Кош поднял на Эша серьезный и пристальный взгляд.
— Опустошать гиганта бессмысленно, — сказал он. — Потеряв духов, он вместе с ними потеряет и ту силу, ради которой нужен тебе.
— Ясно, — нахмурился Эш, потирая бороду. — Тогда остается одно...
Кош вопросительно приподнял брови.
— И что же?
— Выбрать гиганта и вытащить всех его духов сюда, чтобы попытаться как-то договориться.
— Думаешь, такое возможно?
— Ну, с одним-то из их племени я как-то раз уже нашел общий язык. Причем, не с самым сговорчивым. Да, Ворон? Звериный дух, если я правильно понял, по своей сути близок и самому зверю. Верно? И я по лошадям знаю, что зверь способен преодолеть свой звериный страх или из любви, или из страха.
— Ты забыл, что против духа в моем мире ты мало что можешь противопоставить, потому что твоя сила — это я? — спросил Ворон.
Эш усмехнулся.
— В самом деле?..
Он шагнул к Ворону вплотную и с силой схватил его за плащ на груди, притянув к себе.
— Хочешь сказать, я здесь бесплотный? Или все-таки моя рука ощутимо мешает тебе дышать?
Ворон взмахнул рукой, чтобы ударить Эша по локтю, но тот ловко отпрянул от удара.
— Нет, это будет не так уж просто — дотянуться до меня.
— Это зависит от того, насколько серьез я захочу это сделать, — по-птичьи мигнул обоими глазами Ворон.
— Нет, это зависит от силы его собственного духа, — задумчиво возразил Кош, опять превращаясь в шипящего призрака. — Любопытно...
— Если тебе так трудно находиться здесь с нами, ты можешь нас покинуть — мы постараемся как-нибудь пережить эту утрату, — мрачно проговорил себе под нос Ворон, покосившись на Коша.
— Дело вообще не только в силе, — продолжил обсуждение Эш, демонстративно не замечая высказывания Ворона. — Кусок мяса впечатлит злую собаку гораздо больше, чем палка. Потому что к палкам она привычная, и к драке всегда готова. А вот к мясу за просто так — нет. Поэтому мы идем на большую охоту, Ворон. Но духов самому не жрать!
— Вообще-то я голоден, — хмуро пожаловался Ворон.
— Потерпишь, — строго приказал Эш. — Все туши должны остаться в этом мире целыми. Ясно? Нам их много потребуется.
Вернувшись обратно в реальность, Эш подошел к своему туру поближе. Почесал его по могучей шее, терпко и остро пахнущей звериным духом. Продолжая поглаживать зверя по густой шерсти, он медленно обошел животное, мысленно пересчитывая видимые метки на его теле.
У гиганта их было много. Некоторые — огромные, наслаивающиеся друг на друга, как орнамент. Но кроме таких отметин в густой шерсти скрывались и едва заметные, не больше половины разрезанной сливы. Эш разглядел и пару волчьих меток, и одну медвежью, и даже отметину горного филина.
— Похоже, характер у тебя непростой, раз все эти разные твари так запросто в тебе уживаются, — усмехнулся Эш.
Коричневый и блестящий глаз тура шевельнулся, чтобы поймать человека в фокус зрения. На гладкой поверхности огромного ока, как в черной озерной воде, отражались и налипшие на густые ресницы хлопья нетающего снега Первого, и сугробы, и человеческий силуэт. А в глубине зрачка тусклой зеленью поблескивала чужая и дикая душа одержимой твари.
— Будет непросто, но мы должны справиться, дружище, — сказал Эш туру. — Ты сможешь.
Тот качнул огромной кудрявой головой, точно сомневаясь в сказанном.
Эш усмехнулся в ответ и отправился на охоту.
Благо, далеко ходить и выискивать добычу ему не пришлось. Кош помогал, как мог — восьмилапые лисы с кожистыми крыльями летучей мыши, полумертвые шатуны с барсучьими мордами и белки размером с лошадь сами так и лезли на Эша.
Он побеждал тварей одну за другой, и, вытирая со лба обильный пот, вынужден был признать, что кое в чем Ворон прав.
Сил у него явно поубавилось.
К утру у Эша непривычно болели руки и плечи, тело устало гудело, но зато в мире Ворона должно было скопиться столько добычи, что хватило бы накормить множество вечно голодных духов.
