Есть еще такие люди, Что на свете не живут. Их в народе мертвецами Да покойными зовут.
Пахарь пашет, зодчий строит, Чернокнижник ворожит, А покойник–тунеядец Целый день в гробу лежит.
Только самой темной ночью, В час, когда живые спят, Умруны наружу лезут Наподобие опят.
Вы, ребята, не опята, Вас никто не станет брать. Если ж вам самим не спится – Не мешайте людям спать!
Наконец в полутьме богатырь разглядел дверь. Дверь была гладкая, нисколько не состарившаяся, выкрашенная голубой краской и с узорной дверной ручкой. Такие устройства Жихарь уже видел, поэтому смело нажал на ручку. Дверь отворилась.
Богатырь очутился в самой настоящей светлице – хотя, казалось бы, откуда взяться светлице в подвале? Окна в ней были большие, закрытые тонким и чистым стеклом, как в том страшном городе, куда завел их с Принцем некогда оскорбленный леший.
За окнами было в основном небо. Жихарь метнулся вперед, желая разведать пути к возможному бегству, – и отшатнулся. Внизу была бездна. Ну, не совсем бездна: земля–то виднелась, и даже люди по ней ходили мелкие–мелкие, но прыгать туда никак не хотелось.
Жихарь отошел в угол и стал разглядывать светлицу. Напротив него, в другом углу, стояла небольшая, но ладно сделанная кроватка. Неподалеку от нее помещался столик – тоже небольшой. На столике лежали яркие и пестрые вещи. Такие же вещи располагались на полках вдоль стен. Приглядевшись, Жихарь понял, что это игрушки – весело раскрашенные медведи, собаки, обезьяны, слоники и даже крокодилы. Были среди прочих забав и блестящие повозки с колесами. Были и кораблики – с парусами и без парусов. Были какие–то большие раскрашенные бублики, как бы из надутых рыбьих пузырей.
– Есть кто живой? – на всякий случай спросил богатырь.
Что–то зашуршало внизу. Из–под кровати выбрался дитенок – маленький, в коротких штанишках и бывшей белой рубашке без ворота и без рукавов, зато с каким–то веселым зверьком, нарисованным на груди. Мальчонка был курносый, белобрысый, рожица у него вовсе не выражала испуга по случаю прихода чужого человека.
– Наконец–то, – сказал мальчонка, словно ждал пришельца давным–давно.
– Ты кто? – спросил Жихарь.
– Чего ищешь? – сказал вместо ответа малец. – Дело пытаешь или от дела лытаешь?
Богатырь вспомнил, что вопрос этот полагается задавать не ребеночку, но какой–нибудь лесной ведьме, в избу которой ввалился добрый молодец.
– Дак ведь… Беломор говорил… Меч заветный… – Жихарь растерялся. Ну да
ничего, сейчас мальчонка вырастет до потолка и выше, обернется страшилищем,
и меч придется добывать в честном бою – дело утомительное, но привычное. На
всякий случай богатырь глянул на мальцову тень и обнаружил, что, во–первых,
тень эта существует, а во–вторых – исправно повторяет движения своего юного
хозяина.
– Меч, – ворчливо сказал малец. – Меч всем нужен. Вон, на стенке, – бери. Меняю на «киндер сюрприз».
Что такое «киндерсюрприз», Жихарь догадался, да где ж его взять, нежданный детский подарок?
– Ну, яйцо такое шоколадное, – нетерпеливо сказал дитенок. – А внутри игрушка…
Богатырь приуныл. Знал он, какая в яйце должна быть игрушка – Кощеева смерть. Но ведь Кощей – одно из прозвищ культяпого Мироеда. Найди Жихарь такое яйцо, не пришлось бы ему больше никогда топтать землю, подвизаясь: разом разрешил бы все беды и несчастья земные.
– Нету, – просто сказал он и в доказательство развел пустыми руками.
– Все на халяву хотят, – заметил не по летам суровый ребеночек. – Большой, вот и думаешь, что все можно…
«Ага, – обрадовался Жихарь, – выходит, ты просто малец…»
– Ну–ка, дитя, – строго сказал он, – позови кого постарше! И быстро – некогда мне тут прохлаждаться и глупости слушать!
Малец покрутил пальцем у виска.
– Дядя, ты дурак? – проникновенно спросил он. – Откуда же здесь взяться взрослым? Сам подумай. Ты один взрослый и есть. Присылают кого попало, а потом обижаются…
– Я не кто попало, – сказал Жихарь. – Я Джихар Многоборец, сильномогучий богатырь, всесветный побродяга, почти что князь.
