Волк ткнулся мордой в плечо Рейвен. Она бросила ему кусок мяса. Он проглотил его одним махом, оскалив зубы. Повернув огромную голову, он посмотрел на Габриэля своими острыми янтарными глазами.
Габриэль помнил эти глаза с той ночи, когда умерла Надира, и он в скорбном молчании копал ей могилу. Волк пришел и, стоя неподвижно, как статуя, на опушке леса, просто наблюдал за тем, как он снова и снова погружает лопату в землю, как на его руках образуются мозоли, а душа разрывается от боли. Волк не сводил с него глаз, оставаясь безмолвным свидетелем.
И когда Габриэль жаждал смерти, просил Тень прийти за ним, покончить с ним, покончить с его виной, стыдом и страданиями, волк отказался.
Габриэль сдвинул скованные наручниками руки вместе и осторожно пошарил в кармане, нащупывая сложенную ткань. Он оторвал небольшой кусок от голубого платка Надиры, чтобы хранить его при себе в память о жертве, которую она принесла.
Надира, милая и нежная, одна из тех редких людей, которые были искренне добры. Среди всеобщей ненависти и подозрительности, даже его родного брата, она одна относилась к нему с нежностью и уважением. Как будто ее бог, Аллах, мог простить таких, как Габриэль, как будто он не упал так низко, что не сможет подняться обратно.
Она верила, что он может заслужить искупление за свои грехи. Она отдала свою жизнь за него, рассчитывая, что Габриэль не откажется от своей.
Он стиснул зубы. Теперь она преследовала его и наяву, и во сне, присоединившись к мертвецам «Гранд Вояджера», к маленькой девочке в желтом халатике, застреленной на затянутой штормом палубе, черные волосы которой развевались вокруг ее личика, словно нимб. Габриэль был виновен в их гибели.
Жизнь, проживаемая им сейчас, должна чего-то стоить. Он потратит ее на поиски искупления. Может быть, когда-нибудь, если повезет, он его обретет.
Рейвен оторвала зубами кусок мяса и шумно прожевала.
— Вам не стоит идти в город. Есть поселение. К северо-западу отсюда, в семи днях пути. Моя мать жила там до разрушения. Сейчас ее там уже нет, но народу прибавилось. Хорошие люди. Они вас примут.
Габриэль сомневался, что им удастся выжить в другой общине. Ферма «Свит-Крик» казалась достаточно гостеприимной, но в отчаянные времена люди спасали своих. Они не станут лезть на рожон ради чужаков. Да и зачем? Он не стал бы.
— Если все так хорошо, почему ты не там?
Рейвен бросила в огонь кроличью косточку.
— Слишком опасно для Тени. Он не сможет находиться в неволе. И я тоже.
— Спасибо за предложение, но мы не можем. — Голос Амелии прозвучал мягко, но в нем чувствовалась железная твердость. — Мы должны опередить Охотников за Головами и добраться до Убежища, чтобы спасти мою мать, Элизу.
Рейвен быстро встала и взвалила на плечи свой рюкзак.
— Как хотите.
— Ты уже уходишь? — Уиллоу выглядела разочарованной. Как и Бенджи. — Почему бы тебе не пойти с нами?
— Нет.
— И все же ты проделала весь этот путь, — заметил Габриэль, изучая ее. — Конечно, не для того, чтобы накормить нас ужином.
Она плотно сжала рот. Ее глаза напоминали осколки обсидиана, отражающие свет костра.
— Мы встретимся с вами на другом конце города. Если конечно сумеете добраться. — Она подошла к Бенджи, прихрамывая на левую ногу. Была ли это рана, получена еще до наступления конца света, или это недавняя травма? Габриэль сомневался, что Рейвен скажет ему, если он спросит. Она была неразговорчивой, одиночкой, державшей свои секреты при себе.
Она сунула руку в карман брюк и протянула Бенджи какой-то предмет. Бенджи повертел его в руках, его лицо озарилось благоговением. Габриэль разглядел деревянную фигуру с резными крыльями, изящной головой и изогнутым клювом. Птица. Скорее всего, ворон. Призрак улыбки промелькнул на ее лице.
— Сохрани его для меня.
Бенджи торжественно кивнул и бережно спрятал резную фигурку в карман.
Рейвен повернулась к Джерико.
