Софья Ролдугина - Пряный кофе

– Ясно, – кивнул Эллис сам себе. И вдруг уставился на мисс Барнелл в упор: – Четыре дня назад я поговорил с некой прачкой по имени Бетси. Знакомое имя? – Сара Барнелл затравленно кивнула. – Так вот, она утверждает, что Хэрриет и Мадлен были похожи настолько, что их даже часто путали издали. Могла ли Хэрриет после пожара назваться именем Мадлен Рич?

…Где-то в глубине души я ждала подобного вопроса. И думала, пожалуй, что Сара Барнелл начнёт мяться и прятать глаза. Однако она ответила ясно и твёрдо, пусть гримаса неподдельной боли на мгновение и исказила её лицо.

– Нет. Не могла. Понимаете, Мадлен, то есть та сумасшедшая, Мэд, убила Хэрриет. Как раз за два дня до пожара. Из-за этого мы с ней и поссорились. Я просто поняла, что могу быть следующей, вот и всё.

– Но как?.. – вырвалось у меня изумлённое. Эллис по-прежнему сохранял спокойствие, только на виске у него выступила испарина.

– Из-за пустяка, – пожала плечами мисс Барнелл. – Хэрриет любила чужие вещи. Я даже не могу назвать её воровкой – она ведь никогда не забирала что-то насовсем. За три дня до премьеры она забралась в гримёрную и надела платье Мадлен. А языки у людей длинные… Словом, Мэд с чего-то решила, что Хэрриет метит на её место в группе. У Мэд был… поклонник, – с некоторым трудом выговорила мисс Барнелл и поёжилась. – Не спрашивайте, я о нём мало знала. Он ходил за ней следом и молчал. Мэд натравила его на Хэрриет, и вдвоём они сильно избили её, а затем заперли в кладовке под сценой. Бедняжка провела там почти два дня, без еды и питья… Словом, когда Бетси обнаружила её, она была уже мертва. Мы страшно перепугались, но решили не говорить ничего мистеру Уиллоу до премьеры и закрыли кладовую вновь. А потом была премьера и страшный пожар… Уж не знаю, каким чудом спаслась Мадлен, но Хэрриет выжить не могла.

– У меня есть свидетель, утверждающий обратное, – заметил Эллис ровно.

Мисс Барнелл изящно выгнула бровь:

– И кто же? Бетси? Она была всё время пьяна, дня от ночи не отличала.

– Нет. Эбби Нотс, – без улыбки произнёс Эллис. – Она утверждала, что на обгорелом трупе, извлечённом из подвалов театра, были туфли Мадлен и приметный кулон в виде трилистника.

– Хэрриет часто носила чужие вещи. А миссис Нотс могла и солгать, – резко обмахнувшись веером, ответила Сара Барнелл.

– А «вечно пьяная» Бетси сумела безошибочно определить, что Хэрриет мертва? С одного взгляда? – едко произнёс Эллис. Я взглянула на него повнимательнее, и мне стало не по себе. Он злился, да так, что едва себя сдерживал: пальцы слишком сильно стискивали полу пиджака, билась жилка на виске, а зрачки были огромными. – Кто-нибудь осмотрел труп? Врач? Констебль? – Сара Барнелл пошла красными пятнами. – Просто кто-нибудь трезвый и не пугливый, как…

– Мистер Норманн, – прервала я его и, поймав взгляд, предостерегающе покачала головой. – Вы говорили, что к мисс Барнелл у вас лишь короткий деловой разговор, и лишь потому я оказала определённое содействие. Однако это уже выходит за грань допустимого. Немедля принесите извинения.

Эллис дважды глубоко вздохнул, прикрыв глаза. А затем посмотрел мисс Барнелл в лицо и произнёс:

– Простите меня. Я сказал лишнее.

– Извинения приняты, – обмахнулась веером мисс Барнелл. Взгляд её был далёк от доброты и понимания. – У меня, кажется, разыгралась мигрень. Как только появится леди Уотермилл, с её позволения я покину вас. И, да, кстати… мёртвую Хэрриет никто не осматривал. — оставили её там.

И тут меня накрыло гневом – словно чувства Эллиса, презрев законы мира, хлынули прямо в мою душу.

«Мы просто оставили её там».

Избитую. Умирающую – или уже мёртвую. В тёмной холодной комнате.

Они. Оставили. Её.

Не знаю, что бы я сказала или сделала, но тут, наконец, вернулась леди Уотермилл. От неё исходил незнакомый, но на редкость неприятный запах. Даже мисс Барнелл не выдержала и отшатнулась, прижимая сложенный веер к губам. Эллис же, очевидно, уже справился со своими чувствами и вновь превратился в бесконечно обаятельного эксцентрика.

– Простите за вольность, но по вашему виду можно решить, что вы заметили привидение, – весело произнёс он.

