— Подгоняй фургон, — говорила она, стоя ко мне спиной и пытаясь найти что-то в кармане юбки.
Оружие наконец поддалось и выскользнуло из кобуры.
— Ничего серьезного, — отвечала она кому-то в трубке, доставая из кармана белый платок и зажимая им нос. Следующие слова были приглушены платком. — Их четверо. — Пауза. — Как думаешь?
Маленький пуленепробиваемый огнемет, как оказалось, был пристегнут к поясу Рассела еще и ремешком. Но времени освободить его совсем у меня не было. Что бы я ни собирался делать, у меня был единственный шанс. Что ж. Встав на колени, я надавил на оба курка.
Ничего не произошло. Вернее сказать, того, на что я надеялся, не произошло. Вместо пламени из дула прыснула струя неподожженного горючего и облила спину ее кожаного пиджака. Конечно же, она обернулась.
Я поглядел на оружие, словно это был мой собственный ребенок, который только что меня предал. Потом посмотрел на Миа. В этот момент я увидел, что она удивлена и смущена: она поступила очень самонадеянно, повернувшись ко мне спиной. Если бы Дон Мангьярди это видел… Ее переполнял стыд. Белая кожа не покраснела, но чувство профессиональной ошибки витало в воздухе. Ее вонь усилилась.
Тем временем я судорожно ощупывал части огнемета, пытаясь разобраться, в чем же дело. Резервуар для горючего, труба с газом, спусковой курок для горючего, резервуар для газа, курок для воспламеняющего газа, аккумулятор, клапан зажигания…
Клапан зажигания. Эта штука выпускает газ, он смешивается с воздухом в дуле, чтобы произошло возгорание. Он был закрыт. Вот в чем дело.
Я открыл клапан.
Она уже была в полете, когда ее охватила струя огня — очень зрелищно, прямо в грудь. Одно мгновение отделяло ее от меня, но я вовремя вдавил курки. Она потеряла контроль и свалилась на пол прямо в дверном проеме — и, что странно, не издала ни звука. Раскаленное масло полилось на пол. В лицо мне пахнуло жаром. Я на секунду отпустил курки. Она ползла и металась, как робот при коротком замыкании, затем дернулась назад, в библиотеку. Я снова нажал на курки. Ее руки охватили лепестки пламени. Она подскочила в воздух, а потом снова упала на пол и скрючилась. Книжный шкаф пылал. Диван тоже. Горючее в резервуаре подходило к концу, но она все еще была жива. Я остановил огонь и снова выпалил. Заработала пожарная сигнализация. Собирая в кулак последние силы, она встала, выпрыгнула в окно и исчезла.
Огонь плясал по книжным шкафам и дивану. Комната была похожа на коробок самых дорогих спичек в мире.
Прости, Харли.
Впрочем, сейчас мне было не до элегий. Огонь с дивана перекинулся на ковер, где лежал мой дневник (этот дневник, дорогой читатель). Я вбежал в объятую огнем библиотеку, схватил его и выскочил оттуда. Быстро обыскал труп Рассела и вытащил его телефон. То же самое проделал с обезглавленным Уэзом, когда с горем пополам спустился с лестницы. Схватил пальто Харли и швырнул стул в окно кухни (парни держали все двери под замком, а у меня не было времени искать ключи), порезал голень, пока выбирался по осколкам на улицу и, снедаемый болью и муками голода, скрылся через задний двор.
Час спустя я уже лежал на «королевской» кровати в двухместном номере в отеле «Графтон» в южном Кенсингтоне. Избежать косых взглядов при регистрации было нелегко. Пальто Харли скрывало большую часть кровавых пятен, но при виде опаленного клока волос и четырех глубоких диагональных царапин на лице, хотя они уже успели отчасти залечиться, клерк на ресепшене удивился.
— Не спрашивайте! — отрезал я и хлопнул по стойке платиновой карточкой «Американ Экспресс» (на имя Тома Карлайла). Мой тактический расчет сработал безотказно: грубый тон и элитная карточка. Это всегда производит впечатление.
— Какого хрена происходит, объясни! — очень спокойно попросил меня Эллис по телефону (теперь у меня был мобильник для Эллиса, мобильник для Грейнера, мобильник Рассела и мобильник Уэза. Телефон в «Графтоне» — так ни разу и не тронутый — сделал последние два уже не нужными). И хотя я мог позвонить ему сам с любого из этих номеров, мне казалось благоразумным пользоваться только тем, которым я должен был изначально. — То есть, — повторил он так же спокойно, — какого хрена происходит, объясни мне, пожалуйста!
Я рассказал ему про атаку вампиров. О том, что я уже связался со своей «Эгидой» (британская версия «Блэкуотера», вроде Особой воздушной службы, М15, армии и морского флота в одном флаконе) и разморозил пару счетов в Швейцарии, я благоразумно промолчал.
