- Те маленькие цилиндрические штучки называются свечами зажигания, - поясняю я.
- Окей, - говорит она, пропуская термин мимо ушей. - Сегодня утром я представила, как они высыхают. Так что все должно работать.
Я удивлённо качаю головой:
- Так мне разбирать палатку, или нет?
- Я рассчитываю сегодня разгадать твоё последнее пророчество, - говорит она, затаптывая ногой остатки костра, - в таком случае, мы должны быть готовы незамедлительно ему последовать.
Я принимаюсь вытаскивать колышки, складывая их в чехол. И при этом не могу сдержать улыбку. Проходить через все эти походные радости куда веселее вместе с Джуно.
Через десять минут мы уже в машине. Я поворачиваю ключ зажигания и машина заводится с полуоборота. Я окидываю Джуно взглядом, приподнимая бровь от изумления.
- Сухие свечи зажигания, - говорит она, так и сияя от гордости.
Я разворачиваю машину и начинаю съезжать по грунтовой дороге к главному шоссе. - Так если ты использовала воду для свечей зажигания, то тогда чем же ты поджарила мой телефон?
- Огнем, - отвечает она. - Забавно, когда ты говоришь «поджарить», потому что именно это я себе и представляла. Я расплавила там что-то внутри.
- Полагаю, его починить ты уже не сможешь, - я киваю на свой Айфон, лежащий на приборной доске.
- Не-а, - подтверждает она мою догадку и хватает телефон двумя пальцами, - смешно смотреть, как ты над ним трясёшься. Может пора его уже выкинуть?
Спустя полчаса мы сидим в кабинке закусочной «У Рут», уплетая молочные панкейки с клубникой. Джуно собирается пить кофе, высыпав в него целый пакетик сухих сливок, отчего теперь оно больше смахивает на желтовато-коричневый раствор не пойми чего. Она кривится, делая глоток.
- Тебе не обязательно пить кофе, - говорю я. - Некоторые люди на завтрак пьют чай. Конечно, не те, кого я знаю, но...
- Пытаюсь приспособиться, - говорит она, прищурив глаз, и с отвращением морщит нос. Но я-то вижу, что душой она сейчас не за столом. Мысли ее витают далеко-далеко. И вот она сидит с минуту, словно в трансе, а потом качает головой.
- Я просто не могу избавиться от мысли, как взрослые могли врать своим собственным детям все эти годы.
- Вместо «как», стоило бы спросить «почему», - говорю я. - Мне ваши взрослые кажутся хорошими людьми, и если они соврали вам, значит на то была причина.
- Я уже прокрутила в голове столько вариантов, - признаёт она, - их убеждение, что человечество наносит вред земле, мне понятно. И оно вполне обоснованно. Но почему бы, отвезя нас к чёрту на кулички, не указать это как причину? Зачем сочинять такую детальную легенду?
- Видимо, они не хотели, чтобы вы оттуда уехали, - предполагаю я, - раз они удерживали вас на такой небольшой территории, значит, имели серьезные основания оградить вас от контакта с остальным миром. Например, боялись преследования. Или считали своим долгом сохранить некую тайну. Кстати, и то, и другое могло послужить причиной их похищения. И всё же, похищение нескольких десятков людей - это перебор.
- А столько врать - не перебор?
- И то правда.
Мы оба молчим, но мне не дает покоя какая-то мысль, засевшая в уголке подсознания.
- Хорошо, - наконец говорю я, - почему бы нам не начать с очевидного? Например с твоей «звездочки». Расскажи мне о нейпобольше.
- Такие есть у всех детей нашей общины. Они показывают нашу близость к Йаре.
- Но взрослые вроде как бы тоже близки с Йарой, и у них ничего подобного нет?
- Нет, - отвечает она. - Они поясняли это тем, что мы первое поколение детей, с рождения связанных с Йарой. Дети Гейи - или земли. Они все практиковались в этом, когда прибыли на Аляску. А мы были уже воспитаны, не зная ничего другого.
- По-твоему, это звучит правдоподобно? - спрашиваю я как можно деликатней. Потому как, на мой взгляд - это бред сивой кобылы.
- Теперь, когда я знаю, сколько раз взрослые нас обманывали - нет. Вообще не правдоподобно. Но мы безоговорочно верили этому объяснению...да и с чего нам было сомневаться в их словах?
- Если у каждого новорожденного ребенка в общине образование в глазу в виде звезды, должно быть твои родители и их друзья подверглись воздействию чего-либо на Аляске. Наподобие радиации или чего-то в составе воды. Но вот что странно, зачем бы им тогда врать вам об этом? Мне кажется, они могли бы выяснить, что именно произошло и так это и назвать: генетическая мутация. - До меня доходит, что я ляпнул, и я торопливо беру Джуно за руку. - Я имею в виду, хорошая генетическая мутация, а не какое-то там уродство.
