Ладно, все загадки на потом. Вечером разберемся, что к чему. Сейчас главное: Филимоныч и это совещание, будь оно неладно. И еще: нужно найти солнечные очки. Кстати, что у меня с глазами? Вот новая проблема нарисовалась…
* * *
На совещание я все равно опоздал. Когда я вошел в кабинет Пеликана, все уже расселись по жердочкам. Кроме наших там присутствовали прокурорские Миша и Гриша — хоть они и не были братьями, но были на одно лицо, круглые, холеные, морды хоть циркулем обводи, сразу видно — следаки. В углу у огромного горшка с фикусом расположилась Сора Абрамовна — дама в летах, спец в криминалистике, но человек пренеприятнейший. Иногда, глядя на нее, я начинал мысленно оправдывать Раскольникова и шарить за спиной в поисках топора. Вот и сейчас, надув шейные складки и выпучив глаза, которые и без того напоминали глаза лягушки, она взирала на собравшихся свысока, словно это был ее кабинет, а не Пеликана.
А сам Пеликан, опершись обеими руками на стол, навис над Игоряшей и Филимонычем и громко излагал, плюясь слюной.
— Что происходит? Вы можете мне объяснить или нет? Вчера, поехали разузнать про авто, устроили с малолетками перестрелку. Теперь черт знает сколько времени отмываться будем… Сегодня не лучше: по ночной сводке — убито двое малолетних. У одного шея сломана, другого машина сбила… И, как всегда, папаши из мэрии, и следов никаких. Вы что, хотите, чтобы я погоны потерял? Так я не один звезды с плеч стряхивать буду! — тут он сделал паузу, заметив меня. Внимание Пеликана тут же переключилось. — А у вас к тому же дисциплинка! Совещание назначено было на час дня. К этому времени можно было бы и проснуться, и на работу добрести, так что с вас, Ященко, рапорт, почему вы изволите на работу опаздывать.
Я открыл было рот, чтобы рассказать о миозите и своей нелегкой судьбе, но Филимоныч меня опередил.
— Борис Борисович, видите ли, у капитана Ященко миозит…
— Да хоть геморрой! — взвыл Пеликан. — И вообще, Виктор Филимонович, с каких это пор вы стали адвокатом?
— А змеиный яд в один вечер миозит лечит, — вставила свои полкопейки Сора Абрамовна.
Эх, как в этот миг мне хотелось поймать ее в темном углу и выдавить целый тюбик змеиного яда ей на язык, чтобы в следующий раз неповадно было. Но, увы, это было не в моей власти. Единственное, что мне оставалось делать, так это незаметно проскользнуть на свое место за столом.
— Тем более… — тут Пеликан сделал многозначительную паузу, обвел всех сидящих сверкающим взглядом, а потом продолжал много тише: — Так что никакой миозит нашего брата оправдать не может, вот при поносе другое дело. При поносе преследовать преступников никак нельзя, поскольку понос, а по-научному диарея… — тут он замолчал, поняв, что перегнул палку. — С вас, Ященко, рапорт, а мы вернемся ко второму странному случаю… Женщина, молодая и красивая, сбросилась с пятого этажа. В квартире была вечеринка, так что гуляющие не сразу заметили ее отсутствие, и бродячие собаки успели ободрать ей лицо и шею, — после этого он перевел взгляд на Сору Абрамовну.
— Да, — кивнула она. — Следы очень странные, но, очевидно, что на несчастную напало какое-то животное. Разорвана нижняя часть лица и шея. Собственно причиной смерти стала потеря крови, так как раны, полученные в результате падения, не смертельные. Игорь Савченков был там с утра…
Прежде чем начать говорить, Игоряша прокашлялся.
— Погибшая, Ольга Григорьевна Корнева, пришла на корпоративную вечеринку. В какой-то момент ей стало душно, и она вышла на балкон. Больше ее никто не видел. На вечеринке было более двух десятков человек. Я вместе с дежурным всех опросил. Никто ничего не видел. Как такового алиби ни у кого нет, потому как любой мог отлучиться на минутку, проскользнуть на балкон и сбросить Корневу с балкона.
— Самоубийство?
Игоряша пожал плечами.
— На первый взгляд, полное отсутствие мотива, впрочем, как и мотива для убийства. Семья… — продолжал было он, но Пеликан остановил его движением руки.
— Подробно доложите, когда у вас появятся какие-нибудь версии. Если сейчас мы станем подробно обсуждать все связи погибшей, то до вечера просидим. Кстати, что у нас по малолеткам, Сора Абрамовна?
— Оба убийства произошли в одном из дворов на улице Лизы Чайкиной. Первому подростку сломали шею. Тот, кто это сделал, должен обладать невероятной, просто фантастической силой. Шейные позвонки не сломаны, а буквально раздроблены, причем сделано это, очевидно, голыми руками…
— Геракл какой-то, — усмехнулся Филимоныч.
