Ричард кивнул.
— Ты прав. И к тому же я не верю, что он не мог просто откупиться от той женщины. И негритянка? Сомнительно. Семья Рекса с Юга. Раньше его предки не чуждались цветных женщин, но сейчас положение изменилось.
Тут Саймон улыбнулся:
— А что, если нам поступить не по-джентельменски? Быть может, это поможет нам узнать больше? — он подошел к телефону и осторожно снял трубку.
— Как там дела? — спросил хриплый голос барона.
— Лучше некуда, — отозвалась Сильвия. — Но лучше перезвони завтра. Они все еще здесь. Я дала им понять, что знаю, где находится Ван Рейн, потом пригласила на ужин и как бы нехотя рассказала им нашу историю. Я сказала, что если они продолжат поиски, то наведут на его след полицию. Они не захотят рисковать этим, так что можно их больше не опасаться.
— Отлично, — хихикнул барон. — Принц будет тобой доволен.
— Он будет на барбекю в Сантьяго?
— Вряд ли. Придется мне его заменить. Рад буду увидеться с тобой там тем же вечером через неделю.
Они попрощались, и Сильвия повесила трубку. Саймон быстро опустил свою.
— Дело пахнет заговором, — сказал он. — Наша очаровательная хозяйка соврала. Фон Тумм и она навешали нам лапшу на уши. Они знают, где Рекс, и выведут нас к нему.
Глава шестая
В ПОИСКАХ БАРБЕКЮ
Вернувшись в комнату, Сильвия еще раз извинилась.
— Это фон Тумм. Звонил узнать, приехали ли вы и сказала ли я вам про Рекса. Я могла бы поговорить и отсюда, но привыкла говорить по телефону в спальне.
Ричард с Саймоном встали, и первый сказал:
— О, не волнуйтесь. Тем более, пока вы говорили, подъехал наш автомобиль. Так что мы вас покидаем.
Ее зубы сверкнули улыбкой.
— Была бы рада видеть вас снова. Заходите.
— С удовольствием, но мы, очевидно, вернемся в Буэнос-Айрес. Нам больше нечего здесь делать. Вы были нашей последней надеждой, и теперь нам с мистером Ароном придется возвращаться в Англию ни с чем. Может быть, мы еще поездим немного по Аргентине.
— Не пропустите водопады Игуасу, — посоветовала она. — Они самые большие в мире и находятся среди очень красивых джунглей.
Поблагодарив ее за приятный вечер, они вышли. Уже из машины, они увидели ее стоящей на пороге — высокая стройная фигура с короной золотых волос. Поскольку водитель понимал по-английски, они на обратном пути не смогли обсудить итоги разговора. Только после полуночи они вернулись в «Мыс Горн», где, по испанской традиции, в баре было еще полно народу. Заказав бренди с содовой, они сели в тихом углу.
— Ну, — нетерпеливо начал Ричард, — что ты там услышал?
Саймон рассказал ему о содержании телефонного разговора Сильвии и барона, добавив:
— Конечно, лжет, но как очаровательно! Нет, я понимаю старину Рекса.
— Я тоже. Хотя она и не красавица, но очень своеобразна. И выглядит не старше тридцати. Трудно найти женщину, более подходящую Рексу.
— Но нас она дурачит. Что ты об этом думаешь?
— То же, что и ты. Эта история с убийством не выдерживает никакой критики.
— Ясно, что они опасаются нашего вмешательства. Здесь какая-то большая игра. Интересно, хоть что-нибудь из того, что она сказала, может быть правдой?
— Не знаю. Могу только сказать, что, если он боялся полиции, красть миллион было бы не самым умным мероприятием.
— К тому же, если он мог заставить шантажистов замолчать, зачем было вообще уезжать из Буэнос-Айреса? — подхватил Саймон.
— Может он боялся полиции.
— И ты в это веришь?
— Не очень. Если бы полиция знала об этом, то знали бы и в агентстве Пинкертона. Они доложили бы и этому Хаагу, а он так туп, что, конечно, не скрыл бы этого и от нас.
Саймон коротко кивнул.
— Значит, нечего бояться, что мы наведем на него полицию.
— Поэтому нам нужно узнать насчет самолета в Сантьяго. Бог знает, как часто они летают. Хорошо, что у нас целая неделя. Можно вернуться в Буэнос-Айрес, а оттуда вылететь в Чили. Между столицами наверняка есть регулярное сообщение.
Утром в четверг Саймон узнал в отеле, что рейс из Пунта-Аренас в Сантьяго есть, но только по пятницам. Это значило, что им не только придется торчать в унылом городе еще четыре дня, но и что в Сантьяго у них будет всего день на поиски загадочного «барбекю». Он решил узнать, нельзя ли нанять чей-нибудь частный самолет, когда голос позади него сказал:
— Доброе утро, мистер Арон. Я слышу, вы собираетесь в Сантьяго. У вас там дела?
