Семья
Человек бежал по темным улицам к своему дому, зажимая рваную рану на руке и кровь капала на асфальт, просачиваясь сквозь пальцы, оставляя за ним след из красных капель, видимых только отражением света от вертолетов, беспрестанно круживших над городом. Он бежал прямо посередине проезжей части центральной улицы, крутясь между брошенными как попало машинами и не обращая внимания на весь тот ужас, что творился вокруг в этом проклятом Богом месте. А вокруг происходило нечто невообразимое, представить которое еще вчера было немыслимо и теперь весь город грохотал от постоянной стрельбы и взрывов, усиливающихся эхом от зданий и свиста от пролетающих вертолетов, которые светом своих прожекторов освещали дома и дороги, выискивая цели в сплошной мгле. Где-то совсем неподалеку разгорелся нешуточный бой и сквозь треск очередей прорывались вопли ярости и ужаса, заканчивающиеся предсмертными вскриками. Из-за эха, отражающегося от многоэтажных зданий было невозможно определить, где идет бой, хотя это уже не имело значения в нынешней ситуации. Противник был вполне известен и одолеть его было уже невозможно, ведь он проявлялся везде, поскольку любой человек нес в себе опасность. Инфекция распространялась стремительно, найдя возможность для проникновения через воздух и тем более через воду, ведь любой, испивший ее, был обречен и нигде от этой заразы не было возможности укрыться. Рация беспомощно болталась у него на плече, стукаясь по груди со знаком трех молний и оттуда разносились чьи-то отрывистые приказы сквозь шум радиоволн и взрывы, но человек их не слушал. Ему было все равно до войны и приказов тех командиров, что допустили это, поскольку сейчас он хотел только одного. К тому же он практически ничего не слышал вокруг из-за шума в голове и единственное, что им двигало это то, что его упрямо тянуло к семье, которая находилась совсем неподалеку. Он остановился и огляделся вокруг, пытаясь понять где он находится и куда двигаться дальше, одновременно вспоминая начало ужаса.
Все началось настолько неожиданно в этом сумасшедшем городе, хотя оборона уже неделю сдерживала нашествие, но все же прорыв был стремителен и вторжение десятков тысяч инфицированных пост-вирусом сквозь заграждения настолько всех поразило, что никто не успел эвакуировать гражданских, да и не куда было их уже эвакуировать, поскольку это безумие шествовало по всему миру и вот уже весь город находился во власти одичавших людей, нападающих на всех, кто попадался им на пути ради утоления своей ненависти и дикого, сводящего с ума голода. И их численность постоянно росла от новых инфицированных давая невозможность контролировать зоны заражения. Город пал и теперь он подлежал только уничтожению, что, впрочем, тоже исполнить было не кому. Люди стремительно теряли людей.
Его отряд остался в десяти километрах, вернее все что осталось от них, ведь на их машину налетели сотни обезумевших. Только он выжил после получаса непрерывного боя, защищая эвакуацию командиров и теперь упрямо бежал по улице, сжимая раненую руку, ведь один из нападавших успел его укусить, прежде чем он вонзил нож безумцу в глаз. Руку сильно жгло, она пульсировала, отдаваясь болью во всем теле, но он уже не обращал на это внимание, поскольку для него было главней всего спасти свою семью, добраться до них, увидеть их. Но все же дорога к цели не была простой и легкой и одно из таких препятствий неожиданно возникло у него на пути. Офицер остановился, тяжело дыша, ведь он выскочил на соседнюю улицу, совсем не смотря вокруг и прямо перед ним стоял один из таких психов, что заполонили город. Тот дышал часто и тяжело, рубашка на нем была вся изорвана и в крови. Чудовище, бывшее еще недавно человеком разумным, на счастье офицера стояло к нему спиной и смотрело на горящий впереди автомобиль, у которого дрались между собой насмерть несколько других инфицированных за тело убитого человека. Там их было еще с десяток таких же безумных, и они тоже были готовы к схватке за добычу. Человек медленно начал