Он окинул взглядом каждое каменное лицо, его собственное выражение было столь же суровым.
— Я уверен, мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению. Дайте знать, когда соберете спасательную команду.
Глава 34
Уиллоу
— Как твоя голова? — спросил Финн.
— А ты как думаешь? — Уиллоу осторожно прикоснулась к белой повязке, наложенной на лоб. Под ней находилась зашитая двухдюймовая рана. От сотрясения у нее несколько дней кружилась голова, но никаких серьезных повреждений не было. — Похоже, карьера модели мне не светит.
Ей повезло, что она осталась жива. Нет, дело не в везении. Она с тоской подумала о Ли Цзюне. Она осталась в живых благодаря ему. Он был Новым Патриотом, врагом. Из тех, кто убил ее сестру и мать. Но он помог ей — всем им — спастись. Он пожертвовал своей жизнью ради этого. Ради нее.
Уиллоу не могла осознать это. Пока еще нет. Все казалось намного проще, когда было черным и белым, когда она могла делить людей на хороших и плохих.
Они сидели за одним из столов для пикника, установленных по обеим сторонам двора комплекса. Горстка детей играла с Бенджи в футбол, забрасывая мяч в старую рваную сетку и радостно крича в зимнем воздухе.
База «Новых Патриотов» располагалась в старой автономной тюрьме с пониженным уровнем строгости у подножия горного хребта Блу-Ридж. В тридцати с лишним милях к северу от Далтона, на полпути к горе Уайлдвуд, расположился Центр заключения и реабилитации Форт-Кохутта. Двадцать акров его территории ограничивал двадцатипятифутовый электрифицированный забор, обнесенный металлической проволокой. Стальные листы, вбитые в нижние шесть футов забора, выглядели новыми, как и глубокая, свежевырытая траншея, опоясывающая территорию центра.
Единственная дорога представляла собой гравийную полосу, вьющуюся по крутому лесистому холму, поросшему соснами, кленами, грецкими орехами и высокими болиголовом и дубами. Окна и двери всех внешних зданий выкрасили черной светонепроницаемой краской, а затем заколотили досками, чтобы издалека место выглядело заброшенным.
Но на пустых сторожевых вышках стояли автоматические пулеметы, управляемые из командного центра, расположенного глубоко внутри комплекса. Любого, кто вздумал бы проникнуть сюда, поджидал неприятный сюрприз.
Уиллоу успела потратить немного времени на осмотр, но из карантина их выпустили только утром. Рождество наступало через три дня. Кто-то установил сосну между кафетерием и женским бараком, и несколько детей украшали ее бумажными снежинками, нитками блестящих малиновых бус и разными поделками.
Уиллоу взглянула на Финна.
— Как ты себя чувствуешь?
Финн подвинулся на скамейке и поморщился. Его правое плечо до сих пор было забинтовано, а рука находилась на перевязи, чтобы оставаться неподвижной.
— Как будто на меня напал бешеный скунс.
Когда три дня назад Уиллоу очнулась в лазарете, Амелия рассказала ей, как Финн настоял на том, чтобы нести ее всю дорогу — не менее восемнадцати миль пешком, если не больше, — прежде чем их подобрали «Новые Патриоты».
— Ты безмозглый идиот! — закричала она, когда нашла Финна в отдельной занавешенной кабинке в лазарете, такого огромного на больничной койке, что его ноги свисали с края матраса.
Врач, женщина средних лет с короткими рыжими волосами, сканировала его плечо какой-то белой палочкой, а на голоэкране рядом с ней отображалась трехмерная реконструкция поврежденного пулей плеча Финна.
— И тебе привет, — радостно сказал Финн, одарив ее своей самой очаровательной однобокой ухмылкой.
— Не смей мне это говорить! — Она вихрем метнулась к доктору, ее желудок сжался в комок. Если он нанес своему телу необратимый вред, неся ее на руках, Уиллоу собиралась его убить. — Как его рука?
— Мы провели небольшую операцию по извлечению пули, — ответила врач. — Но это не значит, что ему ничего не угрожает. Я обработала рану, удалила несколько фрагментов пули и ввела антибиотики, которые должны остановить инфекцию.
Доктор поджала губы и посмотрела на голоэкран.