Малец криво ухмыльнулся, снял со стены крошечный красный меч и протянул богатырю. Богатырь взял, делать нечего. Рукоять меча заняла половину кулака – ни ухватить, ни замахнуться, да и легкий какой–то… Словно из высушенной березы. Жихарь попробовал согнуть игрушку – меч переломился, но не до конца, просто перегнулся в середине да так и остался кривым. Богатырь разочарованно разжал руку. Меч упал на пол, но звук получился не железный и не деревянный.
– Барахло меч, – вздохнул малец. – Дрянский меч.
– Дрянский мне не нужен, – вздохнул богатырь в ответ. – Дрянских мечей и стальных полно… А мне опять надо воевать Мироеда.
– Всем надо, – сказало дитя. – Да не всем настоящий меч по руке. Значит, Беломор прислал? А чем докажешь?
– А как бы иначе я сюда попал? – спросил Жихарь, поскольку доказать и вправду было нечем.
– Многие сюда попадают, только все они ни с чем уходят, – сказал мальчонка.
– Если уходят, конечно…
Разговор мало–помалу сделался бессмысленным.
– Беломор учил, что выдадут вне тут настоящий кладенец, – устало сказал Жихарь. – И вроде бы кладенец этот разумный…
– А, так тебе Симулякр надо? – вскричал ребеночек. – Так бы и говорил.
С этими словами малец снова лолез под кровать, собирая пыль на рубашку. Из–под кровати он добыл какую–то уродливую деревяшку, на меч мало похожую, – Жихарь в детстве и то лучшие мечи умел вырезать.
– Это меч–разумник? – с ужасом спросил богатырь.
– Поразумней некоторых, – отвечал малец, отряхивая пыль с живота.
«Влетит ему от матери, – подумал Жихарь. – Хотя сама виновата: развела в избе непорядок, подмести и то лень…»
– Как же им биться? – сказал он.
– Как придется, – сказал малец. – Симулякр – он ведь не только меч. Он и щит, и копье, и еще много чего…
«Ну да, – подумал богатырь, – для ребенка любая палка – и меч, и копье, и царский скипетр, и жезл чародея, и лук со стрелами…»
– Берешь – так бери, – строго сказал малец. – Время–то идет. Тебе задерживаться тут ни к чему. А то еще нарвешься на Витьку Копченого из шестого бэ – не обрадуешься. Он хулиган, дебил, клей нюхает. Его скоро в колонию посадят. Отец уже сидит.
Богатырь, недоумевая, принял безобразную деревяшку обеими руками, словно и вправду была она вожделенным мечом.
– Надо опуститься на одно колено, – подсказал мальчонка.
Жихарь и это исполнил, вспомнив, как Яр–Тур посвящал своих сыновей в витязи. Как только колено его коснулось пола, руки пошли вниз под неожиданной тяжестью, сверкнули дорогие самоцветы на ножнах красного дерева, солнечный луч пробежал по наполовину вынутому лезвию – но лишь на малое мгновение.
Жихарь выпрямился. В руках была все та же деревяшка.
– Нечего оружие без дела светить, – наставительно молвил ребеночек. – Он сам знает, когда превращаться. И во что.
– Спасибо… мальчик… – выдавил из себя богатырь. Был меч или не был? Или
это обман, как все вокруг, как пропасть за окном?
– Иди–иди, мне назад пора, – сказал малец. – Итак полдня тебя прождал…
Жихарь неожиданно для себя низко поклонился и попятился к выходу. Наступил на игрушечную повозку, нога поехала вперед – и грохнулся богатырь на пол во всю слину.
– Ну из вас, взрослых, вояки… – засмеялся малец. – На ногах устоять не можете… Да еще бэтээр мне раздавил…
Богатырь поднялся, потирая ушибленное место.
– Мальчик, а ты кто? – все же повторил он свой первый вопрос напоследок, уже скрываясь за дверью.
– Ваня Золотарев, – охотно ответил мальчонка. – Семьдесят седьмая школа, нулевой класс, домашний адрес – улица Красных Мадьяр, дом восемь, квартяра сто шесть…
Дверь захлопнулась, словно от порыва ветра.
– Как так? – вскричал пораженный Жихарь. – Не может того быть! Сам Ваня Золотарев?
Он схватился за дверную ручку, желая вернуться и оказать великому, знаменитому и непобедимому Ване Золотареву все надлежащие воинские почести, но только ручку оторвал, а открыть дверь все равно не смог.
Жихарь тихонько постучал в дверь кулаком. Потом замолотил деревяшкой. Снова
тяжесть потащила правую руку вниз. В руке была не деревяшка и не иеч –добрый боевой топор, он же оскорд он же лагир, – ни щербинки на лезвии.
Богатырь стал сокрушать дверь топором и сокрушил очень скоро, но из дыры
потянуло тьмой и сыростью: вместо светлицы с большими окнами за дверью была
самая обыкновенная подвальная кладовка или, может быть, винный погреб,
потому что на полу валялись многочисленные запыленные осколки, а запах
