но подавил панику и попробовал снова, на сей раз, взяв больше энергии. Зачерпнул сразу единицу.
Боль тем временем полностью вернулась, перед глазами заплясали черные точки, и я резко повел сгусток энергии к голове.
Мне удалось! Когда я уже терял сознание, но удалось. Как только я стал гонять энергию по показанному мне пути, боль ушла. Я увидел дом, таким, какой он есть. Голоса в голове утихли, и я смог рассмотреть и руны и черную, вязкую смолу, выдавливаемую из стыков бревен по всему заклятому дому.
— Ты небезнадежен, — проворчал бакалавр, и вернул мне власть над телом. — Усвоил урок?
— Да.
— НЕТ! — Раздраженно вспылил он и…
Хруст, и я валюсь на снег со сломанной костью, воя от боли и захлебываясь словами.
— Да, господин! Да, господин бакалавр! — Поправился я, но он еще помучил меня и только потом вернул все обратно, небрежно срастив кость.
— Чего разлегся? — Пнул он меня в бок. — Вставай. Нам еще нужно обойти остальные дома.
Я брел рядом с ним, показывал дома и пока он не видит, жег его спину взглядом. Весь день провозились, но я хотя бы больше не получал наказания, уяснив для себя как общаться с этим безумным магом.
Вечер.
Як Кость уже укрылся одеялом и сладко сопел, а я лежал и учил руны, понимая, что поблажек не будет. Не от этого безумца. И завтра он стерет руны, как и обещал, так что я снова рисковал своим разумом и учил их. Голова раскалывалась, и я попробовал погонять по ней энергию, по тому пути, что он мне показал и к моему удивлению — это помогло. Стало легче, и руны я заучил еще до рассвета. Так что мне удалось поспать четыре часа, прежде чем меня поднял с постели его голос и требование подать завтрак.
Глава десятая,
учитель, часть третья
Роза стеснялась, оглядывалась назад, на дом и маму что ждала ее на крыльце. Не смотрела мне в глаза и не могла вымолвить ни слова.
— Все в порядке? — Спросил я ее теплым голосом, помогая ей начать разговор.
— Да, дядя, Нос. Хорошо. Просто… Эм. Мама велела передать, что больше продавать вам наши пирожки не будет. Вот. Извините, — вернула она мне денежку, и в слезах убежала, а я только тяжело вздохнул, расстроенный.
Это не беда. Продуктов у меня хватит. Мясо, сыр, все с запасом, Як Кость будет доволен. Мне жаль Розу, что попала в такую ситуацию из-за меня и упертости деревенских жителей. Уверен, мама Розы тут не при чем. Все ее отец — Казимир. Пьяница и дебошир. Как взъелся на меня, так и продолжает гадить помаленьку, делая плохо не мне, а своей семье. Дурак.
Развернувшись на пятках, в своих новых кожаных сапогах, я пошел прочь. Куплю что надо в магазине. Хоть там и не продают хлеб и многое другое, но сахар, соль, и прочие мелочи которые в деревне не производят, там есть.
Так-то «Лысая Этти» — как официально называется магазин, это не просто купи-продай. Лавка — это единственная официальная скупка здесь и подчиняется «Лысая Этти» старосте. Волшебные травы, шкуры, золотые самородки, артефакты, там купят все. Оценщик, что там сидит, направлен к нам из столицы республики — города Прибрежного. Отчетность ведется строгая. Ведь магазин продает оружие и еще может ссуживать деньги. Есть у них и своя собственная охрана из нескольких бывших охотников, что уже не ходят в лес, но держать ружье могут.
Пока шел туда, мыслями вернулся к профессору.
Як Кость велел мне сегодня в доме не появляться. Он увяз в цифрах, сидит за моим столом с линейкой и циркулем и просчитывает ритуалы, чтобы укрепить руны на заклятых домах. Тех из них, которые в этом нуждаются. На вопрос где мне ночевать он не ответил. Только по привычке хрустнул пальцами. Я уже понял, что так он показывает мне свое раздражение.
В магазин была очередь.
— О, господин важный чиновник пожаловал. Посторонись! Дай дорогу станционному смотрителю!
— Хватит ерничать, Пий, — осадил я охотника, что стоял последним в очереди и кричал, привлекая ко мне внимание. — Что тут за ажиотаж? — Махнул я рукой на людей, что услышав Пия, посмотрели на меня и отвернулись.
Он успокоился и пожал плечами.
— Покупают ружья. Лицензия то у них есть, но они пользовались тем оружием, что досталось им по дешевке, с вытравленными номерами и через контрабандистов, а ты взял и все изъял. На охоту не с чем идти.
Ясно.
Я намеренно повысил голос, чтобы все меня услышали, хотя они итак прислушивались к нам, попеременно оборачиваясь и поглядывая на меня.
— ОНИ И ТЫ НАДЕЮСЬ, ЗНАЮТ, ЧТО ДОЛЖНЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬ ВСЕ ОРУЖИЕ У МЕНЯ И СТАРОСТЫ?
— Да знаем мы, не кричи, — отмахнулся Пий. — К тебе никто не идет, потому что с тобой живет этот больной на голову маг, что чуть, что ломает людям кости. Как он уедет, все зарегистрируем. Поняли уже.
Я обратил внимание на то, что хоть люди и пахли злобой, но по сравнению с тем облаком запахов, что был вчера, это небо и земля. Они успели остыть. Возможно, Зурад прав и все успокоится? Было бы хорошо.
Заканчивать разговор Пий не стал.
— А чего это ты вчера корчился на дороге у дома Панкрата? Говорят, тот маг тебя наказал? — Любопытно спросил он, испуская кислый запах с нотками торжества (злорадство), да и остальные люди, кто был в очереди и пристроился уже за мной, пока мы здесь стояли, обратились в слух с ехидными улыбочками на лице.
О-о-о… Я не могу упустить такую возможность, уверенный, что к вечеру об этом разговоре будут знать все.
— Я сказал ему, что жители Плеши хорошие люди и не нужно с вами так обращаться. Можно как-то помягче, а уважаемый Як Кость взъярился. Заявил мне, что убьет каждого второго жителя, если понадобится, но заставит вас сдать оружие, травы и артефакты. Мне с трудом удалось уговорить его не делать этого. Я пообещал, что справлюсь сам, наведу порядок в деревне, а он за это меня наказал, сломав несколько костей, и дал время до своего отъезда, пообещав, что и после будет наведываться к нам и проверять, как в Плеши Ведьмы соблюдаются законы, — на одном дыхании, как ну духу, потирая бывшую сломанной ногу и со скорбью на лице, выложил я.
После моих слов, запах от людей изменился. Ярости и ожесточения в нем стало куда меньше. Появились ростки благодарности ко мне. Сомнений.
Я про себя улыбнулся.
Купив в магазине