Вяло улыбнувшись, она накрывает мою руку своей, чтобы показать, что не обиделась, и тут же кладет её обратно на колено.
- Есть еще что-то, что вас отличает? - спрашиваю я, накалывая ломтик хрустящего бекона и отправляя его в рот.
- Я уже рассказывала тебе об этом, но ты мне не поверил.
- Тогда расскажи еще раз. Раньше я был засранцем. А сейчас...ладно, я им и остался, но теперь у меня есть желание обо всем этом узнать.
- Майлс, мы не болеем. И не стареем.
От резкого вдоха аж кусок бекона пошел мне не в то горло. И лишь выпив стакан воды, и хорошенько прокашлявшись, я снова начинаю нормально дышать.
- Я помню, что ты это говорила. Но тогда я считал тебя шизофреничкой. Так что, может, повторишь?
- Мы не болеем. И не стареем.
- Что значит вы не стареете?
- Мы вырастаем и затем просто не стареем.
- И у вас нет никаких болячек?
- Нет. В смысле, люди ломают кости и все такое. Ничего сверхъестественного. Но мы не болеем.
Я колеблюсь и Джуно читает вопрос в моих глазах. - Моя мама умерла, когда ее сани провалились под лед, - говорит она и опускает глаза, разглядывая стол.
Я киваю, борясь с желанием сесть поближе и крепко её обнять. И судя по одинокому выражению лица, она была бы не против.
- Итак, осмелюсь предположить, взрослые объясняли ваш иммунитет к болезням и смерти близостью с Йарой, - говорю я.
Она не отвечает.
И вдруг у меня в голове все становится на свои места. Осознание сути происходящего поражает, как гром среди ясного неба.
- Джуно, - говорю я с такой нетерпеливостью, что она сразу поднимает глаза, - похоже, с вопросом «Почему их похитили?» мы уже разобрались. Говоришь, они не болеют и не стареют? Ну, кто бы этого не пожелал? Так мой отец, например, спит и видит.
- Но тогда это не лекарство, которое, как ты говорил, он ищет. Это целый образ существования. Жизни.
Джуно выглядит расстроенной. Похоже, действительность становится ей все понятнее.
- Жизнь на природе не имеет ничего общего со здоровьем и старением, - настаиваю я.
- Не имеет? При хорошем питании ты разве не будешь жить дольше? Чистый воздух и вода, добыча пропитания земледелием и охотой разве не сделают тебя здоровее? - она защищается, но смотрит на меня умоляюще. Она все еще придерживается «правды», которой ее учили.
- Конечно, сделают, - соглашаюсь я. - Но Джуно, в одно поколение, даже со здоровым образом жизни невозможно избавиться от болезней, и уж точно не стать бессмертными. Вот где твоя логика прерывается и уступает место запудриванию мозгов.
Ее глаза блестят, так,что кажется, будто она вот-вот расплачется. Она закрывает глаза и стискивает зубы. - Я не хочу больше об этом говорить.
- Это нормально. Все хорошо, - говорю я, лихорадочно соображая, на что перевести разговор. - А что за загадка, которую ты все еще не разгадала? О чем в ней вообще говорилось?
Джуно глубоко вздыхает и выглядит благодарной за перемену темы. - Дословно ты сказал: «Ты отправишься в то место, о котором мечтала в детстве».
- И?
Она качает головой и возится с салфеткой, складывая ее во все меньший и меньший квадратик.
- Это невозможно вычислить. Ребенком я мечтала побывать повсюду. Кроме Солт-Лейк-Сити, правда.
- Что ж, если в дурмане я напророчил про змею и озеро, то должно быть, это особенное место находится здесь, в Солт-Лейк-Сити. Почему бы нам не проехаться и осмотреться по городу - может что-нибудь разбудит твою память?
- Отличная идея, - поддерживает Джуно и встает, оставляя свое салфеточное оригами плавать на тарелке в кленовом сиропе.
Когда мы подходим к машине, она поворачивается ко мне и обращается в своей серьезной, взрослой манере: - Слушай, Майлс...
- Да, Джуно? - отзываюсь я.
- Спасибо тебе. За то, что веришь мне. И хочешь помочь, - она улыбается уголками губ, а в глазах блестят слезы, отчего мне невыносимо хочется обнять ее. Но она отворачивается и открывает дверь. Сев внутрь, она снова смотрит на меня: - Просто...спасибо.
ДЖУНО
В течение последнего часа мы наматываем круги по городу. Пока Майлс высматривает людей своего отца, я ищу место, куда я мечтала попасть в детстве. Но ничего не бросается в глаза. В конце концов, Майлс предлагает выйти из машины и прогуляться.
