Маша достала из своего рюкзака хозяйственное мыло и еще три майки. Тщательно намылила сырые джинсы и принялась стирать руками.
— Тебе бы тоже не помешало простирнуться, — Мария ухмыльнулась и помахала ладошкой перед своим носом, изображая реакцию на неприятный запах. — Мыла нам хватит, снимай шмотки.
Закончив стирку, Маша вынула из рюкзака тонкую веревку, растянула между двумя деревьями и повесила одежду сушиться. Затем подошла к водоему, потрогала кончиком пальцев ноги воду и неуверенно шаг за шагом зашла в нее по пояс.
— Ну как? — спросила Ю. — Холодная? Дно, наверное, всё в корнях. Брр... Терпеть не могу такое. Кажется, что кто-то трогает снизу.
— Сверху теплая, а глубже холодней, ну так всегда бывает, — Маша нырнула с головой три раза. — Дно прекрасное, приятный песочек, только дальше идет резкий обрыв, аккуратней, если не умеешь плавать. Пруд вырыли, видимо, специально, противопожарный он, как положено, рядом с любым поселением.
Ю купаться не стала, но одежду всё-таки выстирала.
Мария вылезла из воды и затряслась от холода, вытереться оказалось нечем, все тряпки сушатся на веревке. Девушки быстренько собрали сухих веток и разожгли небольшой костерок.
— Как думаешь, тут безопасно? — спросила Ю.
— Сейчас нигде не безопасно, — ответила Маша, сидя на траве возле огня. — Если ты о зомби, то не думаю, что они тут есть. Самые ближайшие — в самой деревне. Но кричать и издавать громкие звуки все же не стоит.
Ю развесила выжатую одежду и с недовольным видом посмотрела на Машу:
— Она хоть к вечеру-то высохнет?
— На ветру сохнет махом, да и солнышко хорошо греет, — Маша вновь порылась в рюкзаке, достала банку консервов без этикетки и бросила на землю рядом с подружкой. — Поставь пока греться ближе к огню.
— Что это?
— Откуда я знаю, — шмыгнула носом Маша. — На ней только даты выбиты и номер партии, пока не откроем, не выясним. Ну чего так смотришь? Стащила у одного придурка, он хоть и на своей волне был, но гадость всякую у себя не держал.
В банке оказалась перловая каша с мясом. Девушки не догадались сначала ее открыть, поэтому пришлось ждать, пока остынет.
— Может, тут рыба есть? — Ю кивнула на пруд и, увидев, как Маша пожала плечами, добавила: — Вот бы попробовать половить как-нибудь, жаль, нет удочки. Представляешь, если тут караси или те же ротаны? У ротанов белое мясо, обвалять в муке и пожарить на подсолнечном масле — знаешь, как вкусно?
— Хватит уже, и так жрать хочется, — скривила личико Маша. — Я с этой зомби-диетой уже на двенадцать килограмм скинула. Чего смеешься? Ну да, раньше я была чуть-чуть поплотней. Ешь давай, оставишь половину.
***
Прошло время, одежда высохла гораздо быстрей, чем думали девушки. До вечера еще оставалось полно времени, и подружки решили полазить по заброшке. Девушки оделись и пошли по территории. Собственно, каких-то границ лагеря было трудно различить, поваленные столбы еле видны среди высокой травы и деревьев. За тридцать лет растительности выросло столько, что незнающий человек прошел бы мимо и даже не заметил когда-то живущий яркой жизнью пионерский лагерь.
— Смотри, это похоже столовая, — Маша показала рукой на старое строение из красного кирпича с обрушенной деревянной крышей, покрытой шифером. — Зайдем посмотреть?
— Зайдем, — ответила тихо Ю и поправила винтовку на плече.
Девушка никогда с ней не расставалась и всегда держала в зоне видимости, даже спала с оружием в обнимку.
Мария потянула железную дверь на себя, и та с громким скрипом открылась.
Глава 20
— Аккуратно, не запнись, — сказала Маша своей подружке. — Тут куча хлама на полу.Девушки зашли в лагерную столовую. Первое помещение служило непосредственно для приема пищи. Детей тут кормили. Небольшие железные столики с квадратной столешницей, рассчитанные на четыре человека, рядом стулья и металлические вешалки для одежды в виде стоек с крючками. Стены покрашены толстым слоем зеленой краски, видимо оттого, что их перекрашивали каждый год, штукатурка местами вспучилась, а кое-где даже отвалилась от кирпичной кладки большими кусками. На одной из стен висел старый советский плакат с надписью без иллюстраций: «Я сегодня кашу ел — потому повеселел». На другой тоже с текстом без картинки: «Янтарный напиток отлично бодрит, полезен и вкусен, прекрасен на вид!». А на третьей: «Когда я ем — я глух и нем».
