Подсечка! И еще одна рыбина плескается в ведре. Сегодня я буду ужинать жареной рыбкой, обваленной в тесте под соусом.
— Поймала! Поймала! — Закричала Роза с другого берега, стоя рядом с папой, который помогал ей насаживать червей. Сама она боялась, и ей было их жалко.
Фея бросила на Розу взгляд полный зависти, и сосредоточилась на своем поплавке. Моська насупленная. Кончик языка зажат между губами. Хмурится.
Сегодня мы вывели детей в лес. Это тоже необходимая практика в наших краях. Показать знаки и вешки разбросанные тут и там. Научить чувствовать лес. Ориентироваться в нем без компаса и с ним. Ну и конечно дать детям развлечься. Так что небольшое озеро «Хрустальное» и удочки.
За безопасность отвечали пятьдесят охотников, что окружили нас со всех сторон и бдительно следят за округой.
— Дядя, Кай?
Это Фея. Она стесняется называть меня братиком, все же я по ее мнению на много лет старше их, так что зовет меня дядей, как и Иннокентий со Степой, что тоже здесь, рыбачат в компании новых друзей — мальчишек. С их стороны слышится смех.
— Да?
— У меня не получается, — пожаловалась она. — Я ни одной рыбки не поймала. А, Роза, вон…
— Ну не плачь, — утешил я двоюродную сестру. — Встань на мое место. Здесь, похоже, яма и рыба лучше клюет. Так. Теперь закинь удочку. Чуть левее. Молодец. Ждем.
Поплавок повело в сторону
— Дергай!
— Кья! — Взвизгнула Фея, вытянув на берег малюсенькую рыбку, почти малька, но это был ее первый трофей. — Ура-а-а-а!
Этого малька я отпустил.
Это не совсем тот отдых, которого я хотел, но смотреть на детей, что через пару, тройку лет будут уже взрослыми и начнут стесняться выражать свои эмоции, так открыто, было интересно. И это расслабляло. Они словно заряжали нас, взрослых, своими эмоциями.
Когда время перевалило за полдень, мы собрали удочки и повели детей назад, в деревню. Все выдохнули с облегчением. В этот раз все прошло без происшествий. А то мне рассказывали, как в прошлом году на них напали змеи-тени, и пришлось отбиваться силой. Никто из детей тогда не пострадал, но веселого в этом мало.
— Вы зайдете к нам, дядя Кай? Роза тоже идет с нами. Мама обещала достать варенье! — Поманила меня морковкой малявка.
— Зайду, — благодушно согласился я без задней мысли. Шел расслаблено. Отдохнуть и правда получилось.
— Мне нужно полочку повесить и шкаф как у Розы. Для кукол. Его легко сколотить. Папа Розы сам сделал и вы сможете. А еще…
Вынырнув из своих мыслей, я прислушался к тому списку дел, что для меня заготовила любящая двоюродная сестренка, и чуть не схватился за голову.
А Роза посмеивалась надо мной и смотрела лукаво.
Когда мы подходили к их двору, нас нагнали парни. Лешка был раскрасневшимся от бега, глаза горят, в руках, как и у меня, ведерко с рыбой и даже Иннокентий, этот вечно серьезный парень позволил себе улыбку на лице.
— Мам! Мы дома! — Закричала Фея. — Мам?
— Я в саду! — Отозвалась тетя Мария и девочка убежала к ней, пересказывать все, что с ней произошло за день, пока я с парнями мыл руки, а потом смотрел полочку, которую надо прибить.
Когда со двора вернулась перепачканная в земле тетя и Фея, я уже закончил, и полка висела на своем положенном месте.
— Спасибо, Кай, — поблагодарила меня тетя.
Фея захотела большего и начала перечислять, чего ей еще не хватает в их с мамой общей комнате и тетя Мария прикрыла ей рот ладошкой, а чтобы она мне не надоедала — защекотала ее. Так под хихиканье Феи мы прошли на кухню, пить чай. Доверить право открыть банку с вареньем наделили Розу.
— Чпок, — хлопнула крышка, и банка с вареньем открыта.
Хорошо посидев, я не стал рассиживаться и ушел, клятвенно пообещав Фее еще как-нибудь зайти и помочь ей с ее длинным списком дел.
Вырвавшись на свободу, я вдохнул полную грудь теплого весеннего воздуха и пошел в сторону ругани, слышавшейся, откуда-то со стороны наших многоквартирных домов. Их уже заселили. На поездах доставили больше ста человек, а потом к ним приехали семьи и началось…
— А я тебе говорю — ты не будешь вешать здесь белье! Не видишь? Я разбила грядки на этом месте!
