губам и подошел к Глафире, медленно провел рукой по волосам, а затем расстегнув молнию куртки, аккуратно отвернул воротник, снимая. Не дотрагиваясь до тела, залез в карман и достал оба устройства, изобретенных Александром. Взял тот, который шифрует мыслеобразы, и нажал на него.
Глафира следила внимательно за каждым действием.
Затем Викентий достал из кармана смартфон и открыл заметки, показав Глафире.
Глафира прочитала:
«Я решил подстраховаться. Слишком Дор выглядел непредсказуемым и странным. Через час в аэропорту нас будет ждать самолет. Да, у меня есть свое прошлое и свои друзья. Нас вывезут отсюда. Я думаю, тебе либо придется ходить всю жизнь с антиопределителем твоей личности, который, боюсь, может сбоить, и тогда тебя запеленгуют и придется снова бежать, либо надо отказываться от имени в Скорой, как говорил твой монах.
Не было ничего со Златой, то есть было, но не было. У меня(!) с ней ничего не было. Я к ней пальцем не прикоснулся, не поцеловал ни разу, сама всё сделала. Мы напились в усмерть! Тело иногда не может сопротивляться. Чистая физиология. И дома я у нее не был. Все произошло прямо на вилле. Застегнул джинсы и ушел в гостиницу. Не уходи от меня никогда! Это невыносимо! Не в моей природе столько пить!
Если ты согласна бежать от Дорофея, нас вывезут отсюда. Дор настолько уверен в своей неуязвимости, что серьезной охраны здесь на ноль с копейками. Если ты не согласна, я останусь с тобой до конца, чтобы ни произошло».
Глафира не задумалась и пока читала, уже приняла решение и, выключив на мгновение аппарат Дани-Александра, произнесла мысленно все необходимые слова отказа от работы и отправила в Скорую по зашифрованному каналу.
– Ксения, – написала она на смартфоне, улыбаясь.
– Артем, – ответил в ответ Викентий и, достав незаметно шприц с быстродействующим снотворным, вколол в руку любимой.
Очнулась Ксения на борту частного самолета, подлетая к каким-то восхитительным островам.
– Привет! – улыбнулся Артем.
– Привет! Зачем надо было вырубать меня так?
– Прости, так было реально проще тебя эвакуировать, чем объяснять так, чтобы никто не слышал, куда и как мы направляемся.
– А я вообще тебя знаю? – немного тревожно и чуть игриво спросила Ксения.
– Думаю – да! В какой-то небольшой части… – улыбнулся Артем. – Но ты знаешь главное – я тебя люблю и не отдам никому и никогда! И ты тогда с лёту назвала мое настоящее имя. Мне кажется, это говорит о многом: ты знаешь мою суть.
– И что мы будем здесь делать? – глядя на приближающуюся землю, спросила Ксения.
– Жить! У меня достаточно денег на спокойную мирную жизнь. Будешь читать местным свою любимую литературу и воспитывать двойняшек.
– Прям сразу двойняшек? – улыбнулась Ксения.
– Ну, мне кажется, одному ребенку будет скучно, а, как ты говоришь, последний вагон – он на то и последний… Давай настроимся на двойняшек!
Ксения улыбнулась и посмотрела в иллюминатор.
Земля под выпущенными шасси была цветущей, пышной и приветливой.
