Сорвал бюстгальтер, до боли вонзаясь пальцами в упругие холмики груди, дразня тёмные ягодки сосков, обрисовывая проступающие под тонкой кожей рёбра, нетерпеливо ждал, пока она расстегнет его рубашку, чтобы прижаться к её нагому телу.
Откинувшись назад, упираясь спиной в крышку стола, она выгибалась дугой, собирая его поцелуи, обжигающие, словно перец чили. Забываясь в этих жадных ласках, уже не думала обо всех опасностях и бедах, обрушившихся так внезапно на их головы.
Под смуглой кожей вновь растекалось жидкой лавой золото, но сейчас даже это сияние, пугающее Еву до дрожи, не могло их остановить. Эрих лишь предусмотрительно перехватил её руки, опасно ощетинившиеся острыми коготками, завёл их Еве за спину – с одной стороны, лишая возможности дотянуться до него и снова изувечить, с другой, привлекая её к себе ещё ближе и теснее. Она откликнулась стоном, на его нетерпеливые движения, прижимаясь бедрами, сливаясь в едином ритме, задыхаясь от восторга.
И пусть где-то там за пределами этой комнаты апокалипсис шествует по миру во всей своей пугающей красе, её личный конец света наступит в тот миг, когда она лишится возможности целовать эти губы и чувствовать прикосновение его рук.
Всё остальное можно преодолеть, пережить, вытерпеть. Всё остальное поправимо. Только бы он был рядом! Его любовь – вот это и есть её неуязвимость.
***
Стол и вправду оказался удобным и гладким. Пожалуй, даже чересчур гладким…
А вот кресло… Кто бы мог подумать, что на нём так удобно вдвоём.
– Боюсь, я теперь не смогу спокойно смотреть на твоё рабочее место, – хихикнула Вита, уткнувшись носом в его шею, свернувшись котёнком на его коленях. – Ты, когда ты занят делом, будешь пробуждать во мне все самые нескромные желания.
– А вот будешь знать, как мне живётся тяжело – ты мои нескромные желания пробуждаешь всегда и везде, чтобы ты не делала… – хмыкнул он, мягко касаясь губами её точёной скулы.
– Страдалец мой! – сочувственно покачала головой Ева, потом приподнялась, заглянула в глаза. – Возьмёшь меня завтра с собой?
– Это шантаж? – усмехнулся он, прижимаясь лбом к её лбу. – Знаешь, что сейчас я тебе отказать не смогу, и пользуешься этим, да?
– А что мне ещё остаётся? – рассмеялась она. – Так как? Возьмёшь, или мне продолжить уговоры? Пойдём в спальню – там я тебя быстренько уболтаю…
– Ладно… – Эрих наигранно вздохнул, "воздев очи к небесам". – Уговорила. Возьму. Но в спальню всё равно пойдем!
9
Эрих спал.
Бедный, вымотался за эти трое суток так, как, наверное, за год не уставал. Да, он старался не показывать, как ему сейчас тяжело, но Еве ничего говорить было не нужно. Она же чувствовала его, всей сутью своей чувствовала. И, пожалуй, лучше него самого понимала, что ещё немного, и любимый просто рухнет от усталости и напряжения.
А её вот наоборот одолела бессонница. Поспала, наверное, всего пару часов за ночь.
Сначала долго не могла уснуть, взбудораженная умопомрачительным сексом, смаковала пряное послевкусие ласк и страстей. Они ведь, добравшись до спальни, естественно, просто так спать не легли… На эти дела усталость Эриха не распространялась. Да и, хорошо, хоть отвлёкся на время.
После лежала, слушала его дыхание, пригревшись на плече. Так и уснула, прижавшись к горячему телу любимого.
Проснулась, наверное, уже часа в три, и просто валялась, утопая в собственных мыслях, слушая снова его сонное дыхание.
Жизнь непредсказуема. Но иногда уж слишком непредсказуема.
Они строили планы...
Тихая свадьба, а потом – побег на Мальдивы. Неделя рая у моря. Закаты, рассветы, только он и она. А после Нового года – к маме и бабушке, повидаться хоть на денёк, осторожненько.
И весь мир ведь строил планы…
Люди покупали подарки к Новому году, платья на корпоративы, мандарины и шампанское, готовились слушать Путина (ну, или кого там, в других странах, слушают…), загадывать желания.