— Скорее уж убийца с улицы Морг.
— Я бы на вашем месте не иронизировала, — вспыхнула Сора Абрамовна. — Зайдите в мясной, купите кость и попробуйте превратить ее в крошку, сжимая пальцами… Что же до второго юноши, то его, видимо, сбил автомобиль. Он пролетел метров десять и врезался в кирпичную стену. Собственно говоря, этот страшный удар и стал причиной смерти…
Дальше я не слушал. Меня бил озноб. Ладно, дама с бокалом на пятом этаже. В конце концов, это был сон. Бывают же там всякие вещие, пророческие сны, когда человек во сне видит то, что уже случилось, или то, что еще только произойдет. Так что дама, как ее там… Корнева Ольга Григорьевна могла погибнуть сама по себе. Даже если оставить в стороне странные следы на полу, сломанный холодильник и перекрученные балконные перила. Но пацаны… Тут никакого сна не было. Одного я задушил, просто сжав руку, другого отшвырнул, когда он попытался пырнуть меня ножом. Нет, почему попытался? Пырнул. Только тому у меня нет никаких доказательств. А раз доказательств нет… Разве что свидетели — парни из их компании и девица, которую они пытались то ли развести, то ли ограбить, то ли отыметь. Нет, судя по тому, с какой скоростью она исчезла со сцены, на роль обличающей свидетельницы она не подойдет.
Так что выходит, угробил я тех двух пацанов. Вот только как? Ну, предположим, руку свело судорогой, пальцы непроизвольно сжались, и я ему все позвонки передробил. Хотя откуда у меня такая сила взялась? Да и второго отшвырнуть на десять метров, так, чтобы он со всего маху врезался в стену и при этом сдох.
— …Ященко? Я, кажется, к вам обращаюсь! — в голосе Пеликана слышались злые нотки. Видно, я и в самом деле слишком задумался или задремал, так что если к этому прибавить опоздание, то сегодня я был самым крайним. — Ященко, посмотришь этот двор на Лизы Чайкиной. Соседей там вроде опросили, но сам знаешь… И не зевай мне тут! Вон, возьмешь с собой лейтенанта, — кивнул он в сторону Игоряши. — А ты, Филимоныч, с прокурорскими руки в ноги и на предприятие этой дамочки. Поговорите с теми, кто на вечеринке не был, может, там есть за что зацепиться. И чтобы к вечеру были версии…
Уже в машине, сонно глядя на Игоряшу, я подумал: «А может, стоит ему все рассказать?» Кому-то ведь довериться надо. Ведь в конце концов не специально я этих пацанов угробил… А потом вспомнил перестрелку, подумал о куче бумаг, которые предстоит писать весь вечер, и решил, что пока не стоит никому ничего говорить. Нужно самому сначала со всем разобраться. В конце концов, что со мной происходит?
И тут еще одно неприятное открытие. Я случайно взглянул в зеркальце заднего вида. Все в нем было хорошо, кроме отражения. То есть отражение как отражение, но только меня оно коренным образом не устраивало. И не устраивало всего по одной причине. Меня в нем не было. А я должен был быть. То есть сиденье, на котором я расположился, точнее верхний правый угол его был, а моей головы не было. И шеи не было, и тела. Я обомлел. Потом, чтобы проверить, не подвело ли меня зрение, осторожно защипнул пальцами кожу на сиденье. Кожа кресла в отражении собралась в складку. Вот только пальцев своих я не видел. Так что кожа сама собралась, а я-то тут был совершенно ни при чем.
Что-то мне все это напоминало. Дешевый фильм ужасов. Человек-невидимка! Хотя какой тут к черту невидимка, Пеликан вот меня отлично видел, да и Игоряша, беспечно восседающий за рулем, ни о чем таком не подозревал.
А может, я с ума схожу?
Нет, не похоже, слишком много странных следов и совпадений. И все же к врачу зайти не мешает. Впрочем, когда? Сейчас, пока до этой Чайкиной через пробки доберемся, а вечером объяснительные писать. Пеликан просто так не отстанет. Семь шкур спустит, а заставит всю бумажную волокиту исполнить.
Хотя, с другой стороны, если все на бумаге изложить, может, не так безумно получится? В общем, утро вечера мудренее.
* * *
На месте происшествия народу как всегда оказалось много. Набились во двор, как шпроты в банку. И главное, чтобы хоть по делу кто был, а то так — случайные прохожие, те, кому делать совершенно нечего. Шли мимо, а тут менты с мигалками, белые силуэты на асфальте… Любопытно ведь… Поубивал бы! Ведь даже если и были тут какие следы, то, несмотря на все оградительные ленточки и усилия бестолкового участкового, все следы затопчут. Однако я-то точно знал, что тут произошло. И в данном случае отсутствие следов мне было только на руку…