— Как только вы минуете Атланту, двигайтесь по шоссе I-575. Там есть небольшой городок Болл Граунд. 27-й съезд. Мы будем ждать вас там.
Рейвен достала из рюкзака свой ховерборд, активировала его и опустила к земле. Он завис в шести дюймах над травой, сбивая сухие коричневые травинки маленькими жужжащими роторами.
— Осторожнее с крысами. Они боятся огня. Опасайтесь Поджигателей. Они разжигают огонь.
Неприятное беспокойство кольнуло Габриэля. Хармони предупреждала их о той же банде.
— Что ты имеешь в виду? Что ты знаешь о Поджигателях?
Но она не ответила. Рейвен вскочила на свой ховерборд и унеслась с поляны, проскочив между Сайласом и Хорном, которые смотрели ей вслед, словно на какое-то призрачное явление.
— Ты забыла своего пса, — раздраженно крикнул Сайлас.
— Он придет, когда захочет, — бросила Рейвен через плечо. Она ловко петляла между сумрачными громадами машин, домов и деревьев. Волк поднялся на ноги и молча последовал за ней. Так они и ушли.
— Хорошее избавление. — Сайлас посмотрел на огонь.
Уиллоу только рассмеялась.
Мика резко встал и пересек поляну, обойдя костер и остановившись перед ним.
Габриэль удивленно поднял глаза. За неделю, прошедшую с тех пор, как они покинули ферму «Свит-Крик», они почти не разговаривали. И хотя Мика уже не казался таким сердитым, между ними все еще оставалось глубокое напряжение, зияющая пропасть, которую Габриэль не знал, как преодолеть.
Он солгал Мике и предал его — предал брата, которого поклялся защищать столько лет назад, когда их мать умерла от рака, а отец исхудал от горя и Шелка. В то время, когда только они остались против всего мира.
Каждую ночь перед сном Габриэль повторял про себя слова, которые так хотел сказать и услышать в ответ: «Только мы. Всегда». Он не был настолько наивен, и не верил, что когда-нибудь снова услышит эти слова от своего брата. Но он все равно хранил их в своем сердце.
— Что такое? — спросил Габриэль.
— Я могу тебе доверять? — ответил Мика ровно, лицо его было напряжено, выражение не поддавалось прочтению.
— Да, — без колебаний ответил Габриэль. Он не мог ни на что надеяться. Он не позволял себе надеяться, верить… но сел прямее, сердце учащенно забилось.
Мика повернулся к Джерико, который стоял в полутьме, повернувшись к дому, но все еще прислушиваясь.
— Думаю, нам следует снять с него наручники.
Все замолчали, наблюдая за происходящим. Габриэль не двигался, не говорил. Какая-то часть его души боялась разрушить это заклинание, чем бы оно ни было. Что делал Мика? О чем он думает? Его лицо оставалось непостижимым, свет костра отражался в линзах очков.
Джерико потер свою квадратную, покрытую щетиной челюсть и долго смотрел на Мику. Он был широкоплечим и мускулистым, его смуглая кожа темновато поблескивала в свете костра. Джерико был жестким и бескомпромиссным, приверженцем правил, и именно поэтому Габриэль все еще находился в плену, закованный в наручники.
— Полагаешь, ему можно доверять?
Мика прочистил горло.
— Я думаю, он доказал это своими действиями. У него было много шансов сбежать, но он не стал. Он имел много возможностей выступить против любого из нас, но он этого не сделал. Он сражался вместе с нами.
— Чтобы сохранить свою жизнь, — проворчал Хорн.
Габриэль промолчал. Он не мог выступать. Это решение было не в его власти. Он стиснул зубы и ждал, хотя каждая косточка в его теле трепетала от темной энергии.
— И другие, — настаивал Мика. — Он чуть не погиб, спасая Амелию.
Сердце Габриэля сжалось. Он не умер, как должен был. Вместо него погибла Надира.
— Может быть, мы дадим ему шанс, — дружелюбно сказал Финн. Он запихнул в рот кусок крольчатины, затем оторвал еще один от кости, которая в его больших руках напоминала зубочистку.
— Он — Новый Патриот. — Уиллоу бросила на него колючий взгляд. — Террорист. Не забывай, что он сделал.
— Я не забываю, — тихо, но твердо сказал Мика. — Но мы идем в опасный город и не знаем, с чем столкнемся. Нам нужен каждый боец. А Габриэль умеет сражаться и защищать.
