Более недели мы перекидывались подачами, и казалось этому конца и края не будет видно, но вдруг трусливый глава рода Рокурю сделал неожиданное заявление.
«— … И я гарантирую что каждый, кто поможет в борьбе против гнусного рода Унигашима, получит от меня помощь в усилении их сил… — говорил старик с длинными волосами и бородой. — И напоминаю вам, что род Унигашима был недавно облечен в ужасных преступлениях. Мы должны объединиться в борьбе против монстров, которые называют себя людьми! Аристократы — это опора для общества! И образцы для подражания. Если молодое поколение будет расти, наблюдая за…»
Я отбросил планшет, через который мой враг и принижал мой род. Обидно, однако, что эти оскорбления были высказаны лишь чтобы оскорбить. Даже никакого тайного умысла в себе не несли — главным в этом заявлении было как раз то, что Рокурю готовы усилить каждого кто поможет в войне.
Это уже было проблемой. Экзокостюмы, конечно, полезная штука, но 20 % усиление Монарха может изменить судьбу всего клана. Уверен, никто не останется равнодушным.
— Ублюдок играет грязно, — проговорил я, но мгновением позже мои губы разошлись в ухмылке. — Будем играть от обратного.
Разыграв этот козырь Рокурю, несомненно, загнали меня в угол. Но этим же ходом они дали мне меч, от которого они погибнут.
Вскоре я тоже провел интервью. На нем я не оскорблял своих врагов — слишком уж низким мне показалось такое поведение. И я не делал баснословных заявлений. Собрав огромное количество журналистов, все, что я сделал — вышел перед всеми, и произнес несколько слов.
— Кто хочет покончить с родом Рокурю, присоединяйтесь ко мне. — с улыбкой сказал я, после чего развернулся и ушел.
Быть может, журналисты были недовольны, но в скромности и краткости есть свой шарм, зачастую не уступающий басистым речам.
Своим заявлением глава рода Рокурю совершил ошибку. Он приманил себе десять союзников, но нажил сто врагов.
Усиление Монархов на 20 % может возвысить клан. Один Монарх получив такое преимущество может победить двух, а то и трех Монархов. Благодаря этому баланс полностью разрушится.
Но что, если абсолютно все кланы получат такое усиление? В такой случае, никто не возвысится, но все будут зависимы от рода Рокурю как того, кто может отказаться в дальнейшем помогать клану, и подпишут ему смертный приговор.
Одних такое устаивает, и они присоединятся к роду Рокурю. Но большинство откажутся отдавать главенство одному аристократическому роду.
И подтверждая мои мысли очень скоро начали приходить запросы на встречу. Никто не говорил, что хочет сразу вступить в войну, ведь договорившись о встрече можно попытаться получить от меня Экзокостюм или даже эликсир. Только вот, ничего они не добьются. Я выполню договоренности с теми, с кем уже заключил союз, но вот остальные от меня не получит и камня с обочины.
Ожидаемо, далеко не все были этим довольны. Некоторые даже отказались вступать в войну, если я не предоставлю им Экзокостюм, и таких я слал в далекое путешествие.
Моя решимость исходила из понимания — в этой войне род Унигашима должен показать, что он независим в том числе и от чужих угроз, иначе нас рано или поздно поглотят. Да и, первые кто присоединился к нам должны иметь преимущество над последними.
Тем не менее, количество моих союзников росло куда быстрее, чем у Рокурю. Казалось, война уже скоро окончится, но, через три дня…
— Что это? — с некой отстраненностью спросил я, не веря, что это правда.
Слегка напряженная Мария начала еще раз читать текст.
— Это письмо лично от Его Императорского Величия: «Унигашима-сан, я впечатлен теми достижениями, которые вы показали в этой войне. Потеряв былое могущество клана, а затем и весь клан, вы смогли собрать могущественных союзников. Но ваша война с родом Рокурю зашла слишком далеко. И вы, и род Рокурю имеете огромный потенциал служить на благо Японской Империи. Прошу, одумайтесь, и заключите перемирие. Обещаю, я не забуду вашего благородства».