Укладываясь спать на уютно устроившегося в снегу тура, Эш с наслаждением закопал в теплую меховую шубу еще липкие от крови ладони.
— Эй, ты здесь? — сонным голосом окликнул он Ворона.
«Здесь», — нехотя отозвался дух.
— Хорошо. Разбуди меня через пару часов? Будем приручать внутренний зверинец моего вонючего друга. Только не всех сразу, а по одному. По одному — должны справиться... Даже если...
Эш не договорил, незаметно для себя проваливаясь в крепкий сон.
Глава 7
Дарий почувствовал, как ночь внезапно наполнилась предчувствием крови. Во рту стало солоно, будто от разбитых губ. Но человеческое восприятие тут было не при чем — это духи, раскрасив ему плечи пылающими вензелями стигм, взбудоражено повыпускали клыки.
То, что Дарий предвидел умом, они вдруг ощутили, как уже свершившийся факт.
— Я хочу видеть Руфина!.. — кричал Дар, готовый в любой момент встретить грудью брошенное в него золотое копье.
Возгласы коменданта стихли. Отряды подданных священных акад повернулись к безумному стигматику, сверкая энергией. Вокруг каждого из всадников разливалось сияние, нестерпимо едкое для глаз одержимого.
За спиной Дария раздался хруст разрывающейся мерзлой земли — это Червь вместе с Гидрой нырнули под землю и бросились прочь от стен Уршу, в одночасье превратившегося из уютного дома в коварную ловушку.
Идиоты!
Надо было делать рывок раньше, и правее!..
Хотя шансов уйти у них по-любому было не так уж много.
— Остановить беглецов! — пронеслось над отрядами, и пятерка воинов ринулась следом за стигматиками.
Кони из белоснежных стали золотыми. От копыт оставался сияющий след, будто от падающей звезды.
Секунда — и они уже оказались далеко позади своих соратников, а на заснеженной земле вспыхнула алая черта заградительного поля.
До сих пор Дарию ни разу не приходилось видеть, как это выглядит со стороны. Потому что он сам участвовал в его создании.
Но в этот раз акады были вовсе не на его стороне.
Земля перед алой границей взбугрилась, раскрываясь поверх белого снега черным цветком, и из подземелья донесся нечеловеческий рев обожженных стигматиков.
В полузверином облике Гидра и Червь выскочили из подземелья в разные стороны, сверкая в темноте своими стигмами и метками дингиров. Группа воинов в красных доспехах разделилась надвое, бросаясь в погоню. Ослепительно яркий золотой луч, ударивший из ладони каждого из них, мгновенно превратились в гигантские хлысты с петлей на конце.
Удар по Червю!
Стигматик едва успел уйти в сторону, и петля пришлась чуть правее, с шипением обнажая участок земли от снега. Еще удар!..
А навстречу Дарию уже мчались пятеро его собственных палачей.
— Правом двенадцати колен ни одна паскуда без суда не имеет права поднять руку на аристократа! — взревел Дарий.
От близости носителей единой силы акад его старый шрам на месте вырезанной родовой стигмы вдруг засиял, прожигая одежду.
Воины озадаченно переглянулись, придержав коней. Золотые хлысты замерли в их руках, как застывшие молнии.
— Всех троих взять живьем! — прогромыхал над головами приказ, будто вырвавшись не из человеческого горла, а из-под купола колокола.
Живьем — это уже хоть что-то...
Дар снова обернулся, чтобы увидеть, как там Гидра с Червем, в то время как золотистый хлыст обвился вокруг его плеч и крепко обмотал до пояса, опаляя кожу, будто расплавленный металл.
В ночи засверкали зарницы атак Червя, зеленью вспыхнули ядовитые ручьи Гидры, но напрасно — алая линия заслона уже сомкнулась, захватив их в кольцо.
И теперь это кольцо будет сужаться...
Чутьем своих духов Дарий слышал, как недавние товарищи хватают ртом морозный воздух, задыхаясь в этой петле, как скрипит под их ногами снег.
— А ну давай, пошел! — прикрикнул тут на Дария кто-то из воинов Внутреннего круга, потянув пленника за собой.
И в этот миг Червь вдруг с мечом наголо бросился в сторону Гидры.