Маша посмотрела на Ю и, улыбнувшись, пробормотала себе под нос:
— Наверное, это про квас или компот.
Часть столов и стульев были опрокинуты, и девушки молча стали их поднимать. На полу валялись покрытые эмалью металлические кружки, подносы из нержавейки и гнутые алюминиевые ложки и вилки.
— Никогда не была в таких детских лагерях, — вдруг произнесла Мария. — Наверное, здорово тут было отдыхать.
— Отдыхать? — переспросила Ю и немного призадумалась. — Даже не знаю. Я тоже не была, но, если прикинуть, то навряд ли хотела бы летом тут оказаться.
— Почему же?
— Как это почему, — продолжила Ю. — Только представь, ты целый год учишься в школе, стараешься, делаешь домашние задания, и вот вроде наступает лето и заслуженный отдых не за горами, не какой-нибудь там на неделю, а на целых три месяца. Как родители решают от тебя избавиться и ставят перед фактом перед самым отъездом, мол, путевки уже на руках, и обратной дороги нет. И вместо того чтобы все лето гулять во дворе с давно знакомыми тебе мальчишками и девчонками, приходится снова с кем-то чужим знакомиться, а то и дружить, если спите рядом.
— Прости, я не расслышала, а ты точно никогда не была в лагере?
— Точнее некуда, — Ю почесала носик тыльной стороной ладони. — Слава богу, меня эта кара не постигла, а вот моей старшей сестре не удалось избежать. Она-то и рассказала все прелести детского отдыха. Нет, тут, конечно, хорошо кормили и проводили множество различных развлекательных мероприятий, но это всё на любителя. Мне бы не зашло, я бы с большим интересом просидела всё лето во дворе на качелях, болтая с лучшей подружкой о каком-нибудь там мальчике или фильме по телику. Считаю, эти лагеря взрослые придумали не чтобы их дети отдыхали, а чтобы самим от них отдыхать.
— Занятное рассуждение, — Мария кивнула на деревянную дверь и добавила: — Идем дальше, посмотрим, что за ней.
Девушка дернула за ручку, дверь приоткрылась и, сорвавшись с верхней петли, упала на Машу. Ю подбежала и уперлась руками в дверное полотно. Напарницы приподняли и отодвинули опасную панель от дверного проема к стене.
Вторая комната оказалась кухней. Свет плохо проникал в помещение сквозь грязное окно, с двух сторон которого стояло по холодильнику. Вдоль одной стены находились четыре электрические плиты с закрытыми нагревательными элементами. Сверху которых стояли большие алюминиевые кастрюли с написанными на них красной краской, причем явно от руки и плохим почерком, различными надписями. На кастрюле с кашей было написано «каша», а с супом — «суп».
— Видала? — ухмыльнулась Маша. — А ты говоришь, в лагере неинтересно. Что может быть веселей подписанной кухонной посуды?
— Меня больше удивляет, почему это не сперли до сих пор, — развела руками Ю. — Не раз слышала, что по деревням черметчики любят ездить.
— Возможно, этого лагеря давно нет на карте, — пожала плечами Маша. — А местные в деревне не того воспитания.
По середине кухни стоял длинный стол, на нем стопка подносов, таз с грязными кружками и тарелками. В углу большая мойка с вилками, ложками и прочей столовой утварью.
— Мда... — выдохнула Ю.
— Ну, а чего ты тут хотела увидеть? — Маша взяла одну из кружек, что почище, и положила в себе в рюкзак. — Я думала, тут вообще голые стены.
На противоположной стене от электроплит стояла невысокая, но длинная кирпичная печка с тремя конфорками сверху. Снизу чугунная дверца топки.
— Чтобы дети не мерзли, — тихо произнесла Ю.
— Ага, летом легко замерзнуть, — рассмеялась Маша. — Видимо, раньше перебои могли случиться с электричеством. Провода-то по полю идут, сильный ветер, гроза или еще что — починят не быстро. Детей кормить нужно в любом случае, вот и разжигали печь. Либо грели воду мыть посуду.
