В конце концов Мативи кое-как удалось подобраться к «боингу».
— Эй, Луи, КАКОГО ЧЕРТА там ВЫТВОРЯЮТ мартышки из отдела обезвреживания?! — закричал Мативи.
В окне показалась голова Гросжана.
— А, Чет, это ты! Ну привет! Все вроде правильно — в полном соответствии с процедурой обезвреживания оружия на основе опасных источников гамма-излучения.
— Во-первых, это не совсем оружие…
Гросжан недоверчиво улыбнулся:
— Эта штука может уничтожить всю планету, и ты считаешь, что это не оружие? Тогда что?
— Там еще тридцать девять таких штук, и каждая способна уничтожить Землю. Но это уже не оружие: сам подумай — кто станет использовать оружие, от которого может погибнуть вся планета?
Гросжан помедлил, потом кивнул:
— А для чего понадобились эти штуки? Наверняка для производства какого-нибудь оружия?
— Скорее, это побочный продукт производства оружия. Они использовались как составляющие ускорителя Пенроуза.
— Это все твои домыслы.
— Ну да, мои домыслы, но я как-никак инспектор по вооружению, а ты всего лишь сотрудник службы безопасности. Было время, когда мы в ООН подозревали правительство Народной Демократической Республики Конго в том, что оно использует оружие Пенроуза в войне против Народной Демократической Республики Конго. Ну, например, под Преторией они применили снаряды с сотнями тонн опасных биологических веществ, каждый из которых был выпущен с расстояния около четырех тысяч километров. Когда подразделениям ООН удалось сломить сопротивление мятежного правительства, военные следователи приступили к изучению использованного оружия, но оказались в тупике. На ракетных установках стояли обычные магнитные ускорители, которые, судя по показателям начальной скорости, могли оказаться эффективны только при наведении снаряда. Они не были способны доставить снаряд к цели. В установках явно чего-то не хватало. Что-то должно было приводить эти снаряды в движение, и это явно не магнитные ускорители и не взрывчатые вещества. Ведь те снаряды оказались действительно гигантских размеров и летели с огромной скоростью. Помнишь вспышку бешенства в Новой Зеландии два года назад, вызванную непонятным вирусом, который передавался воздушно-капельным путем? Наверняка это тоже их рук дело. Скорее всего, военные Конго запустили снаряд со слишком большой скоростью, так что он вылетел на околоземную орбиту, а лотом, тринадцать лет спустя, сошел с нее и упал на землю. При использовании взрывчатки и магнитных ускорителей такого никогда не происходит.
— И что же это, по-твоему, было?
— Ускоритель Пенроуза. Берется огромная масса вещества, вращающегося с достаточной скоростью, чтобы образовать вокруг себя орбиту, и по этой орбите запускаются снаряды, движущиеся против направления вращения общей массы. В результате траектория половины снарядов отклоняется внутрь орбиты и они попадают во вращающуюся массу, в то время как траектория остальных снарядов отклоняется в противоположном направлении и они начинают с огромной скоростью удаляться от общей массы. Вся эта система работает только при условии, что ее масса достаточно велика для того, чтобы развить скорость вращения больше скорости света.
— Черная дыра!
— Совершенно верно. И сейчас в нашем распоряжении находятся тридцать девять радиоактивных черных дыр, которые когда-то использовались в качестве ускорителей в ракетных установках, а теперь вроде как остались не у дел. Ну и плюс еще одна черная дыра в кузове вон того грузовика — прямо посреди трассы на Дьело-Бинза. И единственный способ избавиться от них, я считаю, — это воспользоваться еще одной черной дырой, побольше этих, и запустить их на орбиту. Из них исходит гамма-излучение, и при этом они постоянно поглощают материю. Так что если у тебя хватит ума использовать одну из вон тех установок или, не дай бог, применить оружие…
— ГОСПОДИ ИИСУСЕ! — Гросжан увидел, что его люди как раз готовят ракетную установку, чтобы расстрелять контейнер артиллерийскими снарядами. Он бешено замахал руками и бросился к ним, крича: — Нет! Стойте! ARRETE! ARRETE![23]
Военные подчинились приказу.
Гросжан выглядел совсем растерянным:
— А мы еще жаловались на то, как нелегко избавляться от ядерного оружия.
— Ну да, все относительно, — согласился Мативи. — А теперь посмотри вон туда. — Он показал в сторону шоссе.
