Он посмотрел под стол, махнул на Кота, сгоняя его с облюбованной половицы, огляделся по сторонам. Вроде, никто с ним не разговаривает…
— Соувсем люди няух потеряули, — продолжил тот же голос.
Ницш посмотрел снова. На этот раз ему почудилось, что челюсти гномкиного питомца чуть заметно подрагивают.
Нет, привиделось, конечно же. Коты не разговаривают!
— Ваша рыба, — уныло сообщила Полин, бряцая тарелку перед Ницшем.
— Смяутри! — вдруг закричал странный голос. — Воурр!
— Где? — всполошился полицейский, подскакивая с места.
Тарелка, задетая случайным движением, со звоном упала на пол. Кот, не теряя ни секунды, подхватил золотистый кусок жареной форели.
— Ах ты, зараза пушистая! — закричал Ницш. Черно-Белый, ни мало не смущаясь, устроился тут же, у камина, и стал с рычанием поедать добычу.
Через пару минут Полин принесла господину полицейскому вторую порцию рыбы и еще одну кружку пива (за счет заведения, чтоб компенсировать моральный ущерб). На этом, собственно, ситуацию можно было бы посчитать исчерпанной…
Но господин Ницш был упрям и, к сожалению, злопамятен.
— У, подлец, — ворчал он на Кота. — Нечисть четверолапая! Козел хвостатый!
— Оут коузликау слышфшу, — откликнулся таинственный голос. На сей раз Ницш не проявил любопытства к разговорчивому собеседнику — он пытался просверлить Черно-Белого настойчивым, уничижительным взглядом.
Несколько минут человек и Кот играли в гляделки.
Первым не выдержал Ницш — не по своей вине, просто Полин прошла мимо, на секунду прервав зрительный контакт двух непримиримых противников. Ницш сморгнул и поспешно выглянул из-за юбок служанки, собираясь все-таки переупрямить наглую тварь.
Кота у камина не было.
Ницш не поверил собственным глазам. Он встал, прошелся по обеденному залу, заглянул под каждый стол, проверил, не выскользнул ли кошак в приоткрытую дверь кухни… Убедив себя в том, что исчезновение соперника означает победу, Ницш вернулся за стол у камина…
И увидел, как Кот появился из ниоткуда.
Не обращая внимания на то, как вылупился на него почтенный полицейский, Черно-Белый прошел к камину, закружил, выбирая половицу помягче, свернулся калачиком и таинственно прищурился.
На всякий случай Ницш встал, испробовал на ощупь ближайшие стены. Убедился, что они прочны, как и все, созданное гномами, не имеют ни шарниров, ни потайных рычагов. А значит, — с некоторым трудом совершил логический вывод страж порядка, — появление Кота ему привиделось.
Ницш поднял кружку, приобнял ее, втянул носом пивной аромат и пробормотал:
— Забористое, однако…
Возвращалась мэтресса Далия в расстроенных чувствах.
Последние недели ей казалось, что Клеорн за ней ухаживает. Причем делает это в лучших традициях Министерства Спокойствия — то есть для начала составив четкий график «выгулов» ее на природу, походов на культурные мероприятия и на всякий случай набив карманы камзола запасами острот и приличествующих случаю анекдотов. Подозрение имело реальные основания — достаточно вспомнить, как летом он пытался приглашать ее на пикник каждое воскресенье, невзирая на затяжные дожди и попытки Далии поработать над монографией. А уж если вспомнить некоторые шедевры выставок в Королевском Музее, которые они с инспектором изучали каждую вторую субботу!..
Летом, особенно тогда, в Эль-Джаладе, после всех переживаний, выпавших на долю Далии во время путешествия за кладом Тиглатпалассара, внимание Клеорна ей льстило. Более того — восхищение и обожание, с которым он относился к ней, согревало алхимическое сердце.
