— Извините, что вас задерживаю, но я хотела бы задать вам несколько вопросов. Я журналистка, Тимофеева Марина. Вы разрешите?
— Не знаю, смогу ли я вам помочь. — Женщина насторожилась.
— Ночью в вашем подъезде с пятого этажа выпрыгнул жилец, Станислав Лукаш. Вы его знаете?
— Больше его родителей. Год тому назад они переехали в загородный дом, квартиру оставили сыну, Стасику.
— Как думаете, что могло толкнуть Стаса на такой поступок?
— Не знаю. Выздоровеет — сами у него спросите. Он парень тихий, незаметный, компании не водит, вежливый такой. Может, какая вертихвостка ему вскружила голову и бросила? Сейчас много таких. А он не совладал с чувствами.
Женщина вышла из лифта на четвертом этаже, а Оксана нажала на кнопку последнего этажа. Выйдя из лифта, она решила подняться на технический этаж. Преградившая дорогу решетчатая дверь была без замка, но зато закручена проволокой. Несколько минут потребовалось Оксане, чтобы проникнуть на технический этаж, а оттуда — на плоскую крышу. Ориентируясь на строящийся павильон, она вышла на участок крыши, находившийся как раз над квартирой Лукаша. Беглый осмотр показал, что здесь имеется возможность закрепить канат, чтобы по нему спуститься на уровень его квартиры, а потом проникнуть внутрь через открытое окно балкона или комнаты. На железных поручнях она даже обнаружила свежие царапины, которые мог оставить карабин. Ей стало ясно, что для человека, имеющего элементарные навыки альпиниста, спуститься отсюда было несложно. Прямых доказательств того, что кто-то это сделал, Оксана не имела, но эта версия ее устраивала больше, чем предположение, что Лукаша испугал реальный призрак.
Спускаясь по лестнице, она по пути осмотрела дверной замок опечатанной квартиры Лукаша, но следов взлома не обнаружила. Выйдя во двор, Оксана задумалась, стоит ли еще расспрашивать жильцов о Лукаше? Вряд ли они сообщат что-либо полезное. Но и ехать домой, к тете, особого желания не было — вечером еще представится возможность выслушивать ее бесконечный монолог о болезнях, политике и ценах на продукты. Друзей, с которыми могла бы встретиться для приятного времяпрепровождения, Оксана пока в Киеве не завела. Ей оставалось одно — заняться делом, тем более что мистическая история Дмитрия Погодина ее очень заинтересовала. Оксана заглянула в блокнот, в котором делала пометки. Дотошно расспрашивая Погодина, она на всякий случай узнала у него адрес, по которому проживала его погибшая невеста Алена.
Квартира, в которой когда-то жила Алена, находилась в пятиэтажке, в глубине Лесного массива, недалеко от парковой зоны. Здесь было тихо, пыльно и совсем не ощущался ритм большого города. Зайдя во двор, Оксана очутилась в обстановке небольшого провинциального городка, может быть, районного центра: пышная зелень яблонь и груш, тянувшихся ввысь, чуть ли не до последнего этажа, с верхушки и до середины ствола усыпанных плодами. На заасфальтированном «пятачке» между двумя бетонными столбами на веревке сушится белье, двери подъезда широко открыты и подперты кирпичом. Перед подъездом на скамеечке две сухонькие старушки сонно ведут беседу. Оксана направилась к ним.
— Здравствуйте, вы живете в этом доме? — поинтересовалась она, чтобы завязать разговор, хотя это было и так понятно.
— Ох, голубушка, считай, тут прошла половина жизни, — оживилась старушка в светлом платке с мелкими цветочками. — Дольше меня тут мало кто живет.
— Ты сюда заселилась в шестидесятом году, а я в пятьдесят девятом! — ворчливым тоном заметила старушка в темном платочке с восточным узором.
— Так ты в конце декабря, а я в первых числах января, считай, и двух недель разницы между нами нет.
— Года-то разные!
— Маргариту Львовну из четырнадцатой квартиры вы знаете?
— Маргошу-то? — удивилась старушка в темном платочке. — Так она умерла давно, считай, почти сразу после того, как ее Аленка сгинула.
— Не сразу, пару годков прожила после Аленки и преставилась. Господи, прости ее грешную, и пусть земля ей будет пухом! — Старушка в светлом платке перекрестилась. — Кто знает, может, Аленка на самом деле живая. Люди говорят, гроб пустой в могилу опустили! Мертвой Аленку никто не видел!
— Кремировали ее — урну с пеплом Маргоше выдали, поэтому гроб как пустой был, — снисходительно пояснила старушка в темном платке. — А тебе зачем Маргоша? Покойница-то?