— Ты везучий сукин сын, Джейкоб, — сказал он.
— Да. Я посоветовал бы снова включить огнемет в набор обязательного снаряжения.
— Я не об этом. Тебе повезло, что у нас есть свой человек в местном отделении.
— Полиции?
— Ты подумай, как это выглядит: четверо охотников мертвы, а Джейк Марлоу в полном здравии и на свободе. Разве это не похоже на то, что ты убил моих парней и сбежал?
Такое мне в голову не приходило. И я испугался: что еще мне не пришло в голову? В номере отеля был пушистый ковер и плотные шторы. Маленькая часть меня мечтала о том, чтобы сейчас же лечь спать и никогда не просыпаться.
— К счастью для тебя, — продолжал Эллис, — наш агент подтвердил, что там есть останки вампира, хотя пожар уничтожил почти все. Боюсь, от библиотеки Харли осталось немного.
Я приоткрыл занавески и выглянул на улицу. Дождь прекратился. Лондон дышал в полусне, подергиваясь там, где разыгрывалась очередная ночная драма: где-то насиловали женщину, наркоман подыхал от передоза, плакал ребенок, кто-то делал кому-то предложение… Днем все бегут по своим делам и нет времени задуматься о том, что происходит. Ночью чувствуешь усталость и понимаешь, в чем смысл: ужасно, но все это — большая ошибка.
— Ну, я не в полном здравии, раз уж на то пошло, — сказал я. — Мне прострелили ногу стрелой из арбалета, у меня на лице четыре глубокие царапины и дыра в груди размером с теннисный мяч.
Впрочем, раны залечивались, и новые ткани и сосудистые кружева вырастали, словно кто-то невидимый ткал их из воздуха, даже пока я говорил по телефону.
— Я должен был быть там, — сказал Эллис, — тогда все сложилось бы по-другому.
— Не уверен. Все произошло очень быстро. Вы нашли что-то о том «Лэнд Ровере»?
— Что? Ах, это. Нет. Думаю, Рассел зря старался. Я напрочь об этом забыл. Но теперь ясно, что это были вампиры.
— Похоже на то, — ответил я, хотя Миа, как мне отчетливо помнилось, сказала «подгоняйте фургон», а не «подгоняйте машину». Впрочем, я не мог с полной уверенностью положиться на свое внимание к деталям, да это уже и не имело значения.
— Нам нужно переназначить время и место, откуда тебя будет забирать машина. Где ты сейчас?
— Скажи водителю, чтобы ждал меня в 10 утра на Лонг Акре у здания Центрального управления.
— Джейк…
— Послушай, Эллис. Я провел больше двух недель взаперти и не мог даже посрать, если мне не разрешат, а если и разрешат, то кто-то должен стоять за дверью и слушать. Может, дашь мне провести одну ночь наедине с собой? Ты знаешь, я никуда не денусь. Все козыри по-прежнему у тебя. Мне просто нужно время, чтобы привести голову в порядок. Как зовут твоего водителя?
По его молчанию я понял, насколько велика его жажда независимости. После нашего разговора ему придется с кем-то это улаживать, с кем-то, кто совсем ему не нравится. И кто бы это ни был, дни его неоспоримой власти сочтены. Эллису даже я нравился больше, чем он.
— Ладно, — сказал наконец Эллис, — но только не вздумай меня обмануть. Ты прекрасно знаешь, что тогда случится.
— На все сто.
— Водителя зовут Луэллин. Он должен узнать тебя, но на всякий случай — он будет на внедорожнике БМВ с номерами Т672ЭЮД. Кодовое слово люпус. Десять утра. Не подведи меня. И не подведи свою девушку. И нет, — поспешил он опередить мой вопрос, — сегодня тебе нельзя с ней поговорить. Но ты увидишь ее завтра. Поверь, с ней все в порядке. Она в хороших условиях.
Оставшуюся ночь я провел в переговорах по телефону отеля.
Водитель, Луэллин, молодой атлетичный блондин, опрятно одетый и с волосами, стриженными почти под ноль, как у мормонских проповедников, прибыл точно в назначенное время. Хотя кодовое слово было не обязательным, я все же спросил его и получил «люпус, сэр» в ответ. Сэр. Что ж. Его, наверно, и выбрали на роль водителя, потому что он точно выполняет приказы. «Будь вежлив с мистером Марлоу, но сам в разговор не вступай». Отлично. Я все равно был измотан из-за бессонницы и возрастающего голода.
— Я собираюсь курить, Луэллин, — решил предупредить я. — Надеюсь, это не очень тебя потревожит.
— Нет проблем, сэр, — ответил он, открывая передо мной заднюю дверцу, — к тому же, мы с вами разделены стеклом.