Обернувшись, Саймон увидел Пепе Грау-Мирафлореса.
— Да нет, просто нам надоел этот ветер, и мы с мистером Итоном хотим поискать на севере местечко посолнечней.
— Тогда, может, вы согласитесь отправиться на моем самолете? Путешествие, правда, займет пару дней — у меня дела в Пуэрто-Монтте. Но вы, по крайней мере, выиграете три дня.
Саймон с радостью принял это предложение и договорился, что они будут готовы к одиннадцати часам. Однако Ричард, узнав об этом, сказал:
— А не рискуем ли мы? Этот Грау-Мирафлорес — друг мадам Синегист и по пути вполне может устроить какой-нибудь «инцидент», чтобы раз и навсегда вывести нас из игры.
— Хм! Ты прав, об этом я не подумал. Так что, отвяжемся?
— Нет. Думаю, в этой ситуации возможны оба варианта. Если он связан с ней, может быть, нам удастся выудить из него дополнительную информацию. В любом случае, в Сантьяго нам понадобится больше дня, чтобы отыскать это «барбекю», так что лучше рискнуть.
Саймон хотел позвонить Миранде, но, учитывая трехчасовую разницу во времени, предпочел послать ей телеграмму. Он сообщил, что они с Ричардом летят в Сантьяго и остановятся в новом отеле «Каррера Хилтон». Другой телеграммой он заказал в «Хилтоне» двухместный номер.
По пути к самолету они многое узнали о своем благодетеле. Его семья была одной из богатейших на всем континенте. Они завладели землями на полуострове, когда граница между Аргентиной и Чили еще не была проведена, и продолжали владеть большей их частью и доныне.
Самолет, бывший истребитель, был переоборудован в комфортабельную четырехместную машину. Пилотировал его немец, бывший летчик люфтваффе. В полдень они начали полет через Чили — страну уникальную по своим природным условиям. В ней, единственной из стран континента, есть все, плохое и хорошее: цепи неприступных гор, обледенелые пустыни юга, раскаленные равнины севера и центральная часть с прекрасным климатом, где вызревают почти все растения и злаки, реки и озера переполнены рыбой, а из любого места видны покрытые снегом вершины Анд.
В первый день они летели, имея с одной стороны низкие, поросшие лесом горы, а с другой — побережье с сотнями островков, немногие из которых были обитаемы. В узких проливах о скалы с яростью бились гигантские волны. Грау-Мирафлорес время от времени показывал пассажирам места с суровыми названиями: Залив Скорби, Ледяная долина, Холм Страдания, Последняя Надежда.
К вечеру они прибыли в Пуэрто-Монтт, который сильно отличался от Пунта-Аренас. Здесь, в шестистах милях к северу, воздух был напоен весной, и по бульвару фланировали толпы отдыхающих. До океана оставалось некоторое расстояние, но его дыхание явственно чувствовалось.
Отель, в котором Грау-Мирафлорес заказал номера, был недавно выстроен, и обширный дансинг по вечерам заполнялся молодежью. Ужинали они в «Касуэла де Аве» — превосходный суп, копченый угорь и сырный пирог, — запивая все это местным очень вкусным вином.
После ужина Грау-Мирафлорес продолжил свой рассказ о Чили. На этот раз речь шла об истории ее освоения — о борьбе испанских конквистадоров с воинственными арауканами и о последующей колонизации страны, где смешались испанцы, итальянцы, англичане, французы, ирландцы, немцы, создав в результате самую цивилизованную и предприимчивую нацию континента.
Утром, когда Грау-Мирафлорес отправился по делам, двое друзей осмотрели город. Больше всего им понравился рыбный базар, расположенный прямо в море. Рыбаки выгружали добычу с лодок на выстроенные на сваях прилавки, где их жены в цветастых платьях продавали ее покупателям, тоже подплывавшим на лодках.
Саймон завистливо разглядывал громадных омаров, но Грау-Мирафлорес днем утешил его, сказав, что они пообедают на острове Чилоэ, где ловят лучших в мире омаров.
После прекрасного омарового пиршества на этом крупнейшем острове Чили, простирающемся на сто миль в длину, они направились на север — в поместье Грау-Мирафлореса на реке Лaxa.
По пути они пролетели два самых больших в Чили озера, Вильярика и Льянкиуэ. Вершины с правой стороны делали пейзаж похожим на Швейцарию. Расширившуюся равнину пересекало множество рек и речек, стремившихся к океану. Постепенно стали появляться зеленые поля и все больше населенных пунктов. В пять часов они приземлились в поместье, или фонде, как говорят в Чили.