— Писательница я. Фамилия моя Сергиенко, звать Ольга. Может, слышали? Книгу пишу художественную про катастрофу самолета, в которой Алена погибла.
— Мы уже и газет не читаем — глаза болят, телевизор смотрим, — сконфуженно произнесла старушка в светлом платочке.
— Ты за всех, Настасья, не расписывайся! Вот я вроде и слышала эту фамилию.
— Относительно катастрофы самолета я материал собрала. Хотелось бы услышать, какой была Алена?
— Веселая, хорошая, добрая была, — сказала старушка в светлом платке. — Красивая — словно писаная!
— Больно ее парни любили — хороводом за ней ходили, — добавила старушка в темном платке. — Один даже как-то ранним утром взобрался к ней на балкон с букетом цветов. Вот шельма!
— Это тот, за которого Алена собиралась выйти замуж?
— Другой, его брат. Он и после гибели Аленки пару раз приходил, а женишок-то сюда ни ногой!
— Не любила Львовна жениха, поэтому он и опасался к ней приходить, — пояснила старушка в светлом платке.
— Маргарита Львовна так недолго прожила после смерти дочери, просто удивительно! Болезнь ее извела или что-то случилось?
— Нельзя родителям хоронить своих детей — вот главная ее болезнь, — пригорюнившись, сказала старушка в светлом платочке.
— У Маргоши после гибели Аленки совсем плохо с головой стало, — понизила голос старушка в темном платке, словно собиралась открыть важную тайну. — С колдунами она стала знаться, хотела дух Аленки вызвать — хоть так общаться.
Старушка в светлом платочке дернула ее за рукав.
— Погодь! Переживала Львовна очень, ну и заходили к ней люди разные, но чтобы колдуны…
— Что знаю, то молвлю! — сердито оборвала ее соседка. — Свихнулася она, с работы уволилась, а потом, словно свеча, быстро сгорела от неведомой хвори. Или че она в колдовстве не то сделала и оттого померла!
— А что, если ей удалось с того света вызвать Аленку и самой вместо нее туда сойти? — в испуге округлила глаза старушка. — Люди и такое говорили!
— Что ты такое баишь, Лукерья! Совсем мозги высохли?
Между старушками возникла перепалка, они стали припоминать друг другу давние проступки. Оксана, поняв, что ничего интересного она больше не услышит, вернулась к автомобилю и поехала домой.
За столом сидели двое. Крепкий, накачанный парень лет тридцати и сухонькая женщина в темном одеянии и черном платочке. На столе, покрытом плотной бордовой скатертью с бахромой, стояли чашки с чаем, хрустальная вазочка с вареньем и заварной чайник.
— Знаю, Виталик, любил ты очень крепко мою Аленку, поэтому и позвала тебя. Если бы Аленка собралась замуж за тебя, то не случилось бы этого горя.
— Что уже об этом говорить, — тяжко вздохнул парень, вперившись взглядом в скатерть.
Женщина, наоборот, прямо на него устремила пронзительный взгляд, словно пыталась увидеть, что у него внутри.
— Просьба у меня к тебе есть, Виталий. Возможно, последняя на этом свете.
— Что вы такое говорите, Маргарита Львовна?! Вы еще молодая женщина!
— Нет мне жизни без дочери, моей голубушки… Я знаю, Аленка ждет нашей встречи. Вот сяду я у ее могилы, посмотрю на ее портрет, и кажется мне, что это она смотрит на меня из потустороннего мира. Фотография — это окошко, через которое она только и может глядеть на наш мир. Поэтому хожу на могилку к ней каждый день, хоть так с ней пообщаться. Не забывай и ты ее — навещай. Было мне видение: жалеет она, что выбрала не того. О тебе тоскует!
Парень еще ниже опустил голову, его рука на столе сжалась в кулак, словно таким образом он выдавливал из себя боль.
— Пообещай, Виталик, что мою просьбу ты выполнишь!
— Если будет в моих силах, Маргарита Львовна.
— Поклянись!
— Вы меня пугаете, Маргарита Львовна. Что это за просьба?
— Если ты любил Аленку и помнишь ее — клянись! А нет — так нет!
— Хорошо, клянусь!
— Ты поклялся! Теперь, Виталик, ты обязательно должен выполнить ее, иначе я от тебя не отстану, живая или мертвая! В этом я клянусь!
— Еще раз говорю, что если ваша просьба в пределах моих сил и возможностей, то без проблем.
— Хочу попросить тебя, Виталик, забрать платье Аленки, которое ты принес мне после ее похорон.
Парень вздрогнул и со страхом посмотрел на женщину.
— Вы же хотели это платье ей в могилу… как она просила…