— А где мне сушить тряпки? Скажи?
— Где угодно, но только не здесь!
Послушав спор двух женщин, я развернулся и пошел в другую сторону. Тут и без меня разберутся.
Как мне не хотелось, и как я не откладывал, я решил — пора. Стоит уже разобраться с печатью эпохи старших, которую «нашел» Як Кость и только потом делать выводы. Хватит трусить и искать отговорки. Время, отведенное мне для этого, уходило, так что, зайдя на станцию, я взял компас, который поможет мне найти печать, и пошел по стрелке, куда та указывала.
Путь мой лежал на восток. Через железную дорогу в те места, куда не ходят охотники из-за большой опасности лесных монстров и малом количестве добычи.
А вот и она. Идти было недалеко.
Не понимаю… Почему о печати старших не знает никто из деревни? Или знают, но по обыкновению молчат, а сами не скажут, пока их не припрешь к стенке?
В распадке, среди черных от старости деревьев, в чьих узорах на коре угадывались силуэты человеческих лиц, искаженных мукой — стояла бетонная плита, от которой кровь в жилах стыла.
Каббалистические знаки, что изображены на ней, руны, рисунки животных — все это вызывало инстинктивный ужас. Хотелось развернуться и бежать из этого места без оглядки.
Стрелка на компасе, который я держал в руках, крутилась по кругу. Все быстрей и быстрей, а потом поломалась.
Настороженный я подошел ближе.
— Тьфу! — Сплюнул я в сторону, помянув нехорошими словами Вельму и Нин.
Бетонная плита как, оказалось, стояла не на постаментах, как мне почудилось издалека, а на человеческих черепах. Или… нечеловеческих? Больно уж они большие. Точно. Это кости не людей.
На первый взгляд все было в порядке, больше никаких странностей, но стоило мне подойти еще ближе, как в глазах задвоилось, загудело в ушах, а носом пошла кровь и я срочно стал гонять энергию из источника по дороге разума. Десять секунд. Двадцать. Тридцать… Туман из головы ушел, и я смог рассмотреть руны по всей поверхности тюрьмы, как назвал эту бетонную плиту Як Кость. Было в ней что-то жуткое. Потустороннее.
Выходит — даже легендарные старшие, о которых у нас не сохранилось никаких записей, заперли в этом месте какую-то хтонь? Существо, которое даже они не смогли убить и предпочли его просто запечатать и забыть? Так?
Вот уж ужас.
Знакомых мне рун здесь не было. Логика этой тюрьмы была мне непонятна. Как это работает?
Весь день я просидел рядом с печатью. Перерисовывал изображения знаков, не несущих в себе силу в тетрадку, а потом, когда начало темнеть, вернулся на станцию. Поужинал, принял очередную порцию эликсира «Синей Росы» (декада прошла), и лег спать.
Теперь у меня новый распорядок дня. Все утро я занимаюсь делами станции и деревни. Потом бегу к источнику и возвращаюсь. Обедаю и снова бегу, но уже к печати старших. С собой беру лопату и инструменты что прислал мне Як Кость.
Копаю вокруг постамента землю. Отмеряю расстояния по линейке. Рисую защитные круги по циркулю, и вытравливаю знакомые мне руны прямо в земле с помощью химических реагентов, присыпая все это золой. Пытаюсь понять логику ритуала. Использовать его, пока не пойму как он работает — я не собирался. Если пройдет месяц (хотя уже меньше) — а результата не будет, я, пожалуй, сбегу. Да. Просто убегу. Все из-за Розы, что видит, как надо мной сгущаются тучи. Я даже снился ей. Бледный. Без кровинки на лице, с вывернутыми и торчащими из кожи в разные стороны костями. После этого она нашла меня и слезно просила быть осторожней.
Спиной к постаменту я никогда не поворачивался. Чувствовал взгляд в нее и вздрагивал от ходивших под кожей мурашек.
День за днем я жил по такому графику. Устал. Вымотался. Запутался в расчетах. Все переделывал и не раз и вот — работа завершена. Инструкция выданная бакалавром исполнена в точности. Ритуал готов, но… я ни на шаг не приблизился к его разгадке! Это не просто отдельные руны нарисовать. В ритуале они собраны в целые слова и выражения, но я не могу их понять! Это слишком сложно! Не мой уровень!