— Повезло, что пуля не задела подключичную и плечевую артерии. Однако у тебя значительно повреждено плечевое сплетение — крупный нервный пучок, контролирующий функции руки. Неврологический дефицит, вызванный повреждением нерва, может уменьшиться через несколько месяцев.
У Уиллоу свело живот. Она опустилась на край кровати рядом с Финном, стараясь не ударить его.
— Он не сможет пользоваться рукой? Скажите нам правду. Мы справимся с этим.
Доктор заколебалась, потом покачала головой.
— Возможно, ты никогда не вернешь себе полную или даже частичную подвижность, Финн. Нужна процедура омоложения нервных клеток и пересадка плоти. К сожалению, наше оборудование немного… примитивно. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это наблюдать за рукой. Держать ее обездвиженной минимум шести-восьми недель.
— Повезло, что я левша, — пытаясь казаться бодрым, сказал Финн, но вместо этого выглядел больным.
— Зачем ты поступил так глупо? — спросила Уиллоу, как только доктор ушла. Ей не нравилось, что Финну больно, и она бессильна что-либо сделать. Ей хотелось ударить его чем-нибудь.
Финн поправил капельницу. И осторожно сел, выглядя смущенным.
— Ты не знаешь, каким бесполезным я себя иногда чувствую. Все сражаются и рискуют жизнью, чтобы спасти нас. Все, кроме меня.
Она смахнула челку с глаз.
— Ты не бесполезен. Обычно.
— Это то, что я мог сделать. — Он пожал плечами, как будто это была самая разумная вещь в мире. — Тебе было больно, и я пригодился. Вот и все.
Уиллоу не знала, что на это ответить. Пробормотала что-то про Бенджи и сбежала оттуда так быстро, как только могла.
Ее щеки снова раскраснелись при воспоминании о его словах. Она наклонила голову, чтобы свежевымытые и расчесанные волосы упали ей на лицо.
— Земля — Уиллоу, — усмехаясь позвал Финн. — У меня есть кое-что, что поможет тебе почувствовать себя лучше.
Левой рукой он поднял две плошки и поставил их на стол для пикника перед ними. Они доверху были наполнены тягучей темно-коричневой субстанцией, а в центре каждой из них горела одна-единственная свеча.
— Ты же не думала, что я забуду отпраздновать твой день рождения?
Уиллоу не знала, что ответить. Тепло разлилось по всему телу от пальцев ног до макушки головы.
— Вообще, это тесто для брауни, а не торт. — Финн подтолкнул свечу, которая медленно погружалась в тесто. — Я пытался пробраться на кухню, чтобы приготовить настоящий торт, но я такой же ловкий, как бык в посудной лавке. Шеф-повар поймал меня. Он не дал мне масла, а яиц у них нет. Но позволил мне стащить коробку со смесью для брауни, которую я засунул под рубашку. Оказывается, если добавить немного воды, получается феноменально вкусно.
Она взяла ложечку и закрыла глаза от удовольствия, когда сладкий, липкий шоколад растаял на ее языке. Ничего вкуснее Уиллоу в жизни не пробовала.
Финн набрал немного теста на ложку и отправил его в рот.
— Вкуснятина, правда?
Она съела еще немного, каждый кусочек превращался в восхитительный взрыв сладости.
— Бенджи понравится.
— Не волнуйся. Я оставил немного для него.
Низко пролетели несколько ворон, черные фигуры прорезали кобальтовое небо. Они клевали нитки попкорна, нанизанные на сосну, которую украшали дети, хлопая черными крыльями. Дюжина детей вскрикнула в тревоге и замахала руками, став похожими на маленьких птичек.
Уиллоу подумала о деревянной фигурке Бенджи. Вспомнила Рейвен. Они договорились встретиться с ней. Неужели она все еще там, скрывается в лесу, Тень рядом с ней следит за шоссе и ждет их? Она отложила ложку.
— Я думала о Рейвен.
Финн вытер шоколад со рта тыльной стороной левой руки.
— Я тоже.
— Она сказала, что будет ждать нас на шоссе I-575. Городок Болл Граунд, 27-й съезд, помнишь? Но мы туда не попали. Она подумает, что мы не смогли добраться. Или что мы ее бросили. Ни то, ни другое неверно.