Недалеко от линии оцепления стояло два фургона с логотипом «ВАООНДЕРКОНГО», как на форме у Нгойи, и светящейся рекламой «ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ КУПИТЬ СВЕТ И ТЕПЛО». С этих фургонов велась активная торговля небольшими просмоленными брусочками, которые в темноте светились мягким зеленоватым светом. Из близлежащих домов выходили люди, разглядывали брусочки, приценивались и в конце концов покупали эти импровизированные лампочки, от которых было и тепло, и светло.
— Если это то, что я думаю, надо немедленно остановить их. — Гросжан метнулся было в сторону фургонов. — Это же очень опасно!
— Я думаю, тебе не стоит вмешиваться. Ну да, от этих лампочек погибнет два десятка семей, но тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, городу нужны свет и тепло. — В голосе Мативи звучал злобный энтузиазм. — Так что люди Жана-Батиста таким образом удовлетворяют самые насущные потребности своих сограждан. Или я не прав, Жан-Батист?
Нгойи все еще сидел в машине Мативи и с грустью наблюдал, как его подчиненные продают мирным жителям радионуклиды. Ему было стыдно смотреть в глаза Мативи. Он достал из внутреннего кармана пистолет, из которого утром собирался пристрелить Мативи, и начал медленно и методично чистить его затвор — наверняка утром осечка вышла из-за неполадки в затворе.
— А теперь, когда вы оцепили территорию, я думаю, можно начинать действовать. Я уже связался с МАГАТЭ. Отряд немедленного реагирования скоро будет здесь.
Нгойи невозмутимо вытащил из барабана патрон, протер его и вставил на место. Гросжана, похоже, удивили слова Мативи.
— Ты хочешь сказать, что уже существуют отряды немедленного реагирования для подобного рода чрезвычайных ситуаций?
— А как же иначе? Ты ведь не думаешь, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее? Так бывает с любым новым оружием. Как только физики создают его, обязательно находятся какие-нибудь мелкокалиберные диктаторы, которые начинают тянуть к нему свои жадные ручищи и в конце концов благополучно до него дотягиваются, абсолютно позабыв, разумеется, известить об этом мировую общественность. В любой стране мира — где угодно — могут находиться десятки и сотни таких вот черных дырок. При одной лишь мысли об этом у меня волосы встают дыбом. Я говорил с одним инженером, который недавно вернулся в Европу из одной такой страны… Судя по его загару, это тоже была какая-то южная страна. Он сказал, что там таких штук предостаточно, — он сам видел несколько тысяч. Специалисты ООН сейчас пытаются найти способ их уничтожить, но пока что все эксперименты по закрытию черных дыр заканчиваются так называемым испарением Хокинга — это явление по своей разрушительной силе сопоставимо со взрывом ядерной боеголовки весом около тысячи тонн. А если хотя бы одна из таких штук окажется вне контейнера, она войдет в земную кору, как камень в воду, доберется до земного ядра, потом направится обратно к поверхности, потом снова начнет приближаться к ядру — и этот маятник постепенно будет раскачиваться все медленнее и медленнее, постоянно поглощая земную материю, пока в конце концов не уничтожит всю планету. Земля попадет внутрь черной дыры. Никто не знает, сколько времени будет продолжаться агония — несколько недель или несколько веков. На этот счет мнения астрофизиков сильно расходятся. И знаешь, что во всем этом самое забавное? — Мативи натянуто улыбнулся. — Знаешь, что не перестает меня радовать?
— Что? — Лицо банту[24] Гросжана стало светлее, чем у бура[25].
В этот момент в салоне машины Мативи раздался слегка приглушенный выстрел.
— Самое забавное, что никогда нельзя знать наверняка, нет ли таких штук еще в каком-нибудь укромном месте. Кто угодно и где угодно может проводить несанкционированные эксперименты с черными дырами. И мы об этом никогда не узнаем, потому что подобные проекты всегда строго засекречены. Точно так же мы никогда не можем быть уверены в том, что какая-нибудь черная дыра уже не вырвалась на свободу. Может быть, она, как этакий огромный детский мяч, уже давным-давно совершает свои немыслимые скачки в недрах нашей планеты. Если это так, то рано или поздно мы, конечно, обо всем догадаемся по гравитационным аномалиям, изменившимся показателям сейсмометров и других приборов… Может быть, нашему миру осталось жить совсем немного — каких-нибудь два десятка лет, а мы как были идиотами, так и остаемся. В общем, Луи, будь так добр, проверь надежность ограждения и охраны.