отступать, шаря по кобуре, но пистолета там не было. Он его оставил на месте боя вместе с пустым автоматом и при нем был только нож. Он медленно вытащил его и крепко сжал рукоять, продолжая отступать, как вдруг над ним пронесся вертолет и ударил двумя ракетами в толпу инфицированных. Раздался взрыв, и яркая вспышка заставила его зажмуриться, грохотом перебив даже шум винтов и на секунду оглушив и ослепив его. С секунду он стоял вот так, с закрытыми глазами, даже через веки видя яркий свет от взрыва, тяжело дыша и слыша только звон, когда внезапно звук вернулся в новом понятии, ведь он услышал, как сыпется стекло из окон зданий от взрывной волны и наконец открыл глаза. Инфицированный был от него в трех метрах, подбираясь к добыче и смотрел на него не моргая красными от крови глазами, подрагивая, будто ему было больно. Офицер замер и сжал руку от невыносимой боли, ощущая дикую пульсацию, уже переходящую в тело. Они смотрели друг на друга и внезапно офицер испытал ярость. В его глазах все стало невероятно чётким, и он видел кровь на лице этого инфицированного, которая капала на землю, отдаваясь гулом в его голове. Этот ублюдок стоял между ним и его семьей. Он ненавидел его, и ненавидел настолько сильно, что готов был убить без капли сожаления. Ему не нужно было для этого никакого оружия. Достаточно только ножа. Больной истошно заорал и кинулся в атаку, человек же молча ринулся на него, перехватив нож по удобней. Он врезался в противника ногами в прыжке, опрокинув его, соскочил, врезал ему ногой по голове, не дав встать и оглушив его и начал иступлено крушить его ножом, нанося бесчисленное количество ударов в грудь, живот, режа руки, пока не понял, что у противника изломана вся грудная клетка и инфицированный мертв. Он выдернул нож из убитого с хрустом и соскочил, ощущая себя победителем и часто дыша от переполняющего его адреналина. Никто не встанет между ним и его семьей. Наполняясь снова яростью и не понимая, что с ним, он начал бить ногой по сломанной грудной клетке, пока не переломал все ребра убитого инфицированного. Где-то раздался мощный взрыв и человек отвлекся от убитого, внимательно вслушиваясь к усиливающемуся грохоту. Через улицу, рядом с ним промчался танк, давя психов и облепленный инфицированными, которые скакали по нему, пытаясь попасть внутрь. Война была в разгаре, хотя это уже была агония. Люди проиграли в войне с самими собой и это была неизбежная плата за все грехи мира. Офицер сорвал рубаху с убитого, вытер нож и выкинул ткань в сторону. Пора домой, воссоединиться с родными, забыть все, как кошмарный сон. Он повернулся в сторону дома и протер глаза, почему-то менялась резкость и то все расплывалось, то становилось нереально четким, сильно давя на его психику. Надо найти свою семью, эта мысль пульсировала в его голове, как рана на руке, наполняя мозг единственным желанием. Он все бежал и бежал, чувствуя себя совершенно непонятно, силы только прибавлялись, сердце работало все сильнее, подбадриваясь адреналином и голова сильно шумела, то заглушая все звуки, то делая их нереально резкими. Внезапно раздался тонкий писк, привлекший его внимание во внезапной тишине. Остановившись на такой звук, он увидел крысу на трупе человека. Грызун, завидев его заверещал и бросился в подвал дома. Он ощутил запах крысы, манящий запах теплого мяса, зовущий его и пробуждающий в нем дикий аппетит. Что с ним такое? Встряхнув голову, он осмотрелся. Зачем он здесь? Он силился вспомнить и смотрел вокруг, на проносившиеся вертолеты, ощущая, что он забывает себя, забывает, зачем он здесь?
Семья, надо найти семью, эта мысль снова вспыхнула у него в голове, словно яркий знак и он дернул неестественно головой, приходя в себя. Офицер собрал свою волю в кулак и помчался к своей цели, до которой оставалось совсем немного. Вот и он, его цель и он остановился перед ним, переводя дыхание. Одиннадцатиэтажный дом, погруженный в темноту, как и все окружающие дома, был ему сейчас милее всего, несмотря на всю мрачность обстановки.
