Когда ей ни с того ни с сего вдруг сказали ехать в Золинген, она должна была задуматься – а почему вдруг? Почему так долго было нельзя и вдруг стало можно? Но она была слишком рада, слишком возбуждена, слишком взволнована…
Она и подумать не могла, что её ждёт ловушка. Она никогда не слышала, чтобы «клинка» блокировали просто так.
Их блокировали на поле боя, когда невозможно было остановить: когда они начинали убивать своих же и разрушать здания, мосты, целые кварталы, – а потом просто «сгорали», не в силах справиться с теми силами, что бушевали внутри них. Но чтобы блокировать вот так – в кабинете врача, без всякой причины, – о таком Сандра никогда не слышала и поэтому даже предположить не могла, что движется в западню.
Путешествие ей не понравилось. Она восемь лет прожила, практически не выходя за пределы тренировочного комплекса, и успела забыть, как страшен, уродлив и убог был мир снаружи. Когда-то она сама жила среди таких же руин, каждое утро просыпаясь с мыслью о том, удастся ли раздобыть еду и сколько… Но детские воспоминания постепенно стирались, смягчались, и снова увидеть всё это воочию оказалось тяжело. Даже болезненно.
Крупные города выглядели получше, попадались такие, которые и вовсе не были разрушены или стояли под электромагнитным куполом, но и они выглядели полумёртвыми, запущенными… И везде, где они ехали, их встречали толпы. Толпы женщин, которые надеялись, что «клинок» выберет их и заберёт в свой мир. Не то чтобы прекрасный и комфортный, но хотя бы сытый… Матери выталкивали вперёд себя дочерей, ладно если подростков, но порой даже девочек шести-семи лет.
Сандра помнила, что её мать тоже ходила встречать «клинков», но её с собой никогда не брала.
Во время путешествия Сандра предпочитала держаться в тени. В отличие от троих других «клинков» она не носила форменный синий комбинезон с белым номером на спине, была в обычной одежде. Её наверняка принимали за кого-то из сопровождения…
В толпе, встречавшей их, почти не было мужчин – кроме тех, кто помогал своим дочерям и сёстрам протолкаться в первые ряды, – но Сандра всё равно смотрела. Никто не мог по-хорошему объяснить, что нужно искать. Все «клинки» с их базы, у кого уже были «гарды», говорили, что когда увидишь – сразу поймёшь. Как будто всё померкнет и останется только один человек. Вой толпы стихнет, и даже шепот того самого – услышишь…
Ни Сандра, ни её спутники в том путешествии ничего не услышали. У парней каждую ночь были женщины, и если Сандра что и слышала, так это их стоны за стеной…
Она тоже могла бы найти компанию на ночь, если бы захотела. Их сопровождала охрана, а с лейтенантом Тёрнером у Сандры несколько раз был секс. Сандра выбрала его за хладнокровие и невозмутимость, упрямое равнодушие ко всему, что не было его работой. Она знала, что если они переспят, то в будущем проблем не будет; он не станет надоедать ухаживаниями, глупо ухмыляться или намекать на следующий раз; не станет ревновать и беситься, если у неё появится другой. Хорошо, что Тёрнер оказался ещё и довольно симпатичным парнем, но Сандрой всё равно двигал чистый расчёт: ей нужно было попробовать, как это – быть с мужчиной, до того, как ей придётся делать это с «гардой», когда она его найдёт. Сам по себе секс её не сильно интересовал. К тому же, она настолько выматывалась на тренировках, что вечером думала только о том, как бы доползти до кровати, а не о том, как бы израсходовать ещё немного сил и энергии на нелепые конвульсии.
В Золинген они прибыли через двенадцать дней. Им устроили короткую официальную встречу с начальником тренировочного центра и с тактиком Флемингом, которая длилась минуты две. Флеминг вообще молчал и тёр пальцами пульт своего кресла, словно не мог дождаться, когда же сможет нажать на кнопку и уехать.
Он не смотрел на Сандру. Казалось, он избегал встречаться с ней взглядом, хотя они и были давно знакомы. И это тоже должно было её насторожить…
Алексей Флеминг, тогда ещё не тактик, а просто капитан Флеминг, был первым инструктором Сандры, когда она попала в тренировочный центр. Туда редко попадал кто-то младше пятнадцати-семнадцати лет, чаще даже старше, и возиться с девчонкой, которой только исполнилось двенадцать, никто не хотел.
