двадцать пять миллиардов киловатт-часов электроэнергии. Если взять среднего японца, потребляющего восемь с половиной тысяч киловатт в год, то мешок мусора весом в один килограмм обеспечил бы вас электроэнергией на три миллиона лет. — Я с улыбкой смотрел на вытянувшиеся лица учеников и гостей.
— И почему тогда так никто не делает? — Подал голос Хисаши, нахмурив брови.
— По многим причинам. Например в атомной бомбе используется именно это уравнение, инициируется реакция и атомы урана разбиваются на атомы меньшей массы, теряя в процессе одну десятую процента массы. Одна тысячная часть, Иго-сан. Для наглядности бомба «Малыш», сброшенная на Хиросиму, содержала шестьдесят четыре килограмма урана, но в цепной реакции участвовало всего семьсот грамм. — Глаза слушающих меня людей в ужасе расширились. — В энергию перешло чуть больше шестисот миллиграмм активного вещества, что дало взрыв примерно на пятнадцать килотонн. Одно неверное движение и никого живого на десятки километров вокруг не будет. Не забывай также, что в процессе реакции один атом раскладывается на группу других, которые уже не так активны и инициировать реакцию повторно может уже не получиться. — Дальше мы продолжили обсуждать биографию Эйнштейна.
Когда урок закончился я опустился в преподавательское кресло, наблюдая за собирающимися учениками. Боже, неужели преподавать и правда настолько сложно? Пытаешься объяснить им прописные истины, хотя сказать по правде в некоторых моментах я увлекся и зашел дальше чем следовало, а у них ни единого проблеска интеллекта в глазах. Вот сидишь и думаешь: это они ничего не могут понять или я не могу нормально объяснить?
— Знаешь, малыш, по-моему ты перестарался. — Подошла ко мне Кирико. За её спиной собрались остальные гости.
— Может быть. — Я хмыкнул, проигнорировав «малыша». — Не ожидал, что все будет так плохо. Какой смысл в учёбе, если они вообще не думают? Уверен, если отобрать у них конспекты и через неделю спросить о теме урока, не все вспомнят, что мы говорили об Эйнштейне.
— Всё не так плохо. — Вступила в разговор Юрико.
— Вы сами-то в это верите? — Я окинул взглядом подслушивающих учеников и со вздохом встал. — Ладно, мое дело маленькое, пять часовых занятий в неделю, а что они из этого вынесут уже их дело.
— Что, даже не постараешься вложить в них свои знания? — Кирико нахмурилась.
— Я дам им всё, что они пожелают взять, но бить палкой до тех пор пока они не возьмут всё, что я могу дать не буду. — На подобное никто не стал возражать и мы спокойно разошлись, мои занятия всегда стоят последними в расписании.
На выходе я дождался Саэко и дальше мы пошли вместе. Возможно мне, как учителю, и не стоило так поступать, но секрета из наших отношений никто не делал. Но и наглеть тоже не стали, никаких поцелуев или объятий, просто шли рядом.
— Знаешь, слушая тебя сегодня, я все больше задавалась вопросом: почему ты вообще ударился в религию? — Спросила она.
— Уж не Сая ли тебя покусала? — Я хмыкнул, скосив на неё глаза. — Голова еще не опухла от знаний, уверена что после научной лекции хочешь послушать еще одну, по философии и культуре?
— Иногда мне кажется, что тебе нравится звучание собственного голоса. — Она фыркнула, стараясь задавить смешок от собственной шутки.
— Все дело в отношении. Представь себе археолога, которому нужно рассказать о своей находке. Один совершенно не ценит то, что нашел и обозначает находку не иначе чем «мусор», «осколки прошлого» и тому подобное. Второй же дорожит находками, каждый глиняный черепок он обозначает «сокровищем», рассказывает об узоре на нем, и времени когда он был создан. — Я с легкой улыбкой кивал своим словам. — Для меня все эти знания — ценнейшие в мире сокровища, и всякий раз когда я говорю о них, мне хочется воскликнуть: «Посмотри, как это прекрасно! Оцени, сколь ценны эти истины!».
Некоторое время шли в молчании. Мне стало немного легче, откровенно детская обида на кучку подростков, что слушали меня с явно читаемой скукой на лице, перестала терзать грудную клетку. Все-таки преподавание это не моё, бесит меня даже малейшее пренебрежение знанием.
— Ладно, «Богатейший из Людей», чем планируешь заняться вечером? — Уже на подходе к храму Саэко прижалась к моей руке.
— Если бы не мама, я бы точно начал к тебе приставать. — Я чуть толкнул её плечом, завязалось шуточное бодание, окончившееся веселым смехом. — Как ты смотришь на то, чтобы попросить её переночевать у какой-нибудь подруги?
— В гости не напрашиваются за пару часов до прихода, да и Хану-сан еще уговорить надо. — Она задумалась.
— А тебя уговаривать не надо?
— Договоришься же, Такаши. — Меня снова пихнули.
— Шучу-шучу. — Мы уже дошли до дома при храме. — Предлагаю потренироваться, а затем я хочу приготовить нечто особенное, думаю тебе понравится.
Хана смотрела на нас нахмурив брови. По прибытию из школы мы с Саэко сразу же подошли к матери и поговорили на тему личного пространства и некоторых потребностей, которые у нас образовались. Нельзя сказать, что она относилась к нашим словам без понимания, но и особой радости они тоже в ней не вызвали. Под такое дело мы решили отложить тренировку и сейчас сидели с ней за столом потягивая чай.
— Очень вкусно, Такаши. — Саэко первой попыталась завязать разговор. — Правда меня несколько удивила чайная церемония проведенная за столом.
— Так действительно вкуснее, а всякий церемониал я считаю излишним. — Я тоже отпил из чашки. Традиционный японский чай, с взвесью растёртого в порошок чайного листа, привычно оставив ощущение горечи во рту.
— Ты вообще любишь нарушать правила. — Хана обиженно сделала мне замечание.
— Отнюдь, я считаю, что правила следуют соблюдать, они гарант порядка. Но я не лишён рациональности, бездумный подход — это худший выбор. Каждое правило стоит взвесить и оценить, та же чайная церемония может быть уместна на каком-нибудь празднике, или официальном приеме, но в домашних условиях глупо тратить время на подобную мелочь. — Я сделал ещё один глоток. — Если ты обижена на нас, то скажи почему. Мы не хотели задеть твои чувства и предложенный нами вариант не кажется нам чем-то странным, если мы не правы скажи об этом и мы извинимся и исправимся.
— Всё в порядке. — Хана вздохнула и чуть расслабилась, хотя и не перестала хмурить брови. — Хотя немного обидно, что меня выгоняют из дома, чтобы мой сын мог заниматься развратом со своей невестой… Невестой же? — Она сделала строгий голос.
— Непременно. — Переглянувшись с Саэко я улыбнулся. — Пусть сейчас нет времени на это, но чуть позже обязательно.
— Мало времени у него,