Далия даже подумала, что он действительно в нее влюблен…
Но никаких прочих признаков влюбленности, помимо четко соблюдавшегося графика свиданий, бессмысленных речей и переполненных чувствами взглядов, в поведении сыщика не наблюдалось. Он никогда не объяснялся ей в любви. Никогда не давал понять, что она для него — «единственная» или «солнца луч во тьме заката». Он не ловил ее руку и не целовал запястье, смешно покалывая кожу пышными усами. О том, чтобы поцеловать что-то еще, кроме кончиков пальцев, речь вообще не шла! Клеорн даже не ревновал ее, ни капельки! Далия проверила: во время одной из экскурсий по Музею начала флиртовать с мэтром Лео, который принес инспектору какой-то отчет. Так вот, сыщик даже не заметил, как алхимичка строила его помощнику глазки! Потом, правда, Клеорн оправдывался, говорил, что Лео который месяц сохнет от любви к прекрасной незнакомке, а потому на флирт другой красавицы не поведется, даже напои она его приворотным зельем…
Постепенно Далия поняла, что инспектор всего лишь стал жертвой социокультурного стереотипа. Ему казалось, что он влюблен. И почему-то считал необходимым проявлять свои чувства именно к мэтрессе Далии и именно так. Покусай его комар, с его тактичностью, вежливостью и навязчивостью… Принимая его знаки внимания, Далия чувствовала себя вырезанным из каменной глыбы кумиром (причем кумиром примитивным, как и племя, которое ему поклоняется); стоит себе где-то в степи безжизненный истукан, к которому племя совершает культовые подходы каждое полнолуние…
Сегодня он рассказывал ей о контрабандистах, подрывающих экономику восточных провинций Кавладора. За время перерыва между первым и вторым оперным актом Далия узнала, что, проведя осень в беспрестанных разъездах между Талерином и Луазом, Клеорн вычислил и обезвредил три крупные подпольные банды, пресёк деятельность преступного синдиката, торговавшего в обход королевских пошлин, и даже серьезно продвинулся в расследовании Того Самого Дела. Какого именно — Далия так и не поняла, ибо инспектор был докой по части конспирации, и подробности, даже с помощью дедуктивного анализа и ассоциативного расспроса, выяснить не удалось. Кажется, кто-то кого-то убил, вонзив стилет в сердце, а иные подробности Того Самого Дела для алхимички остались скрыты пеленой тайны.
Другими словами — они провели вечер вместе, и ни разу Клеорн не спросил, почему Далия так печальна.
— Надо его с кем-нибудь познакомить, что ли, — подумала алхимичка, наконец-то поднявшись по бесконечной винтовой лестнице, которая вела к ее покоям. Здесь она поймала себя на том, что излишне раздражена, причем и на Клеорна, с его приступом гормонально-неопределенной активности, и на Фледеграна. Уж он-то не утруждал себя подъемом по трем с половиной сотням ступенек, наверняка колдовал телепорт!
— Жаль, Изольды нет. Уж она бы в два счета переключила внимание сыщика-усатика на свою блондинистую персону, — пробормотала Далия, распахивая дверь.
Поморщилась — тяжелая створка и отворялась нехотя, и скрипела невыносимо.
И буквально тут же Далия поняла, что находится в помещении не одна. Кто-то тихо, на пороге слышимости сопел в темноте.
— Напа, это ты? — поинтересовалась алхимичка.
Буквально через секунду она вспомнила, что находится в Королевском Дворце, а значит, Напы здесь быть не может. Далию затрясли дурные предчувствия.
Таинственный незнакомец продолжал сопеть — теперь переместившись чуть ближе к выходу из глубин лаборатории.
— Кис-кис-кис, — громко позвала Далия. Она полностью сосредоточилась на том, чтобы испуг, который выстудил ее руки, живот и горло, не почувствовался в голосе. — Кисуня!.. Котярочка, иди на ручки… кис-кис-кис…
Продолжая звать несуществующего кошку, Далия прокралась к камину — благо, кабинет, его содержащий, располагался к выходу ближе всего. Вооружилась и почувствовала себя немного спокойнее.
— Кисаня, — продолжала звать она.
Судя по всему, незнакомец затаился где-то рядом с книжным стеллажом. Возможно даже, опустился на корточки, надеясь, что окружающая тьма не позволит хозяйке — до тех пор, пока она не зажжет свечу — познакомиться с незваным гостем.
Разумеется, подсвечника, который стоял на каминной доске и который можно было использовать в качестве дополнительного рубежа обороны, на месте не оказалось. Еще бы — в воздухе чувствовалась синяя струйка дыма спешно погашенной свечи.
— Кис-кис, — позвала Далия. Прислушалась.
Сопят.
Сделаем еще пол-шага в сторону.
— Кис!.. — и она решительно подбросила свое оружие в воздух.
После чего со всей скоростью, на которую была способна, пробежала в спальню и схватила светильник.
Привычка читать — читать много, с упоением, при любой возможности, с максимальным комфортом, а значит, и сопутствующая повадка держать под рукой эффективный осветительный прибор — сработала на благо мэтрессы. Магический светильник зажегся от первого же прикосновения.
— Ага! — завопила Далия. Теперь, когда ночная тьма рассеялась, она почувствовала себя гораздо увереннее.
