окна и разглядываю детскую площадку внизу. Что-то мне во всем этом не нравится. Но что?
— Стой и не двигайся! — произносит Джинджер. Я даже ее голос не сразу узнаю настолько он изменился. На секунду мне кажется, что там у меня за спиной стоит Стрена. Рефлекторно я пытаюсь повернуться, чтобы убедиться, что это не так.
— Еще одно движение, и я стреляю! Быстро положи осколки на пол!
— Ты чего… — пытаюсь начать разговор я. Меня вдруг охватывает ужас. Надо же было так глупо попасться.
— Ничего! Я сказала, на пол! Живо!
Я медленно, чтобы не спровоцировать ее, достаю из кармана слезу. Беззвучно посылаю ей панический вопрос: «Что мне делать?».
И в ответ приходит образ: осколок, растекающийся по руке и превращающийся в оружие. Отлично, но как это сделать? И как это спасет меня от стрелы, направленной в затылок?
И эти вопросы тоже не остаются без ответа. Вот только ответ не слишком понятный. Образ, возникший в моем сознании, показывает какой-то поток, идущий от моей голову к ладони, на которой лежит кристалл. Словно моя рука и шея стали водопроводными трубами, а по ним от мозга течет в сторону ладони… что? Кровь? Но кровь ведь должна течь от сердца? Наверное, слеза имеет в виду что-то другое. Какую-то энергию?
— Ну, чего застыл?! Быстро камень на пол! — окрик выводит меня из состояния размышления. Все-таки, перемена, произошедшая с Джинджер, поразительна. Еще десять минут назад я и представить себе не мог, что она вообще может так разговаривать. Готовит она еду? Ну, да, как же!
Я осторожно, боясь повредить, опускаю слезу на паркет.
— Теперь другой. Быстро!
Я лезу в карман за вторым кристаллом. В моем распоряжении лишь несколько секунд для того, чтобы понять, как же именно мне его активировать. Поток от головы к ладони. Что это?
Я закрываю глаза. Мысленно представляю себе, что моя рука в само деле превратилась в трубу. И как по ней течет вода. От головы к плечу, и оттуда к пальцам. И тут я едва не роняю кристалл от неожиданности! Я в самом деле чувствую этот поток. Он заставляет мою руку вздрогнуть, и с силой устремляется к моей ладони. Мгновение, и он достигает ее, вливаясь в холодный камень.
Открыв глаза, я вижу, что занавеска, которую только что колыхал ветер, застыла. Точнее, если приглядеться, то видно, что она движется, но только очень медленно, словно в слоу-мо. А камень тем временем начинает таять, растекаясь по моей ладони мерцающей ртутной лужей. Мгновение спустя блестящая жидкость уже течет по всей моей руке, превращая ее в огромное лезвие, удивительно легкое и, как мне кажется, прочное.
Джинджер что-то понимает, но поздно. Я слышу щелчок спускаемой тетивы за спиной, но это уже не имеет значения. Один взмах рукой, совмещенный с поворотом, и летящая чрезвычайно медленно хрустальная стрела превращается в водопад мелких осколков.
В следующую секунду я вижу лицо Джинджер. На нем застыл ужас. Она облачена в доспехи из золотистого стекла: наверное, надела их пока я был повернут спиной. Теперь я понимаю, что это можно было сделать мгновенно. В руках у нее лук, тетива которого все еще колышется. Рука тянется за новой стрелой, но очень медленно.
Я едва успеваю подумать о том, что нужно сделать, как лезвие тут же устремляется вперед, словно акула на запах крови. Девушка пытается защититься, выставив вперед лук, но лезвие разрубает его на две части и с громким хрустом вонзается в стеклянный доспех, выбив из него несколько блестящих осколков. Тот трескается от плеча до живота, но выдерживает удар. Рыжую отбрасывает в прихожую и ударяет о стену. Она кривится и хватается за грудь.
Не давая ей опомниться, я заношу руку для нового удара.
В руках у Джинджер вместо лука возникает зеленоватое лезвие, похожее на мое, только искривленное, словно турецкий ятаган. Буквально за секунду оно вырастает из кисти ее руки обхватывая пальцы. К тому моменту, как мой удар готов обрушиться на нее, она блокирует его своим клинком, и от удара в разные стороны летят хрустальные искры.
Я отскакиваю в сторону и выжидающе смотрю на нее. У меня есть надежда, что хотя бы теперь мы сможем перейти к конструктивным переговорам.
Джинджер смотрит на меня с удивлением и злобой. Взмахнув клинком, она разбегается, чтобы на нести новый удар. Рука с клинком сама за меня начинает двигаться в нужном направлении. Я еще сам не осознаю, чего от меня требует синий кристалл, как двигаясь следом за рукой, наклоняю корпус, подныривая под клинок Джинджер. Он рассекает пустоту над моей головой, а я тем временем наношу удар в то же место, куда пришелся предыдущий.
Треск разбитых доспехов сливается с воплем Джинджер. Клинок рассекает их вместе с ребрами, застревая в теле, так что у меня едва удается его вырвать. Алая кровь пульсирующими толчками заливает пол комнаты и мой клинок. Я успеваю только отскочить в сторону, чтобы не быть ей залитому с головы до ног.
Тело Джинджер лежит у моих ног, и вокруг него расползается алая лужа. Желтое стекло сползает с ее тела, открывая зияющую рану с рваными краями, и собирается в большой золотистый кристалл, через который проходит ветвящаяся трещина. Меня трясет. Я едва сдерживая тошноту. Я что, в самом деле убил ее? Как это вообще произошло?
Я смотрю на свою руку, покрытую голубым стеклом. Вес этого стекла совершенно не ощущается, словно его нет вовсе. И при этом твердость такая, что я смог пробить ее доспех. Пробую поводить рукой из стороны в сторону. Рука вполне мне подчиняется, но в то же время есть в ее движении что-то неестественное. Оно более плавное, чем должно быть. И в то же время рука, словно быстрее, чем обычно, реагирует на мои мысли. Поразительно!
Я пробую представить, как энергия из руки возвращается обратно в мою голову. Секунда, и я в самом деле чувствую холодную волну, которая начинает течь вверх по моему предплечью. Одновременно с этим лезвие постепенно съеживается, превращаясь в голубой кристалл в моей руке. Стараясь не смотреть на тело Джинджер, я поднимаю с пола другой кристалл, желтый. Теперь это мое, видимо? Нужно будет попробовать надеть. Интересно, ничего, что у нас с ней разная фигура?
Но сначала нужно уходить отсюда. Этот ее Артур может появиться в любой момент, а мне с ним лучше не встречаться. Перешагнув через тело, я направляюсь к входной двери. И возле нее меня накрывает вопрос:
