— Будет только сложнее, Валентин Батькович, — со знанием дела прокомментировал зам, — но не долго. Всё устаканится. Сейчас просто такой тяжкий период.
И он оказался прав. Следующий день был похож на этот, с той только разницей, что люди ломились на приём другие и вопросы возникали всё новые и новые. Арни, как побывал на складе, тут же официально запросился в группировку. К вечеру в компании двух замов он был официально принят на работу руководителем по коммерческой части. Был жалован чином лейтенанта и условиями получать 10 % от дохода. А для контроля над его детальностью утверждена была ревизионная комиссия, что каждые три месяца должна проверять соответствие полученного довольствия и сбытого товара. Склад на Арни пока решили до кучи не вешать. Главой это комиссии из трёх Долговцев бессменно был назначен Наливайко.
Громов принёс свой первый опыт с офицерской бронёй, куда интегрировал три контейнера, снятые с «Зари». Получилось внешне непривычно, но удобно. И Резанов дал добро на дооборудование остальных.
Вечером с замами имел длительный разговор по деталям проекта реформирования клана: разделению на две основных службы, как говорилось уже, и расстановки людей по квадам, исходя из специализации, потом ещё с Космачом до ночи сидели, обсуждали проблему стандартизации стволов и боеприпасов. В конце беседы поставил задачу полковнику завтра дать объявление через Бар о найме на работы по расчистке ангара Арены от дерьма мутантов и прочего мусора. Скоро нужен будет большой и крепкий склад!
Как раз вернулся Колобок со своими. Новости были не очень — пройти в Рыжий Лес никак не возможно было, Монолитовцы сидят по всем переходам. На самих СкладАх пусто, Свобода у себя на базе и носа за забор не кажет. А Военсталы ушли известными только им тропами через радиационные поля в сторону Мёртвого Города, как и хотели. Так что вот ещё одна проблема — надо теперь усилить пост на границе с Военными Складами, и лучше всего поменять старый и глючный пулемёт НСВ Утёс на что-то внятное, лучше всего на спарку зенитную или новый американский трёхствольный GAU-19 облегчённый, образца 12-ого года, раз уж там пошла такая пьянка.
Глава 23
А утром все были выметены непривычным звуком ко входу Ростка, что вёл на Свалку, на блокпост. Низкий рокот винтов наплывал постепенно и слышен был за километры.
Тяжёлые транспортные вертолёты Ми-26 в количестве 4 машин с сопровождением двумя старомодными Крокодилами Ми-24 медленно шли на посадку. Люди Наливайко носились по подготовленной площадке, что перед постом у выхода к Свалке, но уже было понятно, что места на этих здоровяков не хватает. Красными дымами были отмечены две точки для посадки на самой площадке и ещё два дыма указывали места на дороге, сведущей к блокпосту Долга на Свалке. Пока бойцы бежали в сторону посадочных дымов, а Наливайко надрываясь орал какие-то приказы, сталкеры с открытыми ртами глазели на это чудо, Бугай мрачно и тихо заметил сотоварищам из-за спины своего командира:
— Накрылся завтрак…
— Обед кажется, тоже, — так же тихо ответил ему Злой.
И это была правда. Ящиков и контейнеров выгружено было немерено. Хорошо некто мудрый в центре догадался прислать и быстросборных тележек для транспортировки этих богатств. Какой-то сопровождающий офицер дико ругался с Наливайко, кто-то отдавил ногу себе, что-то приехало вообще не заказанное. Резанов наткнулся на армейские контейнеры с какими-то очень особенными боеприпасами: калибр указан стандартный пиндосовский 12Х99, а сами короба ни к чему внятному не подходят. Что за нафиг?! Как будто для автоматических систем ПВО, да ещё и, похоже, морского базирования.
И тут, как по волшебству, перед генералом сформировался Призрак. Пришёл, значит, наконец-то. А то ведь уже хотел волноваться-собираться-начинать.
— Здарь-жлаю — вполне по-военному лихо козырнул напарник. Резанов проворчал, мол, к пустой голове руку не прикладывают, но был рад.
— Ааа! Вот они где!! — радостно воскликнул сталкер, тыча на непонятный пулемётный боеприпас, — а друган твой матом там исходит напополам! Вот бардак, хуже, чем в авиации!
— В смысле? Халя исходит? Чего у него?
— У него патроны такие же пришли, но не для его автоматической турели. Он мне показал её, типа крутая штука, заряжается такими вот специальными магазинами-коробами внутрь. Вот они, к нам приехали, родимые! А этот ждёт их, ругается!