– Вы почти угадали, – слабым голосом произнесла леди Уотермилл. Она была бледна, как сама смерть. – Одна из комнат, совершенно пустая, вдруг наполнилась невероятно смрадным белым дымом. Служанке сделалось дурно, а когда на помощь пришли мужчины, им тоже… – Она содрогнулась. – Прощу прощения, я до сих пор, точно в тумане. Сейчас комнату проветрили, и слуги убираются там после… после… Но что это было, и предположить не могу.

Эллис изящно оттеснил в сторону мисс Барнелл, приблизившись к леди Уотермилл на непозволительное для джентльмена расстояние.

– Я думаю, – произнёс он тихим и серьёзным голосом, – что это было проклятие сэра Артура Монро.

– Проклятие? – ахнула леди Уотермилл и зашаталась так, словно могла вот-вот лишиться чувств.

– Вы же знаете, что я детектив. А среди нас, детективов, сэр Артур Монро – персона легендарная, – тем же скучным, а оттого ещё более зловещим голосом продолжил Эллис, глядя немного исподлобья. – Когда он писал рассказы о Моланде Хупере, то совершил множество открытий в области криминалистики, за что мы и почитаем его. Однако в своего персонажа он вложил душу… Говорят, что если кто-то скверно отзывался о сэре Артуре Монро, то вскоре нечестивца находили в собственной постели в луже… Нет, при леди я продолжать не могу, – резко отстранился Эллис, заложив руки за спину. Лицо его сделалось скорбным. – И, кажется, я догадываюсь, чем вы могли прогневать дух Моланда Хупера.

– Чем же? – спросила леди Уотермилл, затаив дыхание.

– Небрежением к «Кошке Суинбруков», – ответил он и зябко обхватил себя руками. – Нет, убийство из пьесы исключать нельзя… Иначе может случиться кое-что пострашнее. Попробуйте-ка не упоминать о том, что Суинбрук мёртв. Пусть он просто упадёт, а слуга скажет, что с ним «случилось несчастье». Дети ничего не поймут, а у взрослых не будет испорчено удовольствие от пьесы.

– Всего лишь? – болезненно улыбнулась леди Уотермилл. – Мисс Барнелл, вы только послушайте… Как вам это решение?

Сара Барнелл поймала лукавый взгляд Эллиса и содрогнулась всем телом.

– Прекрасное решение, – не моргнув глазом, сказала она. – Гениальное, не побоюсь этого слова.

Эллис трогательно и абсолютно естественно покраснел. И в тот же момент послышался звонкий голос Лиама, выводящий какую-то нелепицу о пташках, «вкушающих нектар благоразумья и попадающих на небеса». Неизвестный поэт, видимо, пожелал рассказать историю о том, как вознаграждается добродетель, но получилась, увы, пародия, в которой бедные птички отравились ядом и издохли.

После разговора с мисс Барнелл я чувствовала себя измотанной, словно после бессонной ночи. С трудом удавалось воздерживаться от смеха не к месту или приступов острого раздражения. Да и Эллис не особенно старался смягчить свой язвительный нрав… И потому, когда леди Уотермилл после чаепития сослалась на скверное самочувствие, я с удовольствием воспользовалась этим предлогом, чтобы завершить визит. Мы обменялись уверениями во взаимном уважении и искренней симпатии, а затем распрощались.

– Что за белый дым? – спросила я, едва оказавшись в машине. Лайзо многозначительно хмыкнул – видимо, сразу догадался, о чём речь.

– Изобретение Нэйта, – с ухмылкой ответил Эллис. – Специально изготовленная смесь из человеческих волос, ацетона, минерального масла и твёрдых парафинов. При горении выделяет дым столь отвратительно пахнущий, что любой свидетель немедля избавляется от содержимого желудка. Капсулу, скорее всего, выбросят во время уборки, так что никто ничего не заподозрит. Прекрасное средство для отвлечения внимания.

У Лиама загорелись глаза.

– Научишь?

– Подрасти сначала, – снисходительно откликнулся детектив. – К тому же у тебя сделать ничего не получится. Ты не патологоанатом Управления, чтоб так легко заполучать нужные ингредиенты. Человеческие волосы в том числе.

– Мистер Норманн! – Это мы с Паолой Мариани произнесли в один голос.

– Извиняюсь, извиняюсь, – развёл руками Эллис. – Но я подумал, что уж вас-то это шокировать не должно. Кстати, о средствах для отвлечения. Что за морализаторский ужас ты читал малышкам Уотермилл?

– Нравоучительные стихи Перси Годвина, – ответила Паола вместо Лиама. – Это я ему подсказала.

– Но зачем? – не сдержалась я. – Учить чему-то настолько глупому… Не похоже на вас.

– А для безопасности, – пояснил Лиам, довольно болтая ногами. Глаза у него были хитро сощурены. – Миссис Мариани вот сказала, что когда девицы себя непонятно ведут, а убежать или в зубы дать нельзя, надо читать моральные стишки.

– Помогает избежать ранних браков, – добавила Паола Мариани с полным самообладанием и поправила шляпку.