Я со всех сил ударил по столу, от чего тот аж проломил пол и упал на этаж ниже.
Не было сомнений что это письмо действительно отправил Император. Но причины его действия…
— Все как-раз логично, — сквозь сжатые зубы процедил.
Война между двумя родами, которая в крайнем случае должна была затронуть еще парочку кланов разделила чуть ли не всех аристократов страны на два лагеря. На моей стороне выступало четверть от всех аристократических кланов Японии, а на стороне Рокурю половина от моих сил. В независимости от того, какая сторона выиграет — это сокрушительно ударит по мощи нашей страны. Именно поэтому Император поспешил вмешаться.
Немного подышав чтобы вернуть самообладание, я посмотрел на Марию. Она выглядела слегка подавленной. Похоже, получить письмо от Императора не ожидал и она. От этого женщина даже вышла из образа идеальной секретарши и вернулась к обычному поведению.
— И что будем делать? — спросила она, потеряв былую покорность в голосе. — От войны мы получили не так уж много, и потеряли гораздо больше. Но если нам еще придется рассчитываться со всеми наемниками…
Моя помощница была права. Я нанимал все больше и больше сил, в надежде что окуплю это после победы над Рокурю и всеми их союзниками. Трофеев было бы более чем достаточно, чтобы окупить все убытки. Однако я смог только надкусить пирог, а заплатить должен будто за всю кондитерскую.
— А что делать? — чуть ли не плевался я. — Ослушаться Императора мы не можем.
Хотелось бы мне обозвать этого засранца, но меня только недавно обвиняли в покушении на Императора, и лучше мне следить за языком.
И, все же, каков ублюдок. Никогда еще в истории не было такого, чтобы Император вмешивался в войны кланов — сами ведь и придумали Жатву, чтобы избавиться от излишка аристократов. Именно поэтому я и не допускал, что все так закончится.
— Кейго об этом что-нибудь сказал? — спросил я у Марии, на что та покачала головой.
— Нет, Кейго-сама сразу велел передать письмо тебе. — кратко отчиталась она.
Похоже, моя «идеальная секретарша» окончательно вернулась к роли «вредной официантки», потому что ведет она себя как в кофейне.
— Ладно уж, — вздохнул я, поднимаясь со своего места.
Внезапно захотелось вернуться в кофейню. Как все было просто, когда я там работал. Казалось бы, и благим делом был занят, и хорошо зарабатывал, и репутация у меня была хорошая.
— Как оплачивать будем? — задала итальянка резонный вопрос.
— Ну, есть у меня один способ… — задумавшись сказал я. — Правда, не хотелось бы им пользоваться… экономика страны может рухнуть…
Вскоре злата в Японских хранилищах может прибавиться.
* * *
* * *
* * *
Ожидаемо, просьба Императора достигла не только наш род, но и Рокурю. Прошли всего сутки, а военные действия шедшие во всю, начали прекращаться, пока война окончательно не остановилась.
День за днем, и так на протяжении недели все было тихо. Люди уже начали забывать, и казалось, что можно расслабиться…
Это была моя третья ошибка за время всей этой войны.
Почувствовав странную вибрацию, я открыл глаза… и увидел белый свет, а затем и тьму…
* * *
* * *
* * *
Я слышал стоны, звуки отчаяния и боли. И я сам чувствовал слабость в своем теле.
Глаза открылись с неохотой… или, правильнее будет, один единственный глаз.
По телу прошелся холодок, но на фоне жуткой боли — это было незначительно.
Мой глаз… одно из моих глазных яблок вытекло. Я все еще ощущал неприятную липкую субстанцию, стекающую по коже. Большая часть моего тела превратилось в угольки. Где-то ожоги доходили до костей, а где-то сжигали даже их. Левая рука отсутствовала до локтя, а вместо нее остался лишь черный обрубок. С правой рукой тоже не все было нормально — осталось только три пальца, в то время как мизинец и средний палец превратились в угольки. Даже часть ступни левой ноги отсутствовала.
