*****
- Чёрт те что! – снова негодовал Карл за ужином.
В этот раз аппетит ему не испортили – он был очень голодный. С набитым ртом высказывал «хозяин» Чикаго своё возмущение.
Сын даже не явился к столу. Не хотел показывать свои прогрессирующие слабость и невроз, не хотел слышать упрёки отца.
- Может положим его в клинику? - предложила Джессика. Её сильно напугал сегодняшний случай у доктора. Она не могла забыть испуганные глаза, бледность и беспомощность Джона.
Мистер Дэвис задумался.
- А что сказал мозгоправ? – спросил он.
- Сказал, что сможет помочь, прописал таблетки.
- Я навёл справки – этот мозгокрут лучший в стране. Пусть пока полечится у него. Если не поможет – положим в клинику. Скажем всем, что он поехал отдыхать в Европу.
Здоровье сына и собственная репутация почти одинаково волновали Карла. Пытаясь поправить одно, он действовал так, чтобы не навредить другому.
В последующие три дня видения не мучали Джона. Но ему было плохо и без них. За каждым углом, за каждым поворотом ожидал он очередной кошмар. Закрывать глаза было мучительно страшно, потому что потом их нужно было открывать. А открывал он их теперь всегда с вытянутыми вперёд кулаками, чтобы чувствовать хоть какую-то защищённость, чтобы воздвигнуть хоть какой-то барьер между собой и тем, что должно явиться.
Раньше наш герой любил ночь. О, блаженное время приключений, смеха и веселья! Теперь ждал её приближения с ужасом. Даже Рауля поселил в соседней комнате.
Друзья не узнавали своего «лидера». Из наглой, самоуверенной «грозы района» он превратился в заикающегося и постоянно резко оборачивающегося невротика. Весь ссутулился, сжался – стал меньше на вид.
Паранойя не давала ему нормально жить.
На пятый – после визита к врачу, - день аппетит стал постепенно возвращаться к Джону. Он снова попросил Лизу испечь её фирменный тортик.
- Тебя будто прокляли, - сказал ему Рауль, когда они вышли после ужина во двор.
- Я т-тоже так н-начинаю думать. Наш садовник н-на прошлой н-неделе говорил про это, но я н-не стал слушать.
- Надо найти того, кто это сделал, - «Скала» два раза ударил кулаком в ладошку, показывая, что ждёт наложившего проклятие.
- П-придётся перевернуть в-весь район, - печально ухмыльнулся юный мистер Дэвис. – Я м-многим людям причинил зло…
Ни тюрьма, ни какие бы то ни было другие ограничения и методы, придуманные людьми для того, чтобы держать в рамках закона, наказывать и исправлять своих братьев по расе, не привели бы его к тому раскаянию, к которому он пришёл сейчас. Душа Джона размякла – стала ранимой и сострадательной, - и все его мерзкие деяния прошлого крутились перед ним, добавляя ужасов к и без того опустошающему кошмару.
- Начнём с тех, кому ты причинил больше всего зла, - предложил друг.
Наш герой прекрасно знал кому он доставил больше всего горя. Лица Кэтрин, её родителей, любимого человека и друзей стояли перед его глазами чаще остальных.
- Ай, - махнул он рукой. – Может и н-не проклятие. Уже п-пятый день ничего н-не происходит. Может и вправду мозг от н-наших вечеринок свихнулся.
- Только у тебя почему-то, - засомневался Рауль.
- Организмы разные, - пожал плечами Джон. – Пойдём в п-п-приставку?
- Пойдём.
Часа четыре друзья рубились в видеоигры. Юный Дэвис не хотел идти в свою комнату.
- Глаза уже слипаются – завтра продолжим, - сказал, наконец, Рауль.
- Хорошо, - слабым голосом ответил наш герой. – Дверь н-не закрывай в комнате. А то ты вчера з-забыл.
- Да я в туалет сходил и захлопнул по привычке.
Джон не закрывал дверь своей комнаты и друга просил о том же.
- С-с-спокойной ночи, Рауль, - сказал он, когда они поднялись на второй этаж и подошли к своим спальням.
- Спокойной ночи, Джон.
«Болезнь» лидера повлияла на двух его друзей. Теперь главный не подавал примеров грубости, наглости и пренебрежительного отношения ко всему. Напротив – он был вежлив, чуток и мягок. Неосознанно Рауль и Майкл копировали его новое поведение. Фред остался таким, каким был – молчаливым и уравновешенным. На него поведение Джона не особо влияло.
Улегшись в кровать, Джон долго лежал с открытыми глазами. Страх закрыть их почти физически не давал векам сомкнуться.
Наконец, усталость и желание провалиться в царство Морфея сделали своё дело. Юный мистер Дэвис уснул.
Но ненадолго…
Через полчаса его разбудил какой-то шорох. Знакомое чувство тревоги и холода в груди прогнало сон. Широко раскрытыми глазами уставился он в открытый дверной проём, слабо освещённый ночником в холле.
- Рауль! – прохрипел он. – Рауль!
Громче шёпота не получалось.
Внезапно, ужас заковал его тело в кандалы…
Кто-то заглядывал в комнату...
Видимые Джоном поллица размером с баскетбольный мяч находились на уровне колен. Пристально и сурово выпучился глаз этого «существа» на нашего героя.
- Ааааа! – снова захрипел последний. И снова очень тихо.
В очертаниях лица он узнал своего отца. Увеличенное раза в два, бледное и страшное, но всё же это было лицо Карла.
Медленно «существо» начало выходить из-за угла. Волна страха ударила Джону в сердце, когда оно показалось полностью. Вторая половина лица была половиной лица его матери…
Огромная, жуткая голова, сложенная – как монстр Франкенштейна, - из половинок голов его родителей, смотрела на оцепеневшего парня выпученными глазами. Потом заковыляла к нему… Неуклюжей шатающейся походкой – двадцатисантиметровому худенькому тельцу неудобно было нести такой груз. Ножки подгибались, несколько раз «существо» чуть не упало, но глаза… Глаза оно ни на секунду не отвело от глаз Джона…
Какой-то мутный зелёный свет разлился по комнате.
А в проём двери заглядывало уже другое лицо… Лицо Кэтрин. Наш герой сразу узнал его, несмотря на то, что оно было… трупное и наполовину закрытое спутанными волосами. Кэтрин посмотрела на Джона печальными глазами и стала приближаться, неприятно шаркая ногами. Ужасный запах гниющей плоти наполнил спальню, жуки и личинки сыпались с девушки на пол.
Обогнав медленно плетущуюся и спотыкающуюся голову,
