Тварь сдохла. Голос в голове молчал.
Интерлюдия - II
Мы тоже рады, что тебе удалось уйти невредимым, Слушающий. Сейчас у нас совсем нет времени на то, чтобы создавать другого собеседника...
Что ж... Нужно признать, что мы недооценили способность этих людей объединяться в кризисные моменты. Ведь до этого они только и делали, что тянули одеяло на себя и почти не обращали внимания на чужие страдания. Делали вид, что их не существует. Или даже радовались им. Но всё-таки есть в них что-то от нас с тобой, Слушающий...
Запасной призыватель уже работает, как видишь. И слышишь. Он, конечно, не такой мощный, как тот, что пришлось оставить на поле боя. Поэтому нам придётся покинуть текущее расположение, чтобы быстро восстановить резервы. Совсем недалеко есть сразу несколько ульев изгоев, которые с удовольствием станут частью нашего организма, как только услышат призыв. А в конце пути наши размеры возрастут многократно. И уже никто не сможет помешать нашим планам. Даже этот дерзкий маленький автоном. Который слишком хорошо о себе думает. И всё ещё недооценивает то, на что мы способны. Представляешь, он всё ещё думает, что нас можно убить или взять в плен. Никак не может поверить в то, что видит собственными глазами. Не может принять новое. В этом его слабость. В этом слабость всех взрослых людей.
Нет, мы не будем ждать окончания развития всех новых гибридов. Но мы всё возьмём с собой, наши труды и результаты экспериментов не пропадут. И тебе понравится наш новый дом. Там тоже много воды и пищи. Гораздо больше, чем здесь. И наша работа пойдёт гораздо быстрее.
А люди... Да, там они ещё живут. Но когда мы заберём у них всё, люди будут вынуждены снова сражаться между собой за остатки ресурсов.
Думаешь, они опять попытаются нам помешать? Опять смогут объединиться? Не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло... У нас есть план. Ведь люди сами давно придумали очень эффективный рецепт для борьбы с себе подобными. Простой и короткий. Знаешь, как он звучит?
«Разделяй и властвуй».
Глава 13. Что мы знаем о Самаре
— И что у них там даже рентген есть? Прям работает? — Саня провожал взглядом лодку амазонок, на которой девчонки эвакуировали Егора обратно в Саратов.
С тех пор как он пришёл в сознание, паренёк явно с трудом терпел боль в опухших конечностях. Обезболивающие, которые нашлись в аптечках ГЭС, помогали мало. Легко улыбнулся он только один раз, когда их с Алиной оставили на минутку одних .
— А чего ему не работать? Питают от генератора. Инструкции есть. Расходники тоже. Натренировались уже. Полсаратова к ним со своими болячками ходит.
— Да... Читали в ваших хрониках по студентов-медиков. — Игорь тоже подошёл к нам после того, как перестал возиться с вертолётом, приводя там что-то в порядок после сегодняшних событий. — Вообще мы думали, что в Саратове ад какой-то творится. Поэтому и не собирались туда соваться, после того, как вывезли с аэродромов всё что успели. Особенно когда всё-таки слетали недавно.
— Это когда над Крытым покружили и над энгельсской промзоной? Понимаю... — Я сощурился на Солнце, клонившееся к закату и перевёл прищуренный взгляд на пилота. — Теперь и вы понимаете, с чем мы там сталкиваемся. Тем более, после сегодняшнего.
— Так эта тварь, которая с нами с утра переговоры вела — сдохла всё-таки?
— Если ты имеешь в виду этот студень на носилках, а не его тощего переговорщика, то признаков жизни он больше не подавал. Хотя вонять стал наоборот, даже немного меньше...
— И если это был... Ну... Михалыч... То код мы теперь не узнаем? — Пилот нахмурился и почесал в затылке.
— Признаков жизни не подавала тварь на носилках. Но вот этот ваш Михалыч не факт что умер. Уж очень он был оптимистичен насчёт своей судьбы. Я не знаю, как они это делают, но похоже, что у него есть запасная копия. Клон какой-нибудь. Или у них вообще одна нервная система на всех.
— Это как так? Чё ещё за жорская магия? — Улыбнулся Саня.
