и необычность. Я подошёл ближе, начиная изучать их более внимательно. Как минимум мне хотелось включить свет в этой тёмной комнате, которую ещё и покрасили в чёрный цвет.
Приглядевшись, подметил, что под каждым выключателем есть маленькая надпись. Обычно такую оставляют, чтобы было проще ориентироваться и понять, что за чем следует и что означает та или иная кнопка. Шрифт был предельно мелкий, но встав почти впритык, разобрал слово: «Ненависть».
— О как, — хмыкнул я. — Не зря для него выбрали красный цвет.
В метре справа размещался другой выключатель, но под ним уже было написано: «Любовь», причём зелёным цветом. Я прошёл дальше, замечая жёлтый цвет, но слово было смазано, и я так и не смог его разобрать.
Осматриваясь, мне удалось понять, что подписан был абсолютно каждый выключатель. Причём у всех текст был уникальным. Правда, часть надписей оказалась буквально нечитаемыми, что немного огорчало.
А вот цветовая гамма у них была куда менее разнообразной. Текст под выключателями имел только красный, зелёный или жёлтый оттенок.
«Убийство», «ревность», «дружелюбие», «жертвенность», «безразличие» — пять слов, которые я пропустил мимо себя, не удостоив эти выключатели и взглядом. Совершенно неинтересные мне эмоции. Но вот взгляд нашёл то, что я искал, — «гнев».
Если я щёлкну этот рубильник, то кто-то окажется под влиянием этой эмоции. Под сильным влиянием. Кто-то? Возможно, это буду именно я. Даже скорее всего я!
Мысли неохотно ворочались в черепной коробке. Почему выключатель вообще находится в неактивном состоянии? Я ведь уже зол! Я уже нахожусь в состоянии гнева!
Убедить себя в этом у меня получилось весьма легко и просто, после чего я щёлкаю этим выключателем, а потом моментально оказываюсь где-то в городе. Меня будто бы телепортировало! И вот вокруг жизнь, люди, машины, музыка, огни, крики…
Я двинулся вперёд, не зная, что произойдёт в следующий миг. Но мне было интересно, я чувствовал: что-то грядёт.
Почти сразу стало понятно, что люди, мимо которых я проходил, странно на меня косились. Кто-то с отвращением, кто-то с жалостью, презрением, интересом… Почему? Это продолжается всё дальше и дальше! Словно… я не один из них. Будто я отличался.
Посмотрев вниз, чтобы понять, вдруг я чем-то испачкан или ещё чего, я осознал, что у меня повязка вокруг рта. Оглянувшись назад, подметил, что от меня остаётся след крови, кусочков плоти и зубов, которые падают с отстреленного подбородка.
Прикрывшись воротником пальто, я быстро зашёл в торговый центр и забежал в уборную. Откуда-то я точно знал, где она находилась. Загадка… не самая интересная.
Оказавшись внутри, зашёл в первую же кабинку и просто остановился.
Что делать?! — вертелась мысль в моей голове, не в силах найти ответ.
Через какое-то время я услышал, как открылась дверь и в туалет вошёл ещё один человек. Он подошёл к крану, и я разобрал звук льющейся воды. Через мгновение мужской голос начал что-то говорить, но из-за воды я плохо улавливал суть.
С кем он говорит? — возникла мысль. — По телефону?
Но вот вода прекратила литься и… ему ответил другой голос.
Они вошли вдвоём? — задумался я, а потом прислонил ухо к двери: мне хотелось расслышать их разговор.
— Этот проект нужно зациклить, — произнёс первый. — Он должен развиться до необходимого уровня, но время жизни критически низкое.
— Может быть, — ответил второй. — Но единственный способ это сделать — закрутить его вокруг точки, которая и станет центром цикла.
— Что, если подвязать всё к смерти? То есть, — мужчина задумался, — они будут воспринимать рождение как выход из тьмы и беспамятства, а потом погружаться в аналогичную среду — тьму и беспамятство, — когда умрут. И далее снова — чтобы выйти из неё.
— Раз за разом! — довольно согласился его собеседник. — Будут считать это «началом» и «концом», но по факту рождение и смерть — лишь иллюзия перехода на новый этап.
Навалившись на дверь слишком сильно, я случайно открыл её и оказался прямо перед двумя мужчинами. Один стоял прямо под лампой, которая ярко его освещала, а второй в тени, отчего казалось, что у него есть лишь контуры.
Оба молча внимательно посмотрели на меня, отчего стало жутко. Но прежде чем я сделал шаг назад или бросился к выходу, тёмная фигура протянула мне дневник в чёрном переплёте, за обложкой которого висела чёрная ручка. В то же время светлая фигура поступила аналогично, но её дневник имел белую обложку и белую ручку.
Я принял оба подарка. Открыв чёрный, я хотел взглянуть на страницы, ожидая увидеть их пустыми, но они были заполнены текстом и рисованными картинками. Белый дневник был таким же.
Нахмурившись, поднял взгляд, но людей в уборной уже не было, лишь текст на зеркале, написанный яркой красной помадой: «Добро пожаловать в Лас-Вегас, город грехов!»
На этом моменте я проснулся и сел на край собственной кровати.
— Странный сон, — почесал висок.
В первую очередь я задумался о выключателях на стене: «отрицание», «гнев», «торг», «депрессия», «принятие». Пять стадий отрицания. Я видел их, как и их цвета: жёлтый, красный, жёлтый, жёлтый и зелёный.
Полный противоречивых мыслей, я поднялся на ноги и зашёл в гостиную, отмечая включенный телевизор. Хм, я вроде бы выключал его? Хотя иногда забываю, ничего не поделать.
Сев на диван, начал механически пялиться в экран, прокручивая в голове собственный сон.
— …проект генома человека, — довольно рассказывал какой-то учёный. — Ещё в 1988 году в попытке идентифицировать и составить его карту Эгинхард Брандау задумал…
— Как удачно, — хмыкнул я, сосредотачивая внимание. — Неудивительно, что передача идёт в столь позднее — или уже раннее? — время. Рейтинги, наверное, нулевые. Кому это интересно? Кроме разве что меня. И смотрите-ка — сижу и смотрю.
Мне и правда было интересно подобное — развитие человека, его внутренний потенциал и психология.
Но вот спустя полчаса (начал смотреть не с начала) передача закончилась, и я поймал себя на мысли, что снова смотрю новости о насилии в родном городе.
— Две школьницы, двенадцати и четырнадцати лет, стали жертвами стрельбы из проезжавшего мимо автомобиля, — рассказывал диктор, а потом экран переключился, показывая одну из улиц, на которой уже стоял репортёр.
— Сара и Моника проживали в районе… — начал он историю их жизни, школы, а также периодически демонстрировал кадры безутешных родителей и друзей.
Несмотря на все попытки телевизионщиков вызвать у зрителя слезу, лично я,
