— Ольга хочет уехать домой. Ей неинтересно работать над артефактом. Так что можешь с ней попрощаться, Джеймс.
— Она рядом с тобой, Энн? — спросил Боуд.
— Да!
— Будь добра… — Боуд не договорил, но этого и не надо было делать. В трубке послышался расстроенный голос Александровой:
— Хочу попрощаться с вами, Джеймс. Завтра, я улетаю домой…
— Ольга, — Боуд понизил голос до шёпота, в нём прозвучали умоляющие нотки — вы не можете, не должны этого делать. Я без вас стану просто слепым и ничего не смогу сделать. Вы нужны мне, очень. Я вас прошу немедленно приехать сюда, в управление. Мы с вами вдвоём продолжим поиски, пока Энн будет делать исторические открытия. Что скажете?
— Я думала, — в трубке раздался растерянный голос Александровой.
— Вы неправильно думали, Ольга. Я доверяю вашему мнению полностью и готов сделать всё что угодно для того чтобы вы не уезжали. Скажите, что я должен сделать?
— Ничего. Я уже еду, Джеймс! — голос Александровой явно повеселел. В трубке раздались гудки.
Боуд, остался вполне доволен результатом прошедшего разговора. Он подозревал, что между Коэл и
Александровой могут возникнуть серьёзные разногласия по поводу артефакта и оказался прав. Он ничуть не преувеличивал когда говорил, что не сможет обойтись без Александровой. Она обладала обширными знаниями и что ещё важней…острым умом, который не раз указывал Боуду правильное направление. И сейчас интуиция подсказывала ему, как правильно поступить и на чьё мнение стоит положиться.
Когда спустя день в кабинете появилась Александрова, Боуд встал и приблизившись к ней, поцеловал ей руку, чего никогда прежде не делал. Александрова зарделась от гордости. Ещё бы, лучший аналитик мира нуждался в её помощи. Эта мысль могла вскружить голову любому. Они по обыкновению уселись за стол. Боуд в своё кресло, Александрова в своё, стоявшее напротив с другой стороны стола. Сразу после этого разговор принял серьёзный оборот. Прежде всего, Боуд поделился своими опасениями:
— Меня очень беспокоит наступившая тишина, — признался он Александровой, — ничего после истории с этим «чёртовым колесом» в Лондоне, не происходит. У меня ощущение что очень скоро мы все станем свидетелями очень неприятных событий. Однако, — добавил он, — тишина даёт нам время на раздумья и действия. Это положительный момент. К тому же, управление готовится к возможным событиям в круглосуточном режиме. Мы подключили порядка двадцати спутников и проверяем в данный момент практически весь земной шар. Боевые группы пополняются новыми агентами.
Савьера, как и прежде готовит их для боевых операций. Зачем я вам всё это рассказываю? — Боуд устремил на Александрову тёплый взгляд. — Причина проста. Вы давно стали частью нашего управления и внесли огромный вклад в его работу. Для вас здесь нет и не будет никаких секретов.
Скажу больше. В данный момент я чувствую полную беспомощность. Безусловно, объяснения Энн произвели на меня сильное впечатление, однако я пока не вижу какого либо признака позволяющего делать выводы. Только обрывки событий, которые я никак не могу собрать в единое целое. И здесь
Ольга, мне важно услышать ваше мнение. Вы тоже полагаете, что строчки из найденного документа указывают на Нерона?
Боуд устремил на Александрову вопросительный взгляд. Та внимательно выслушав его, отрицательно качнула головой.
— Я думаю, что Энн ошибалась в отношении Нерона, — с некоторой задумчивостью отозвалась
Александрова, — хотя определённое совпадение есть и это трудно отрицать.
— Тогда почему вы полагаете, будто она ошибается? — задал новый вопрос, Боуд.
— Меня смутила вторая строка, — призналась Александрова, — «и пламя то пожрёт величие и породит славу». Для начала неправильно думать, что «пламя пожрало величие Рима» если речь идёт о Нероне.
Он просто сжёг город, но ведь не всю империю. Но если даже принять это толкование, тогда о какой славе идёт речь? Это поступке мерзкий и жестокий. Таким он и остался в истории. Здесь налицо полное противоречие. Потому я и не могла согласиться с Энн. Она и сейчас придерживается того же мнения. У меня же другое мнение по поводу выражения «породит славу».
— Очень интересно! — Боуд не сводил взгляда с умного лица Александровой. — И что вы думаете об этих словах, Ольга?
