Я ведь даже на службу официально не вернулся — а уже успел убить двоих…
Однако, всё обошлось: сон был крепким, освежающим, дающим силы. И главное — безо всяких сновидений.
Меня разбудила Ольга.
Открыв глаза, я через секунду сел на постели. Достал с тумбочки смартфон, который по привычке продолжал таскать с собой. До будильника ещё полчаса.
— Уже освободилась? — спросил я. — Я будильник поставил, в школу не опоздал бы.
Ольга не сразу ответила. Только теперь я заметил, насколько у неё вымученный вид. В красноватых глазах, как мне показалось, даже слёзы застыли.
— Устала?.. — спросил я, поднимаясь с постели.
Я подошёл к ней и хотел помассировать плечи, но она прильнула ко мне и обняла с неожиданной силой.
— Тс-с-с… тише-тише… — говорил я, гладя её по спине, — всё будет в порядке. Мы справимся. Всё хорошо. Тебе надо просто отдохнуть…
— Дим… — она едва заметно всхлипнула. — Я не вытащила… чуда не случилось…
— Пациент? — догадался я.
— Да…
— Когда?
— Час назад… я… никому не говорила ещё. Только Семён знает. Он предлагал сказать родственниками, но… я думала, что смогу сама.
— Оль… я на сто… нет, на тысячу процентов уверен, что ты сделала абсолютно всё, что было возможно в этой ситуации, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более твёрдо и спокойно.
— Дим… — Оля немного отстранилась. Потом присела на край кровати. — Я давно практикую. Как и у всякого врача, у меня есть своё кладбище, увы… тут не в этом дело. Точнее, не только в этом.
— Давай поговорим, — предложил я, присаживаясь рядом. — Если чувствуешь, что прям надо — лучше выговорится.
— Мне… мне страшно, Дим… я впервые видела лучевую… так рядом… я вспоминаю ту чёрную тучу, из-под которой ты нас вывез… — она снова всхлипнула. — Представляешь, а если бы тебя рядом не оказалось?
— Оль, это бессмысленно — думать о том, что могло бы быть. Тем более, если это что-то очень плохое.
— Как бы я наблюдала за агонией сына?.. А сколько матерей с этим столкнулись в реальной жизни? Прямо сейчас, Дим? Сколько трагедий происходит вот прямо сейчас, в эту самую секунду? И ведь так не только у нас… там, за океаном, по большому счёту, точно такие же люди, в точно таком же положении… я была там пару раз, на конференциях. С коллегами общалась. Обсуждали сложные случаи, новые методы лапароскопической хирургии… переписывались потом, публикации делала даже, когда это было возможно… — она глубоко вздохнула и потёрла ладошками виски. — Мы же все — просто люди… мы ведь даже шутили на эту тему, когда напряжённость в наших отношениях начала расти, представляешь? Никто не верил, что это всё может вот так закончится… никто, Дим… безумие какое-то…
— Оль, человечество воевало всегда. Это не что-то новое, — ответил я.
— Так, может, пора перестать, наконец⁈ — ответила она, повысив голос.
— Это давняя и, к сожалению, несбыточная мечта, — ответил я. — Тем, кому нравится война… таких единицы. Даже среди профессиональных военных. Но этот мир так устроен, что, если хочешь жить — будь сильным. Ничего нового пока не придумали, хотя и пытались. А ты сильная, Оль. И сын у тебя — тоже сильный.
— Нет, Дим… это ты — сильный. Ты уже скольких спас? Четверых? Это не считая других жителей посёлка, которых ты теперь защищать будешь. А я… я только попыталась…
— Я убил двоих, — тихо сказал я.
— Ч… что? — переспросила Оля.
— Мне пришлось убить двоих, — повторил я. — Да, они были негодяи, с нашей точки зрения. Но они тоже были людьми. С каким-никаким, но своим внутренним миром. Мечтами. И точно таким же желанием выжить, как у тебя или у меня.
— Ты… не рассказывал, — ответила она севшим голосом.
