– Вот так–то! – сказал он. И, припомнив древнюю легенду, добавил: – В моем возрасте на границе по Рио–Гранде неприлично числить за собой одних мексиканцев!
Такие страшные слова окончательно добили кривлян с воеводой.
Грязь под ногами противно хлюпала и чавкала. Богатырь отошел в сторонку и начал стягивать через голову паутинную кольчугу, чтобы выжать ее досуха, поскольку мало радости будет ночью в мокрой одежде. Симулякр он положил на землю.
Дикий гортанный вопль раздался сзади, и почти такой же вопль откликнулся ему спереди. Богатырь поспешно натянул кольчугу назад, чтобы освободить голову.
Воевода Долболюб лежал в нескольких шагах от него, сжимая в руке толстое копье с широким зазубренным лезвием. Из правой глазницы воеводы торчала стрела, а из леса выезжал на коне, издавая переливчатый боевой клич, Сочиняй–багатур.
– Совсем плохой, совсем глупый, – сказал степной витязь, остановив коня. – Спина повернулся, глаза тряпка закрыл – тебя нагайка учить надо, разве отец не учил?
– На то умные люди и созданы – нас, дураков, учить, – ответил наконец Жихарь.
– Твой куда идет? – спросил багатур. Большое и круглое лицо его было все в синяках и шишках, узкие глаза совсем заплыли – как он только прицелиться сумел?
– В город Вавилон, – честно ответил Жихарь.
– Сам давно туда собиралась, – сказал певец. – Оба–двое пойдем?
– Нельзя, – вздохнул ?Кихарь. – Не велено мне туда спутников брать.
Он хотел добавить, что дело–то уж больно опасное, но вовремя спохватился, что такие слова могут только раззадорить настоящего воина – а Сочиняй оказался именно таковым. Другой бы на его месте давно бы уже от радости до Степи доскакал, а то и далее. Поэтому богатырь сказал:
– Направляюсь туда по обету, поклониться могучему царю Вавиле. Нельзя мне ни спутника завести, ни рожи умывать, ни мясного вкушать, пока не дойду. А идти–то мне полагается пешком! А через каждые сто шагов полагается мне вставать на колени и хвалу возносить ихнему халдейскому идолу триста тридцать три раза, ни единожды не сбившись. Надеюсь до седых волос добраться…
– Какой строгий обет! Шибко строгий! Только рожу не мыть легко, а без мяса совсем пропадай!
Степняк соскочил с коня, обшарил воеводу, вытащил кошель, кинжал, с сомнением поглядел на тяжелые латы, взвесил на руке не достигшее цели копье. Монеты из кошеля поделил на две равные кучки. Потом так же деловито принялся развязывать брошенные кривлянами заспинные мешки.
– Еда много! Еда вкусно! – провозгласил он. – Иди сюда – пировать будем, брататься будем…
– Будем, – согласился Жихарь. – Лишний побратим еще никому не помешал.
Он тоже осмотрел содержимое вражеских мешков, натянул чужую сухую рубаху. Она оказалась длинная, до пят – тогда богатырь и штаны определил на просушку.
Потом он грыз у костра вяленую рыбу и проклинал себя за опрометчивые слова насчет мясного воздержания. Но не представать же перед новоявленным побратимом как лжец и клятвопреступник!
– Мой, пожалуй, раньше твой Вавилон буду, – сказал, насытившись, Сочиняй–багатур. – Мой такой глупый обет не давал.
Не стал уж ему говорить Жихарь, что находится Вавилон далеко–далеко – и не столько по расстоянию, сколько по времени.
– Может, встретимся, – сказал он для утешения.
– Как не встретиться? Тому быть непременно, – заявил степняк и достал из засаленных кожаных штанов обломок кости. Обломок он протянул Жихарю.
– Это что такое? – удивился богатырь.
– Твой беда попади – твой свисток свисти – мой приходи, выручай делай! – сказал Сочиняй.
«Оттуда, пожалуй, досвистишься!» – подумал Жихарь, но дар с благодарностью принял, а в отдарок предложил Сочиняю свою долю военной добычи.
– Куда мне такую тяжесть нести! – пожаловался он.