— Я думаю, что эти слова указывают на рождение…Александра Македонского!
— Александр… Великий? — Боуд изумлённо уставился на Александрову. — Я не понимаю вас, Ольга.
Какая связь между огнём и Александром Великим?
— Самая прямая, — уверенно отозвалась, Александрова и продолжала с той же уверенностью, — я очень много думала по поводу этих строк и по сути перебрала в уме все известные истории события связанные с пожарами. Так вот, самой вероятной мне видится…версия о Герострате. Она наиболее точно подходит к этим словам.
— Кого? — не понял, Боуд.
— Герострат. Дабы обрести бессмертие, он сжёг храм Артемиды называемое одним из чудес света. В официальных источниках он после этого события назывался не иначе чем «безумец». И это ещё одно совпадение. Ну и последнее. Случилось это событие в день, когда родился Александр Великий.
— Вот это да, — вырвалось у Боуда. Он устремил взгляд на свой листок, где был записан текст артифакта и с откровенным удивлением добавил: — а ведь и правда подходит как нельзя лучше… «- Когда безумец призовёт огонь, желая обрести бессмертие!
— И пламя то пожрёт величие и породит славу!»…точно подходит
Он почти сразу же нахмурился и спросил у Александровой:
— Но если он сжёг этот храм, тогда о какой дороге в святилище может идти речь? Или он сгорел не полностью?
— Полностью и был отстроен заново! — ответила Александрова.
— Уже лучше, — Боуд повеселел, — и где он сейчас находится?
— Его потом снова разрушили!
— Вот как, — Боуд опять нахмурился, — но известно…где именно находился храм?
— В Греции. Впоследствии, Турция захватила историческую область Греции, которая именовалась
Эфесом. Там и по сей день находятся развалины храма Артемиды.
Боуд задумался. Предположение Александровой показалось ему более реальным в отличие от предположения профессора Коэл. К тому же ещё одна мысль не давала Боуду покоя. Видение или сон отца Джонатана, вернее некоторые его моменты касающиеся золотистого здания с колоннами. А вдруг…
— Скажите Ольга…вы не знаете как мог выглядеть…этот храм?
Бод затаил дыхание в ожидание ответа.
— До нас дошли изображения храма. Греческие колонны, больше ста колонн растянувшись на сто с лишним метров в длину и около пятидесяти в ширину. Могу ошибаться в цифрах. Точно не помню.
И Греческий треугольник который впоследствии стал по непонятной причине «Римским». Внутренне убранство нам не известно за исключением того что внутри храма была сооружена статуя Артемиды из золота. По сути, весь храм был изготовлен из золота, серебра и белого мрамора..
— Колесницы у входа?
— Возможно, — согласилась Александрова и добавила, — лошади там точно были, а уж колесница ли это сказать не могу.
Уловив взгляд Боуда, Александрова широко улыбнулась. Она сразу поняла его значение.
— Джеймс, вы полагаете, есть смысл взглянуть на эти развалины? Прошло две с лишним тысяч лет.
Если и был там путь, так наверняка давно найден и разграблен. Всё что имело отношение к чудесам света и величию Древней Греции давно обратилось в прах или жалкие остатки в виде развалин. Люди ставили свои личные амбиции выше всего остального. Потому сегодня мы можем видеть величайшие творения только на рисунках, которые сохранились и не больше.
— Мы всё же осмотрим это место. В данной ситуации мне представляется это решение наилучшим выходом. У меня есть повод полагать, что ваше предположение окажется верным. Хотя у нас с вами по сути и выбора нет. Разве что Энн выдвинет новую версию.
— Значит едем? — Александрова устремила вопросительный взгляд на Боуда. Тот не раздумывая, кивнул. В этот миг, Боуд не сказал самого главной причины побуждающей его отправиться на развалины храма Артемиды. Он не видел смысла. Ведь всё могло оказаться совсем не так, как он думал.
Развалины оказались в точности такими, как и описывала Александрова. Да и развалинами это место назвать язык не поворачивался. Несколько разбросанных камней и одна единственная уцелевшая колонна. Гораздо большую ценность представляла крепость, стоявшая на возвышенности в непосредственной близости от развалин храма Артемиды.
Весь день, Боуд с Александровой бродили среди развалин пытаясь выявить нечто, что могло указать на тот самый «путь» о котором говорилось в пергаменте. Ко всему прочему им всё время приходилось слушать непрерывную речь местного паренька, который навязался им в гиды.