— Военные живут с этим. У профессионалов тоже есть свои кладбища, и они куда обширнее ваших, — я вздохнул. — Честно говоря, я надеялся, что всё. До конца моей жизни моё больше не будет пополняться. А оно видишь, как вышло? Если тебе интересно — я снова засыпать боюсь. Меня тогда накрывало, до увольнения… стало легче, когда семью завёл, а теперь опять. Хочешь — не хочешь, но приходится к старому ремеслу возвращаться. Так что ты всегда имей ввиду: то, что вы с Никитой живы — это в том числе и эта цена. Которую такие как я платят. Понимаешь?
Оля вздохнула. Потом снова подвинулась ко мне, и мы обнялись.
— Надо будет о похоронах подумать, — продолжал я.
— По закону без вскрытия мы не имеем права… — заметила Ольга.
— У нас чрезвычайные обстоятельства. Это надо будет сделать. В том числе для людей. Понимаешь?
— Да, — кивнула она. — Ты прав… мы должны оставаться людьми.
Глава 22
Стылую яму вырыл «Бобкэт», на невысоком утёсе над речкой, возле густого соснового леса. Хорошее место. Когда-нибудь здесь поставят памятник, чтобы потомки помнили об этих днях после катастрофы.
Место это было выделено администрацией поселения для строительства храма, однако само строительство даже не началось: не все вопросы удалось вовремя утрясти с епархией. Да и желающих ехать на новый приход пока что не нашлось. К тому же, сразу возник вопрос о мечети, и его тоже решали в рабочем порядке.
Там, где была вырыта эта могила, должен появиться церковный погост. Будущая святая земля.
Правда, погибшего водителя пришлось хоронить в импровизированном герметичном гробу, переделанном из контейнера для химических реагентов. Иначе никак: тело всё ещё фонило, и разложение грозило заражением протекающему у подножия холма ручью, который впадал в речку.
В качестве священника пришлось выступать Петру. Он справился, на мой взгляд, вполне достойно: кто-то нашёл псалтырь, и он прочитал полагающиеся кафизмы.
Покойный был женат, и его вдова присутствовала на похоронах в окружении родственников, которых оказалось немало. Я вдруг подумал, что именно в таких ситуациях особенно остро понимаешь, насколько важна семья. А у этого парня семья была большая: два родных брата, сестра и брат жены, её родители, его родители, дети… самое главное — вдова не чувствовала себя брошенной. Несмотря на большое горе, жизнь продолжалась, ведь рядом были родные люди.
Сразу после похорон я поехал к гаражам. У нас было назначено занятие по слаживанию того, что в своём официальном указе директор назвал «Дружиной самообороны». Санёк, так звали оператора дронов, тоже к нам присоединился.
Мужики под руководством Фёдора успели притащить столы, стулья и даже флип-чарт, который заменил доску. Получилась настоящая учебная аудитория.
Помещение прогрели с помощью мобильной печки. Топили дровами, чтобы сэкономить газ, и я, посмотрев, что дым стелется в сторону реки, где нет ни дорог ни поселений, одобрил такое решение.
Оружие, которое мы добыли на заброшенной базе, уже было смазано, приведено к нормальному бою и проверено. С этим отлично справился Фёдор. Он распечатал сделанные им же самим по памяти нормативные мишени у директора. У одного мужика даже мушковод нашёлся для карабина на базе АК, который подошёл к автоматам. Это у него заняло часов двенадцать к ряду, так что на похороны он не ходил.
По вооружению мы едва тянули на пару стандартных отделений, что, конечно было маловато. Поэтому пришлось импровизировать. Благо наш брат привык относится к общевойсковым уставам, скажем так, креативно.
Мужиков из нашей дружины я разбил на тройки. Самым способным к стрельбе доверил АК-47. Командира тройки назначал после повторного собеседования: сначала среди тех двенадцати, которых второпях отобрал вчера, потом добавились новые — из тех, кто были на сменах и удалённых объектах хозяйства.
Тройки объединялись в группы по три. У каждой группы тоже был командир, который совмещал обязанности с руководством своей тройкой.
Группы, так же по трое, я свёл в отряды. И это была верхняя единица оргштатной структуры дружины. Всего у нас вышло два отряда. Не так плохо для небольшого поселения — есть, по крайней мере, с чего начать.