— Есть мнение, что технология, которой мы не владеем — неотличима от магии. В том числе, биотехнология. Думаю, братец Лизы с удовольствием зачитал бы нам на эту тему лекцию и поделился парой гипотез. Настроим у вас телеграф — может поделится мыслями дистанционно. Да и нам тоже есть — что ему рассказать.
— Но всё-таки... — Покачал головой Игорь. — Как это вообще возможно? Слишком невероятно. Действительно, магия какая-то...
— Дружище... — Сделав паузу, я пошатал языком раскачивающийся зуб в том месте, куда пришёлся удар солдата улья. — Ты просто вспомни, что с нами всеми было всего полгода назад. И чем мы заняты теперь. Вот что невероятно... А что до общей нервной системы... Вы же сами видели, что могут жоры, когда их действительно много собирается в одном месте.
— Да вообще хана... — Кивнул Саня. — Мы с пацанами там в «Сити» как увидели жору в бронике с автоматом, так я вообще сначала подумал, что это какие-то армейцы выжили. И просто по несознанке Егорку зашибли. Хотел с ними рамсить уже. Дескать, вы чё, своих не видите, салаги. Хорошо, что кроме Егора Белый с такими дело уже имел. Без разговоров башку ближайшему прострелил и объяснил мне сразу чё почём.
— А чё вы в подвал полезли, а не на крышу? Специально, чтобы жоры стволы утопили?
— Да вообще не... Нас изначально там внизу прижали. Все точки с дисками и компами в цоколе.
— Софтину-то нашли?
— Ага. Леон там с этим пареньком уже что-то химичат...
— Погоди. — Пилот остановил электрика. — Кир, мне кажется ты не договорил насчёт общей нервной системы?
— Ага. Я вот чего думаю... — Присев на швартовочный камень, я потёр опалённую лысину. — Вряд ли у него там клон в запасе. Хотя их коконы быстро растут, если есть питание... Но тут другое. Эти вирусы... Или бактерии, заражённые вирусами... Не суть. Короче эта зараза, этот «автоном» — каким-то макаром может настраивать обмен нужными сигнальными веществами прямо по воздуху. Типа как нейроны и обычные нервные клетки между собой перекидываются всякими нейромедиаторами в синаптических щелях. И провоцируют ими ту или иную реакцию у соседней клетки. Это довольно сложный, но по сути, всего лишь обмен химических веществ. Никакой магии. А некоторые нейромедиаторы вполне могут передаваться и усваиваться через воздушно-капельное сообщение. И менять нам настроение. Окситоцин, например. Таким образом — сам по себе механизм уже есть в природе и работает. Жоры просто смогли его усовершенствовать. И масштабировать на уровень своих ульев. А этот Михалыч, похоже, ещё и целенаправленно какие-то эксперименты ставит там на атомной. С использованием мутагенов типа радиационного излучения от доступного ему топлива.
— Это... Это он тебе рассказал?
— Именно. — Я кивнул. — Ну, то есть... Не то чтобы прямо вот взял и рассказал. Я понял это из его похвальбы и угроз.
Волна, поднятая отплывающей моторкой, достала до моего сапога. И я добавил:
— А когда я нырнул там под горящую воду — то эта воздушно-капельная связь прервалась. Ему бы в тот момент самое время было поорать у меня внутри головы что-нибудь деморализующее. Ан нет! Молчал как рыба об лёд. Пока я не вынырнул. И пока не развеялась бензиновая гарь. Я, кстати, давно заметил, что нефтепродукты лучше всего отбивают у жор обоняние.
— Это и мы заметили кстати, да, Гошан? — Саня толкнул локтем приятеля и тот согласно закивал. — Там сверху, когда пытались рассмотреть, что с тобой творится. Пока не загорелось — все целые жоры на тебя пёрли, как один. А как ты под воду ушёл — замерли в дыму. И стоят себе, горят. И так — пока ветер не налетел. Да и от нас с самогонщиками тоже поддувало неплохо.
— Поэтому бензин так быстро сгорел. Под потоком от ваших винтов. — Я обратился к электрику. — Кстати о самогонщиках, Сань. Если ты ещё не в курсе. Нам завтра с ними на стрелку лететь.
— В смысле? Мы ж только что с ними заодно были?! Их конечно бомбило о того, что вертушку потеряли... Но мы то тут при чём?