Он обучал её три с лишним года. Флеминг был рядом с ней, когда ей устанавливали привод – два часа адской, неописуемой боли. Флеминг был рядом с ней, когда после пяти месяцев упорных тренировок она наконец-то смогла активировать оружие и в её ладони появился нестойкий, дрожащий, пока ещё бесформенный и коротенький меч. А сейчас он на неё даже не смотрел. Она удостоилась лишь короткого кивка.
Флеминг знал. Как знала доктор Эйлер, как знал доктор Абиола… Знал что-то, чего не знала она и из-за чего её оружие заблокировали.
– Не переживайте, сержант Ривера, – похлопал её по плечу доктор Абиола, – рука скоро восстановится. Примерно через час-два… Это временная потеря чувствительности.
– А моё оружие? – борясь с яростью, сквозь зубы спросила Сандра. Она дёрнулась, пытаясь встать, но кольца держали крепко.
– Ваше оружие... Мы предполагаем, что оно вам не потребуется.
Сандра заставила себя дышать медленнее. Сейчас, пока она прикована, важно сохранять спокойствие, хотя бы внешнее, иначе они её вырубят и… И она не знает, что ещё может произойти!
Она, чёрт возьми, вообще ничего не знает!
Оружие восстановится, это она знала и без Абиолы. Но не через час или два, и даже не через неделю. В случае экстренной блокады, как у неё, привод оставался заблокированным около года – столько уходило на то, чтобы восстановились нервные связи.
С этим она сейчас ничего не может поделать: она не сможет активировать оружие ещё несколько месяцев и никак иначе. Надо думать о другом – что вообще здесь происходит?
– Почему это мне не потребуется оружие? – спросила Сандра, сжимая и разжимая кулак на левой руке. – Что вы сделали со мной?!
– Вы будуте выполнять другие функции. Это решение командования.
– Какие ещё другие?! Почему мне не сказали? Кто отдал приказ?
– Лично тактик Флеминг.
Эти слова заставили сердце Сандры на несколько мгновений остановиться. В груди похолодело.
А что, если они опять лгут? Флеминг не мог отдать такой приказ.
– Тактик Флеминг, – проговорила Сандра, – никогда бы не приказал заблокировать бойца, пока идёт война.
Доктор Абиола снял самое верхнее из колец, то, что удерживало плечо. Сандра терпеливо ждала.
– Если не верите мне, – сказал доктор, – можете сами спросить у тактика. Он сказал, что поговорит с вами. Поговорит после того, как будет сделана блокада.
Доктор снял второе кольцо. Сандра расслабила левую руку, чтобы она выглядела такой же мягкой и безобидной, как и правая, которую она по-прежнему не чувствовала. Не стоило выдавать свои намерения раньше времени.
– Обязательно с ним поговорю, – ответила Сандра.
И, как только доктор Абиола снял последний фиксатор, она спрыгнула с кресла на ту сторону, где стоял доктор и схватила его за шею левой рукой.
Она то ли увидела, то ли почувствовала движение сбоку, где была медсестра, и нанесла удар ногой. Послышался короткий вскрик и металлический грохот. Потом звон стекла.
Медсестра отлетела в сторону, что-то зацепила и уронила.
О ней можно было не думать. Сандра сомневалась, что та сможет подняться с пола в ближайшие полминуты.
Сандра, продолжая сжимать шею Абиолы пальцами, спросила:
– Что здесь происходит? Почему ты, ублюдок, заблокировал меня?
– Приказ… – прохрипел тот, хватаясь за руку Сандры и пытаясь оторвать её пальцы от своей шеи.
Сандра только усмехнулась. Её рука – сплошь мускулы, жёсткие и натренированные, твёрдые, как сталь.
– Причина? – проскрипела она сквозь зубы.
Сандра слышала топот из-за двери: охрана услышала грохот и бежит сюда.
– Причина? – она сжала пальцы сильнее и встряхнула Абиолу.
– Ты… не…
Сандра дала доктору глотнуть воздуха.
– Не «клинок»… – закончил он, глядя на неё перепуганными глазами.
