Колю развезло, он вяло тыкал вилкой в салат и вспоминал свою Женьку в розовом платьице…
— Накопилось, Свет! — сказал Коля, когда вспомнил всё и начал вспоминать по второму кругу, а я ему деликатно намекнула, чтобы закруглялся.
Официант подскочил и снова налил, Коля молниеносно выпил и — заплакал.
— Говори, Свет! — взвыл Коля на весь зал. Я вжалась в бархатный стул, но моя тревога была напрасной. Нас никто не слышал, я молчала, а Коля был бесплотный дух.
— Я всё узнала про тебя, это не так чтобы очень грустно, Коль, но и не то, чтобы весело, — прошептала я. — Может, не будем ворошить?..
— Вороши! — крикнул Коля во всё горло.
В ресторане погас свет!.. Я от страха спрятала голову руками! Но начинался номер варьете, который через три минуты сменился стриптизом.
— Ну? — Коля с трудом отвернулся от сцены. — Давай!
— Тише, — попросила я.
— Говори, всё нормалёк! — кивнул Николай и с ненавистью оглядел зал. У Коли начиналась белая горячка, он уже принялся смахивать с себя чёртиков, сперва прищуриваясь, потом всё быстрее отряхивая щелбанами свои рукава. И это от двухсот граммов?..
— Ты пил с ним, — объяснила я. — «Нырни от чертей», — сказал он тебе, Коль, и ты нырнул!
— От чертей?.. — зарычал Николай.
— От чертей, Коль, от них!.. Он тебе сказал, а ты и нырнул!
— В реку? — спросил Коля.
— В реку, — сказала я. — И не вынырнул…
— Ннн-нелепая смерть, — стал заикаться Николай. — А Женька знает?
— Знает, Коль, как же ей не знать?.. Плакала она по тебе очень, Коль…
— Сильно плакала? — поднял голову Пылинкин, вглядываясь мне в глаза.
— Ревела белугой.
— Это хорошо, — прослезился Коля. — Моя Женька… Девушка с белыми ногами… Да-а-а! — прокашлялся он. — Ревела, говоришь, Свет?
— Руки на себя хотела наложить!.. Что ты, Коля, не понимаешь разве, ведь всю жизнь с таким дураком, как ты, прожила! Ещё б ей не плакать!..
Я так и не сказала ему, что он утонул не сам, и как он стал захлёбываться, молотя руками по воде, а тот уходил… Тот, кто толкнул Пылинкина из жизни…
— Я шмель печальный, — на прощание сказал Коля и помахал мне кепкой.
И гудя, улетел в раскрытое окно ресторана. Коля снова был в маске.
— Чтобы не пугать тебя… девушка с белыми ногами!.. Я отлетаю от земли! — И исчез.
ЗА СВОБОДУ ЛУНЫ!
Следующий день был намного лучше, Марину выписывали. Я пришла её забирать.
— У тебя такие друзья, никаких врагов не надо, — выдохнула Марина и взяла мою сумку, пока я оттаскивала за воротник Галю Водопьянову от своих дверей. — А где девчонка с ребёнком? Ну та, с разбитой губой?..
— Исчезла… Я из рейса приехала, а её нет.
— Ничего не украла, Свет?
Я промолчала, доставая ключи, и мы вошли. Сзади Галя заглянула в прихожую и сказала нам вслед:
— Идём мы, а навстречу нам Диля и Жанетта… обе пьяные! — Галя поводила глазами. — Девчонки, дайте мне попить! О, Маринка живая! Или я сплю?.. — у Гали остановился взгляд.
— Спишь! — отрезала Чаплина и закрыла дверь.
— Целую всех! — выкрикнула Галина из-за двери. — Я за свободу луны! Вы чего там окопались, девчонки?..
Мы сели и стали пить чай.
— Марин, а я так и не разобралась, кто они — топотушки? Я не поняла в чём механизм этого всего, ведь всё настолько зыбко: это возвращение в прошлое во сне, и я там ничего не могла сделать или почти ничего. Я просто видела то, что было, и всё потом как-то устроилось, но я не понимаю как?..
— Ты меня вела там за руку, — Чаплина подняла руку, потрясла ею и начала смеяться. — Ты меня звала, а я слышала твой голос и по сантиметру выбиралась оттуда!..
— Откуда, Марин?
Марину передёрнуло.
— Сухая трясина и зелёный огонь… Ты тащила меня из зелёного огня, в котором я горела. Наверное, станция Мост — геопатогенная зона… Может быть, когда-то давно там упал метеорит, вроде тунгусского? Или это место, где есть выход в космос, по крайней мере, на снимках с орбиты станция Мост выглядит как сплошная затемнённая дыра на поверхности Земли. Чёрная дыра? Сформулируй вопрос и попроси, и ты можешь узнать всё, что вмещает твоё воображение, или… твоё горе. И нет никакого механизма — это аналог молитвы: ты просишь, и тебе даётся!
— Значит, может и не даться?
— Наверное!
