— Больно надо.
— Хотя у тебя со вчерашнего вечера своя зазноба завелась — толкнул я Костю.
— Свят, свят, свят — ответил женоненавистник и мы пошли к магазину «Мясо». Взяв килограмм шесть свинины для похудания мы перебрались в Универмаг за маринадом для мяса и попутно закупили две трехлитровых банки томатного сока советских времён. Тьфу забыл, в них же и находимся. Затарившись продуктами вышли на улицу, по которой в сторону автовокзала, моргая и воя пронеслись несколько старых милицейских «Уазиков» и скорая помощь.
— Понаехали тут, давай Хвойнинского лучше возьмём, опять у бочки поножовщина — заключил Костя, не желая идти в ту сторону, куда уехали менты. Не любил он милицию с детских времен всеми фибрами своей израненной души.
— Вот уж хрен вам Константин. Теперь я отчаянно захотел пивка из бочки, — и бодрой походкой отправился в сторону автовокзала, откуда раздавались милицейские сирены. Вынужденно попёрся за мной, ворча как солдат Наполеоновской гвардии, Костя.
На площадку около автовокзала медики вынесли носилки с накрытым простыней телом. Собравшаяся толпа с любопытством нахлынула к карете скорой помощи.
— А что случилось бабуля, убили кого? — культурно обратился я к бабушке–одуванчику, стоящей рядом. Бойкая бабуля тут же затараторила, обрадовавшись возможности выговориться: — Ильинична давеча предупреждала меня, что эти черные весь рынок захватили, а на днях и на мои «носки» позарются. И так рейтинг продаж в последние дни упал — понесло бабулю в дебри бизнеса.
— Бабушка, притормозите коней, что случилось? Давайте ближе к телу, как говорил Остап Бендер, который видел, как это говорил Ги Де Мопассан — рявкнул Константин, морщась при виде пробирающихся к скорой помощи сотрудников милиции.
— Дак я и говорю алкаш, давеча ходют они и ходют около лотков, наших. Ильиничну уж так прижали моченьки нет. Вот энтот на носилках не дал денежку, его аспиды и лишили жизни. Что творится, носки не выйти продать. А как прожить на мою пенсию? — насела на меня старушка.
— Бабуля обращайтесь в Европейский суд ООН — ласково отвечал я, отступая от напиравшей старушки в сторону пивного ларька.
— А может вам самогоночки надоть, у меня со вчера нагнана — не растерялась бабуля, осматривая наш с Костей внешний вид.
— А ну исчезни горбатая — решил закончить разговор Константин.
— Ах ты оглобля недоделанная, нехристь ретузный, а ты чего вылупился, я тебе говорю баран с трениками — бойко ввязалась в бой старушка.
— Вот энти видимо и порешили продавца — включились в бой на стороне старушки её товарки.
— Я этого с трениками и томатным соком ещё с утра заметила, и второй с ним, рожа бандитская. Ходют с утра по рядам, а ничего не покупают. Я им — возьмите носочки, а они рожи свои бесстыжие воротят.
— Убийцы!!! Милиция!!!
— Товарищи милиционеры, вот этих проверьте, подозрительные они больно, ходют тут целый день и ничего не покупают. Особенно этот алкаш, второй то хоть треники взял, может и не виноват.
— Тихо отступаем — толкнул я в бок Костю, пытаясь скрыться в толпе.
— Попрошу пройти к машине — вырос перед нами здоровенный старшина, обдав округу чесночным запахом. Машина — старый, замызганный и заблеванный Уаз, стоял на окраине площади, одиноко и сиротливо.
— Ну Костя, кто тебя за язык тянул, нафига бабку довел.
— А чего я. Она сама начала, пусть её и проверяют. У неё и мотив есть, вон как мужиков не любит.
— Это кто я то, да я семь мужей схоронила и все меня любили. Ах ты мотня нечесаная, да я тебе глазья выцарапаю — заголосила бабулька.
— Пошли уж, а то побьют — схватил я в охапку Костю и подталкиваемый милиционером пошел с сторону Уазика.
— Ваши документы — угрожающе произнес лейтенант, наркучивая на пальце брелок от Мерседеса.
— Будут бить — шепнул Костя,
— Не будут. Ты ж со мной. Вот если один был, тогда да. Хотя бабки вон собираются гурьбой, может и побьют ещё. Далее я сунул ксиву в морду лейтенанта.
— Простите Александр Викторович, уж больно бабки на вас орали, аж здесь слышно.
— Дак они вам сейчас ещё сто человек приведут. А кого грохнули то.
— Да продавца одного Назима.
— Назима? — выдохнули мы.
— А что знаете такого.
— Ну так рыбу у него брали, хороший мужик. Вот как получилось, ужас. А кто, как?