За поздним ужином, затеплив огонь, разговорились по душам. Багатур объяснил, что задержался мало–мало, чтобы набрать подарков для многочисленных жен. Да и в кабаке он здорово поиздержался. Вот и пришлось проехаться по деревням, предлагая жителям защитить их от возможных разбойников. Жители в таких случаях дают защитнику много больше, чем могли бы получить грабители. Правда, потом они почему–то обижаются и назначают за голову отважного заступника хорошую награду. Тут Сочиняю пришла на ум лихая задумка:
– Твоя мой понарошку хватай, понарошку вяжи, тащи на суд. Мой шея аркан надевай, вешать хоти. Твой награда получай, нож кидай, веревка обрезай, вместе беги, деньги двое дели…
– Дело хорошее, – согласился Жихарь. – Крепко придумал. Было бы у меня досужее время, погуляли бы по окрестностям, только некогда…
Водилось у кривлян и хмельное. Сочиняй–багатур раскраснелся, достал свой звонкий кельмандар, настроил… Жихарь тоже воспрял духом, и у костра чуть не до самого рассвета разливались по округе песни – то степные, а то лесные.
Жалобно зарюмял карла и, выходя из комнаты, сквозь слезы проклинал свое житье–бытье.
Иван Лажечников
Если бы люди только знали, какими простыми и доступными всякому способами можно разрешить самые трудные задачи! Многие бы тогда с досады, что сами не додумались, ручки бы на себя наложили. К примеру, золото можно добывать не из руды и песка, а из самого обыкновенного навоза – все равно чьего.
Золото, конечно, получится не слишком крепкое и надежное, оно в конце концов снова обернется навозом, но за это время вполне можно убежать достаточно далеко.
Легко также человеку перекинуться в волка – воткнул нож в пенек, перекувырнулся через пенек три раза, и ты уже при зубищах и хвост поленом. Только ведь найдется нечестный человек, вытащит чужой нож из пенька, и будешь выть на луну до конца дней.
Нетрудно попасть и во Время Оно. Необходимо лишь отыскать Место Оно либо начертить таковое на ровной поверхности, лучше всего на каменных плитах. Надежнее, конечно, отыскать старое, проверенное Место, вырезанное в камне уверенной рукой опытного чернокнижника. Потому что разноцветный мел, каким положено наносить линии, легко смывается дождями и вернуться назад будет затруднительно.
Тайна чертежа хорошо известна детям, а взрослые вырастают и забывают забавы
младенческих лет. Но и дети, к счастью, не знают тайны во всех подробностях
и тонкостях, просто проводят на земле в пыли прямые линии, пересекают их
другими чертами, завершают получившийся рисунок дугой и в дуге изображают
солнышко. Только вот число лучей у этого солнышка должно быть не больше и
не меньше, чем необходимо, иначе все дети уже поисчезали бы и род людской
мог прекратиться. Кроме того, скакать через полученные ровные наделы нужно
на одной ноге в строго определенном порядке, и настоящий порядок детям
неведом, так что выходит просто игра.
Иногда, рассказывал Беломор, по чистой случайности и достаточно редко, озорникам и озорницам в особенности удается начертить Место Оно без ошибок. И пропрыгать, тоже по случайности, могут так, как положено. Вот тогда–то дети и пропадают неведомо куда на веки вечные, а родители и соседи потом ловят по округе всяких бродяг, обвиняют их в пропаже и разрывают напополам, привязав за ноги к соседним березкам.
«Как просто! – удивлялся Жихарь, мотая головой. – Хорошо хоть, что тайна сия велика есть, иначе все люди, не только дети, сбежали бы от нынешней тяжелой жизни во Время Оно. Постоянно же говорят, что раньше и птицы пели звонче, и пшеничное зерно созревало в добрый кулак, и волк с ягненком на пару шатались по лесу, и вода была мокрее, и валенки теплее, и старики моложе… Хотя нет, старики так и так раньше были моложе…»
Связываться с цветными мелками и в особенности с дорожной пылью было рискованно. Поэтому богатырь не пожалел еще трех дней на поиски старого, проверенного Места Оного.
Бутылки, оставшиеся от Семи Симеонов, Жихарь выгодно поменял в ближайшей корчме на еду, и вышло еды много. От вина же отказался вовсе – правда, скрипя зубами. Но ведь прыгать придется на одной ноге, и телу положено быть послушным.
Какое–то время он посидел в корчме за нечистым столом, прислушиваясь к тому, о чем толковали люди.
Люди толковали о том, что кривляне, навострившиеся в последнее время хозяйничать в порубежных местах, недавно бежали в свою землю, выкрикивая при этом страшные и невероятные вещи. Будто бы поймали кривляне степного грабителя и стали вешать, а степняк приспустил кожаные штаны и неодолимой струёй повалил всех на землю, а потом оттуда же вылетела стрела, пробившая голову воеводы Долболюба. Тело любимого воеводы верные воины не смогли доставить князю, потому что степное чудовище тут же надругалось над трупом, после чего и сожрало его с косточками, так что и хоронить некого. А степняк пригрозил, что затопит всю округу. «Нехорошо, – подумал Жихарь. – Новая слава меия, как погляжу, обходит».