— Слушай, а если что-то глобальное поменять, к примеру, остановить теракт?.. Вон, по телевизору третий день показывают захват террористами целого кинотеатра с людьми на Дубровке, а Марин?..
Гудки внизу… Длинные и настойчивые!
Внизу у подъезда Марину ждал невзрачный с вмятиной на капоте белый «бокстер» с Перетятько за рулём.
— Твой…
— … навеки! — засмеялась Чаплина.
Конечно, ты больше не вернулась на работу в наш шестой плацкартный… Конечно, ты окончательно выздоровела и вышла замуж за Перетятько. Через месяц мы отплясывали в кафе «Ниагара» и швырялись рюмками об паркет на счастье. На твоё счастье, Маринка!
Моя рюмка попала сперва в люстру, потом на лысину баяниста и, наконец разбилась на тысячу мелких ос¬колков. Мне было так грустно на этой свадьбе — я так и так расставалась с тобой. Из Дракина ты переехала в Москву. Чаплин, когда ты забирала вещи, искусал себе не только локти, но и коленки. Когда я звоню тебе домой, то обычно попадаю на Перетятько-свекровь. Дама из разряда гарпий. Ты, смеясь, называешь её своей второй мамой и говоришь, что у неё исключительный вкус, но меня ты не проведёшь!
Что касается того самого Макса, который так удачно разыграл передо мной твоего безутешного возлюбленного, а на самом деле чуть не убил тебя, то его привезли тем же самым утром, когда ты пришла в себя, в ту же больницу и положили по соседству с тобой, буквально через палату от тебя — с переломом основания черепа… Это Юля подняла кусок арматуры во сне и опустила ему на голову. Он пока в реанимации, и еще не пришёл в себя, но врачи надеются, что придёт в скором времени — у него очень здоровое сердце. «Зачем, зачем такому герою насиловать?» — задаю я себе вопрос и не нахожу ответа. Да помани он пальцем, при нынешнем-то дефиците сильного пола к нему ещё очередь выстроится из необласканных дам! Может, и хорошо, что ты уехала из Дракина, твой сосед Максим — явный псих! Возможно, его даже не посадят в тюрьму за попытку изнасилования, ведь Юля Глинкина исчезла, прихватив своего Элвиса вместе с корзинкой из-под новогодних игрушек, а ты выздоровела и уехала. Полечат Макса аминазином, и снова он вернётся на Святую улицу, в свою квартиру на пятом этаже, к своей маме-учительнице.
Я многого не понимаю в этой жизни, может, действительно Бог навсегда покинул её? А зачем тогда он создал нас? Раз создал — не бросай!.. Слышишь, Бог? Вернись на Землю, ведь каждую секунду рождаются новые люди, и они ещё ни в чём не виноваты — полюби хотя бы их!..
Я сегодня целый день искала Юлю и ищу до сих пор. Глупая девчонка! Ведь скоро зима… Где она? В моём старом платье с ирисами?
Я шла по своей улице и задавала себе вопрос за вопросом, и сама пыталась на них ответить, и вдруг встретила соседку с третьего этажа и поздоровалась с ней. Я ей даже улыбнулась!
Она посмотрела на меня с ненавистью…
Я пожала плечами и пошла дальше.
Около дома стояла ещё одна соседка.
Я снова поздоровалась и улыбнулась, она же окатила меня таким холодным душем из-под очков-хамелеонов!..
У меня от обиды всё зачесалось!
Я не стала чесаться на улице и зашла в подъезд.
«В чём дело?» — подумала я, трясущимися руками доставая ключ.
На меня из зеркала смотрела — молодая и краснощёкая дива с медными волосами.
Это я-а-а?!
Клянусь — я не красила своих волос!
Значит! Я! Топотушка!
Ну и повеселюсь же я теперь!
Хотя…
Да, сознаюсь, я снова попробовала, я дважды вернулась туда.
Я очень хотела, я загорелась узнать всё про Колю Шаброва и двух других Коль — блондина и брюнета… И самое главное — я хотела предотвратить хотя бы один теракт. Вернуть, изменить, повернуть назад стрелки часов и спасти хотя бы одну жизнь, но… станция Мост не пустила меня больше к себе.
С моими-то медными волосами я снова оказалась на кусочке земли — между старым вокзалом и посёлком Солнышко. Я ехала туда специально и сошла на перрон ночью, всё было, как тогда — один в один.
Но я не нашла моста, хотя искала всю ночь… А утром — голубое небо с летящими облаками, и нигде никакого намёка на люк с мостом. Я поняла: это навсегда, ведь, чтобы Мост открылся, нужно очень страдать по уходящему человеку, так страдать, что больно жить!..
И всё-таки я не совладала с собой и в третий раз вынужденно поехала туда… У меня появилась причина — через несколько месяцев, ранней весной. И я нашла люк, но, скатившись кубарем под железные своды, ничего не смогла предпринять. Начался ливень, с неба стали падать камни и, шипя, таять совсем рядом — каменный космический град накрыл меня с головой…