— Ну застрелили вроде с пистолета, только не видел никто. Тут же у нас форменный муравейник — замялся лейтенант.
— Б-ть ну и дела. Пошли отсюда Костя, не нравится мне всё это. А пива в Универмаге возьмем, а то вон бабки сюда «свиньёй» выдвинулись. Мы быстро ретировались в сторону, пропуская галдящих бабок, уже напрочь забывших про нас и ведущих к Уазику очередную запуганную жертву.
Обратная дорога до деревни прошла в полном молчании. Только у деревни я поежился и спросил Костю:
— Тебе не кажется, что всё не то и всё не так. Какое–то чувство у меня нехорошее?
— Да неспокойно в королевстве Датском.
— В деревне где встречают нас события,
— уж не унять кровопролитья,
— друг друга любят дети главарей,
— но им судьба подстраивает козни
— и гибель их у гробовых дверей
— кладёт конец нерпимиримой розни — блеснул эрудицией Константин,
— но есть одно средство — вытаскивая из пакетов бутылки с пивом добавил мой друг.
— А и правда есть же средство у нас, у русских.
Константин.
Я всегда испытывал смешанные чувства, когда мы с Сашкой брали рыбу у Назима, и не мог понять как я к нему отношусь. Мне нравился этот продавец рыбы своей точностью и скурпулезностью движений, сам такой. При этом между нами, несмотря на приколы, было что–то недосказано.
Вообще события развивались в последнее время таким образом, что думать над тем что происходит было некогда, а ведь просили думать.
Я очень расстроился, когда узнал от мента, что Назима убили. Защемило сердце, как будто умер близкий человек. Я становлюсь ужасно сентиментальным, это старость. А вот бабкам навалять не мешало бы, да Сашка не дал. Ох я бы им показал, как русских мужиков оскорблять.
Правильно Сашка говорит, что всё не так, просто он ничего не знает, зато когда узнает…
— На бутылочку! Надо баню затопить и расслабиться, а то последние события кого хочешь до нервного потрясения доведут — успокоил я Сашку, когда мы остановились около дома.
— Иди топи, чего сидишь — правильно отреагировал последний.
Халабунда.
О заявились, не прошло и полгода. Кто бы сомневался, что эти недоразвитые пива наберут восемь ванн. Если мясо не взяли, я их убью.
— Мясо взяли? — по моему голос звучит достаточно угрожающе, или нет, — я тебя последний раз спрашиваю, ты хоть помнишь зачем ты ездил?
— Конечно взяли заечка — просачиваясь в дом заявил мой суженый, комкая какие–то страшные треники в руках.
— Это что такое?
— Да вот на рынке всучили. Там шагу не дают ступить, если не купишь что–нибудь убьют. Представляешь Назима убили, ну тот что рыбу продавал, ты его видела в прошлом году, куда катится наш мир.
— Ты мне зубы не заговаривай, кого убили? Врёт ведь и не краснеет. Опять пива набрали цистерну.
— Дак надо стресс снять, а про Назима правда жалко, хороший мужик был.
— Саша, опять вляпался? Куда тебя не пошлешь, то понос то золотуха, и достался же ты на мою головушку. Сколько уж лет с тобой мучаюсь.
— И это ты мне говоришь. Да я тебя из деревни взял, ну из этой страшной, как её там — Марьино во. Сейчас обратно отправлю.
— Мясо давай городской ты наш.
Сашка пошел за мясом, демонстративно хлопнув дверью. Пиво сволочь первым занёс, и все таки люблю я этого товарища… Вот только как–то всё так сложилось, что теперь не знаю что и делать.
Ликвидатор.
Внизу беззлобно ругались фигуранты. Но Ликвидатор не шелохнулся и не поменял позы. Он размышлял о появлении новых персонажей и пришёл к выводу, что это задание будет сложнее всех предыдущих. С таким количеством противоборствющих сил он еще не встречался.
Вначале когда появились охотники и агенты он не придал этому большого значения. Однако среди «Сварщиков» оказался очень сильный субъект, и ещё один такой же появился среди беретов. Если они будут действовать вместе, то впервые ему, Ликвидатору, придётся просить о помощи. Этому не бывать.
С этими двумя справиться очень не просто. Тем более они владеют всеми данными, ну или активируются в ближайщее время, а он опаздывает на шаг, так как еще не получил данные о времени начала операции.
Однако реальным все же выглядело обстоятельство, что «генералы» за обладание объектом передерутся друг с другом. А по одному они не так страшны как вместе, как раньше. Давно это было, очень очень давно. Еще не в этих телах, и не в этом веке. Очень сбивчивая информация на них поступила к нему, и очень, безумно старая.
