и выкидывают тоже. Они очень живучи. Ловко охотятся. В детстве я находила их в тюках и обычно просто отпускала на вольные хлеба. Они самостоятельные и любознательные.
— Ну и кто у нас остался? — Калеб мило улыбнулся.
А я подняла последний забитый переломанный росток.
Бледный, вялый, тощий...
— Библис. Вырастит красивым кустом. Его используют для сада. "Радужный цветок". Откуда они у вас, мистер Янук?
— Называй, дед. Это ещё не весь подарок. Вот тебе в довесок договор с мусороперерабатывающим заводом Земли. Теперь всё зелёное и живое, что они найдут у себя, автоматически становится нашим.
— Ого! — я схватила свободной рукой лист информационной бумаги. — Я только в планах держала мысль провернуть такой финт с родным заводом.
— Калеб мне рассказал о том, кто ты, чем увлечена и где работала. Я сложил два плюс два и раскусил твои планы. Очень умно, девочка. Я оценил. Ну что, начало приюту положено!
— Пухляшка, зелёная, — Калеб обернулся к цветочкам, — тащите пустые горшки и принимайте подопечных.
Моих красавиц тут же смело. При этом Лапушка успела пересадить своего малыша на корень.
— Да, — счастливо улыбнувшись, я пригладила листок библиса. — Теперь у меня точно будет приют.
— У нас, милая, — склонившись, муж поцеловал меня в висок. — Как назовём эту колючку? Как насчёт: "Острый шип, большое брюхо"
— Ну нет, — запротестовала я. — Что-нибудь мягкое. Ёжик, например.
— Ну, вполне себе Ёжик, — поддержал мой вариант дед. — Мне нравится.
Остаток вечера мы готовили ужин и придумывали смешные имена.
Наши взрослые девочки метались по кухне, собирая детвору в горшки. А ещё я подметила у обеих красавиц небольшие набухшие почки на корнях. Видимо, не зря кто-то отъедался. Жирянок и мухоловок скоро прибавится.
— Это научит их ответственности, — шепнул муж, наблюдая, как Жиря с Лапушкой утаскивают детсад в свою комнату. — Ты счастлива, Дали?
— Да, Калеб, я безумно счастлива. Теперь у меня есть всё, о чём я мечтала, и даже больше...
— Кое-чего не хватает, — его губы скользнули по моему виску.
— Чего? — я подняла на него взгляд.
— Я очень хочу ребёнка, милая. Нашего с тобой малыша.
— Калеб, я...
— Маленького, пухленького, тянущего к тебе ручки... Говорящего, мама я пи-пи... Прикусив нижнюю губу, я засмеялась и кивнула.
Да, малыш — это то, чего не хватает для полного счастья.
Эпилог
Три года спустя.
— Лапушка! — выглянув в окно, я не могла понять, куда все делись.
Вроде вот во дворе толпились и как в воду канули.
Причём все разом!
— Дед? Калеб?
И тишина.
Может, к соседям ушли?
Отнеся грязные простыни к стиральной машине, прошла через кухню во двор.
И действительно пусто.
— Калеб? Жиря? Лапушка? Да куда вы подевались?
Но на мой крик никто не явился.
— Люси, где все?
— Велено молчать, — заговорщически шепнул неживой голос.
— Что? Что значит молчать? Макса кормить пора! Люси, где Калеб?!
— Велено не говорить, — упрямился "умный дом"
— Да что за дела такие? — я начинала злиться. — Время ребёнка кормить, а они прядки со мной затеяли.
Ну что за ребячество! Бардак!
Год назад мы с Калебом стали родителями. Наш Макс родился глубокой зимой, когда купол заметало снегом по самые верхние панели. О том, что по первому зову к нам приедет фельдшер и речи не шло. Дороги неделями расчищали. Мужу пришлось пройти краткий курс акушерства и принять роды.
И не зря. Схватки я ощутила, когда купол сотрясал буран.
Но муж, как всегда, оказался на высоте.
Я даже и не поняла толком, как стала мамой. Немного боли, море нежных слов и признаний в любви... Ещё немного боли... Дальше, как в тумане, вроде даже нецензурно ругалась, что совсем на меня не похоже. На Калеба рычала, намекала, что сейчас как помру... Но ничего, пережила, перетерпела...
Первый крик сына успокоил.
Я расслабленно выдохнула и умиротворённо прикрыла глаза, правда, до первой фразы мужа.
Он, мило улыбаясь, блаженно хлопнул ресницами и спросил, когда доченьку делать будем.
Тут точно помню, костерила его последними словами, используя его же цветастые фразочки.
Потом, естественно, смягчилась и заявила, что не против дочери, но пусть рожает сам.
Теперь, конечно, после года бессонных ночей, прикормов, первых, вторых и последующих зубиков, я думала иначе.
Нечего и мужу рожать.
Но Калеб всё настойчивее расписывал мне прелести дочерей: косички, платьица, куколки.
Но это ладно. Где все-то?
Я обошла дом.
Он у нас был не маленький — в два этажа. После недолгого раздумья мы решили затеять строительство на границе с участком мистера Петера, а он со своей стороны воздвиг дом, ничуть не уступающий нашему. Теперь мы могли легко ходить друг к другу в гости.
— Калеб, да где вы?
Я покосилась на купол соседей.
Ушли и меня не позвали? Нет, это на них не похоже.
Выйдя на тропинку, подметила, что теплица с нашими новыми малышами закрыта на засов.
Странно! Зачем?
Все же дома.
Подойдя к прозрачной двери, убедилась, что наши росянки и мухоловки сидят по кадкам и переваривают свежие рыбьи потроха.
Хм...
Развернувшись, пошла к остальным теплицам.
Все по местам. Никто не бегает по двору, не пытается вырваться на вольные хлеба и до отвала наесться несчастными кузнецами и жуками.
— Ну, не золото же вы намывать пошли?!
Сегодня был выходной. Калеб часто пропадал на реке. У него неплохо получалось извлекать из грунта золотые камни.
Конечно, это было его хобби, но весьма прибыльное.
Мой взрывной муж сделался блюстителем порядка Торшопа. Шериф Мортен.
Его боялись и уважали.
Все знали, что шутки с ним плохи, да и юмор у Калеба был специфический. Мог так проучить в рамках закона, что мало не покажется.
В общем, на жизнь мы не жаловались.
Мой приют быстро стал популярным среди переселенцев.
Никому и в голову не приходило покупать растения у официальных теплиц на Марсе и Земле. Цены на сайтах продаж висели такие, что ого-го!
А мне мои зелёные крошки доставались за сущие гроши. Вот и продавала я их вдвое дешевле.
Заскочив в сарай, обнаружила все плошки и лопатки мужа на месте.
Значит, не на реке.
Выходит, в гости ушли, а меня бросили?! Да, нет!
Калеб бы никогда так не поступил.
— Даллия? — голос миссис Ненси принёс облегчение.
Выйдя на земляную дорожку, я спешно пошла в сторону соседки.
— Миссис Ненси, мои у вас? Неужели бросили меня со стиркой и на ваш пирог убежали?