— Да знаю я, видел, итальянская турель автоматическая спарка гранатомёт-пулемёт, — генерал подал руку напарнику.
Резанову было почему-то очень приятно услышать это «К нам». Но виду он не подал, продолжив в меру сил и способностей возглавлять этот жуткий бардак разгрузки и учёта присланного.
До ночи занимались, вертолёты уши после полудня. Новый склад на месте бывшей Арены ещё не был готов, пришлось рассовать подарки по ангарам, выставить караулы чтобы свои и пришлые не раздербанили это дело за ночь.
— Ты чё орал-то на этого тыловика возле вертолёта? — вечером, когда наконец сумели присесть, выпить водки для сохранения разума и пожрать гречки с тушёнкой, — спросил зама Резанов. Тот только головой помотал — голос сегодня сорвал.
— Ну-ну, мальчик знаками пояснил что его зовут Хуан… — подытожил пантомиму генерал, — и всё же?
— Да ну их, — просипел Наливайко и опрокинул в себя вторую порцию холодной водки, — пристал как сука банный лист. Часть оборудования в особом списке, его над вернуть после использования. Это что ты просил — буровой агрегат, компрессор мелкий тот, строительный. Что ещё? А, этот, подъёмник гидравлический, чтобы столбы ставить с прожекторами.
— А ты чё?
— Я чё… Я ему говорю, а там же хрен-чего-слышно под лопастями ещё. Говорю: ты пойми, под выбросом постоит техника раз-другой и всё, на списание. Радиоактивной будет!
— Ну верно, чего ещё — отдавать. К нам попало, так пропало. Всё верно. Нам ещё пригодится! — похвалил Резанов находчивость жадного зама.
И вся следующая неделя была похожа на это день. Сверяли, считали, распихивали по складским помещениям, собирали, ругались на идиотов в ВСУ, что не смотрят чего суют в контейнеры. Но армейская мудрость, завещанная Наливайко-отцом своему сыну, в итоге, победила. Заказано было столько всего, что особой проблемы с ошибками отправителей, пересортицей, недостачей особо не ощущалось. Воистину мудр был тот советский офицер, что удил молодого тогда Димитро: «Запомни, сынок, прости восемь, дадут четыре!».
Только успели прибрать новое имущество, как грянул выброс. Вообще-то Наливайко правду сказал, если техника под выбросом оказывается, то вероятность выхода из строя повышается. После трёх-четырёх выбросов сложная электроника может сдохнуть безвозвратно. Так что эти все стиральные машины, компьютеры, строительные механизмы пришлось правильно попрятать. И вовремя. Потому что на второй день после выброса пришло важное сообщение от Халецкого.
«Убери личный состав и всех. По центру в 16–20 будут работать Вiльхой с севера. Потом жду тебя!» — прочитал на утреннем совещании Резано. Эти разнарядки уже давно вёл Космач, но тут это сообщение…
Первый зам почему-то очень набычился, многозначительно окинул взглядом присутствующий офицерский состав и встал, опираясь кулаками на стол.
— Так, разрешите тыщ генерал, есть что сказать по этому предупреждению! Я ведь, как и ты, Киевскую академию кончал. Только по специализации я ракетчик. Вiльха, это тот же русский Смерч, только современный. Ракеты эти я сам испытывал в 16-ом году под Тузлой. Той, что в Одесской области. Там 14 пусков было. Ракета справная, дальность модификации Р до 70 вёрст, а М- так все 120. Вот только есть у ней беда одна. И нам это может выйти боком! Майор нас не просто так предупреждает! Нет, по дороге они не теряются, все долетают до места. Но зачем я сказал про Смерч-то. Это важно! Смерч в СССР делали, как установку залпового огня для подавления как атакующих, так и обороняющихся сил противника. Кто был противником вам говорить надо? Европа с одного боку, Китай с другого. Война собиралась быть позиционная, с врагом, имеющим огромный тыл, потому никто не морочился над тем, как далеко может улететь боевая часть. Это вообще не было проблемой, точечно такие реактивные ракетные системы не работают — только по площадям, для снайперских попаданий есть управляемые. Я в комиссии был тогда, как Вiльху принимали, там вопрос встал почему нет испытательных данных по некоторым позициям. Нам скромно сказали, мол если БЧ улетает дальше, это считается за частичное поражение цели, ведь у неприятеля дальше только тыл. Эти ракеты дают перелёт за несколько километров в четверти случаев. Советские конструкторы решали только одну проблему — чтобы ближе не падали, то есть на голову своим. Понятно?