А теперь у всех осталось одно желание – лишь бы было как раньше! Лишь бы отменили конец света и вернули сошедший с ума мир в привычную колею.
Первый сигнал по иронии судьбы прилетел с самого восточного форпоста Крепости – от Белова. Какие-то неведомые Дружине твари атаковали окрестности Владивостока, Камчатку, потом началось светопреставление в Японии. Потом покатилась волна по Европе: Чехия, Венгрия, Германия, Польша, Украина. Какие только страшилки не явились на свет божий из тьмы веков и столетней пыли древних преданий. Всё, что пряталось от людей в ночной тьме и местах труднодоступных, внезапно решило явить себя по всей красе.
Всё это активно транслировалось в новостях, СМИ нагнетали обстановку с фанатичным упрямством. Следом паника, беспорядки, вооружённые стычки, митинги. Военные и полиция вместо того чтобы защищать людей, ещё против них же вынуждены вступать оказались. Полнейший хаос. Вот вам и Новый год!
Несколько сообщений на экстренный номер Эриха… И мир перевернулся. И все планы рухнули.
И теперь он метался по всему миру, а вместе с ним и вся его бравая команда. Выискивали самые опасные «очаги» и шли спасать людей в этих «горячих точках».
Попутно Эрих ещё консультировал каких-то своих знакомых из спецслужб, армии, МЧС и кого-то там ещё на предмет того, как лучше бороться с засильем нечисти. Разумеется, это он делал инкогнито, не афишируя своего участия в разного рода спецоперациях. Но сил это съедало ещё больше, чем непосредственно боевые операции Дружины.
А возвращаясь в Крепость, вместо отдыха он ещё и брался за анализ информации. Изучал все новости и пытался разгадать, что же всё это значит. Они все мечтали найти причину этого хаоса. Ведь, если знать, откуда корни проблемы, её, возможно, получится устранить.
Но вот уже трое суток мир катился под откос, наращивая обороты этого гибельного движения, а причины всё не находились. И Ева уже всерьёз подозревала, что остановить гибель мира, если и возможно, то только путём долгой и изнурительной борьбы.
И по этой причине ей особенно сильно хотелось быть с Эрихом рядом в эти дни… Ведь завтра может просто не быть. И самое важное можно просто не успеть сказать.
А ещё только рядом с ним становилось спокойно, отступали страхи и тревоги. И даже верилось в то, что всё ещё можно спасти и исправить.
10
Эрих заворочался неожиданно, придвинулся, притянул к себе, обнял – так крепко прижал, что сейчас, кажется, ребрышки захрустят.
– Никому тебя не отдам! – сонный шёпот запутался в её волосах. – Никогда…
Ну что за собственнические замашки властного босса?
Еве захотелось поддеть его как-то ехидно, но ничего не вышло – так приятно оказалось слышать подобное. Счастье мгновенно затопило всё внутри янтарным мёдом, и она не сдержала улыбку.
– Вот и правильно! – рассудила она. – Я, собственно, никуда и не пойду. Можешь, даже не рассчитывать! Ты от меня не избавишься.
– Обещаешь? – он приник губами к её плечу, и Еве вдруг расхотелось улыбаться.
Она с трудом развернулась, всё ещё пленённая его сильными руками, вгляделась в едва различимое в утренних сумерках любимое лицо.
– Что такое? – встревожилась уже не на шутку. – Ты чего?
Он мотнул головой, снова прижимая её к себе. Теперь она чувствовала, как под щекой гулко бьётся его сердце.
– Сон… Просто дурацкий сон, – перебирая в пальцах её мягкие пряди, негромко пояснил Эрих. – Приснилось, что ты ушла. Я тебя искал, искал, искал… А ты исчезла. Думал – свихнусь.
Он вздохнул судорожно, и она ответила таким же вздохом, прижалась губами к его груди, словно знак оставляя, клеймо – вот я, здесь, и это всегда будет так.
– Это просто сон, – повторила она за ним, словно заговор. – Не всегда нужно верить снам.
– В этот я точно не хочу верить, – пальцы Эриха нежно ласкали теперь её скулу и подбородок. – Мне страшно думать, что будет, если однажды я тебя потеряю. Наверное, иногда я со своей опекой перегибаю палку… Веду себя как тиран из дремучего средневековья. Не обижайся на это, Ева, очень тебя прошу! Просто я знаю, как это – терять тех, кто дорог.
