S-T-I-K-S. Феррум: Люди и нелюди (СИ) - Свистунов Николай

Врач собрал людей, и Василий коротко рассказал медикам и охраннику всю правду о случившемся с ними. Правдивая история о чудовищном ином мире не вызвала такой веры, как легшая на благодатную почву ложь о террористах. Более или менее поверили Ферруму разве что охранник и врач, видевшие лотерейщика своими глазами. Однако пытаться в чем-то убедить остальных людей Павлов не стал. Вместо этого он наглым образом потребовал ключи от какой-нибудь машины, поскольку в семерке бензина осталось едва на пару километров. Возражать до зубов вооружённому и, по мнению некоторых, безумному человеку не посмели и дали ключи от чьей-то китайской легковушки. Василий при помощи медиков погрузил в эту легковушку Викторию, перетащил туда из прежней машины свой рюкзак и тронулся на запад. Его карта покрывала еще полсотни километров пути, так что определиться с маршрутом пока было не так сложно, как наверняка станет, когда они выберутся за границы территорий, нанесенных на бумагу старательными внешниками. Увы, на его карте были только территории, безоговорочно контролируемые внешниками, даже скорее самая их сердцевина. В целом же их влияние распространялось гораздо дальше территорий охваченных картой. Внешники контролировали почти все представлявшее для них интерес еще километров 200 на запад, но контроль был очаговый. Контролировать кучу бесполезных кластеров не было никакого смысла и требовало слишком большой и никак не оправданной затраты ресурсов.

Глава 25

25 глава (день одиннадцатый):

В центре поселка городского типа еще было достаточно спокойно, но уже чуть ближе к окраинам они встретил безнаказанно пирующих заражённых и далеко не медлительных пустышей. Беглецы прекрасно видели, как в одну из квартир, стоящего вдоль улицы трехэтажного дома, запрыгнул кто-то вроде топтуна. Монстр вывернул из-за угла дома, подскочил к окну квартиры и замер, на долю секунды прислушиваясь и принюхиваясь. Решёток на приглянувшемся чудовищу окне не было даже самых никчемных, а стеклопакет разлетелся после первого и единственного удара мощной когтистой лапой. Из квартиры донеслись крики женщины и детей, а возбужденный монстр нырнул в нее щучкой. Крики быстро оборвались, и стало понятно, что кричать попросту некому. Все действо разворачивалось всего несколько секунд. Даже если бы Феррум захотел попробовать спасти обитателей квартиры, он бы ничего сделать не успел.

Понимая, что если медлить, то можно и нарваться самим, Павлов прибавил газу. На увеличенной скорости они проехали мимо нескольких домов, и тут им наперерез из какой-то подворотни выскочила битая жизнью девятка. Василий никак не успевал затормозить, и ему оставалось только вжать педаль акселератора до пола. Меньше полуметра не хватило, чтобы проскочить. Под визг Виктории девятка врезалась в заднюю часть машины, уничтожая заднее колесо и сминая тонкую жесть иномарки. Китаянку крутнуло, но она не опрокинулась и больше ничего не зацепила. Девятка пролетела дальше и встретилась с фонарным столбом, да так, что этот столб прорезал детище отечественного автопрома до середины капота.

- Ты как? – спросил Василий, не обращая внимания на виновника аварии, душераздирающе воющего в своей машине.

- Вроде цела, - отозвалась Вика дрожащим голосом.

- Тогда давай выбираться, - вздохнул Феррум, чувствуя как сердце, бешено стучавшееся в груди, потихоньку начинает успокаиваться.

Павлов выбрался из машины, вытащил Панду и свои вещи. Девочку пришлось посадить себе на шею верхом, чтобы хоть как-то держать в руках оружие и иметь хоть какую-то возможность защищаться. Он понимал, что далеко им так не уйти и направился к домам с намереньем отнять у кого-нибудь машину. Однако планам не суждено было сбыться, поскольку на шум аварии и крик раненого стали подтягиваться заражённые. Можно было их перестрелять и добить крикуна, но это было бесполезно из-за постоянно увеличивающегося числа монстров в округе. Они просто пропустили момент, когда еще можно было выскочить из кластера. Оставалось только воспользоваться отвлечением ближайших тварей на крик и спрятаться, а дальше надеяться, что при обилии пищи их никто не станет искать. Достаточно хорошо все понимая, Василий нырнул во двор и поспешил спуску в примеченный подвал. Спуск был довольно узок, едва-едва для двух встретившихся людей, что понравилось Ферруму. Большая тварь, о существовании которых он пока только слышал, не влезет. Даже виденному и убитому не так давно кусачу там было бы сложно развернуться.

Подвал оказался заперт. Снаружи стояла самопальная решетчатая дверь, сваренная из уголка и арматуры в добрую пару сантиметров толщиной. Она защищала вторую, старую деревянную, не раз ремонтированную и обитую какой-то крашеной жестью дверь. Было, похоже, что жителям дома надоело ждать, когда местное ЖКХ или домоуправление поменяет старую дверь на новую и они скинулись на какого-то сварщика подешовке соорудившего им не слишком красивую, но довольно надежную внешнюю решётку.

Решетчатая дверь оказалась заперта на внушительный навесной замок, продетый в такие широкие, что хоть лом просовывай, проушины. Павлову ничего не оставалось, как ссадить с себя Викторию и ломать запорное устройство. Для этого он решил использовать не по назначению клюв. Не только согнулись проушины, но и дешёвая поделка из молотка, взятая с одного из трупов людоловов в трущобах Узлового, пришла в негодность. Острие загнутого клюва не выдержало и отломилось, а в руках Феррума остался молоток, который в проушины не лез. Пришлось шуметь и сбивать замок. Хорошо хоть справился в пару ударов.

На звук тут же подтянулась парочка не слишком матерых бегунов, и пришлось отвлечься. Можно было забить их молотком, но следовало как можно быстрее прекратить урчание и спрятаться, чтобы ни привлекать нового внимания. Гюрза с глушителем в очередной раз пришла на выручку и, вернувшись к проблеме с дверями, Феррум налег на последнее препятствие плечом. Так сходу ворваться не вышло, но Павлов справился с дешёвым внутренним замком латанной перелатанной двери.

Скрывшись в подвале, он завязал в нескольких местах внешнюю дверь веревками. Запорное приспособление еще то, но лучше у него при себе ничего не было. Пока навязывал узлы, пришлось пристрелить прямо через решётку заинтересовавшегося спуском в подвал лотерейщика. После, Василий прикрыл внутреннюю дверь и, оставив щель, убедился, что на тихий хлопок выстрела никто не прискакал. Убедившись и затворив дверь плотнее, он набрызгал под нее и вокруг купленного в стабе муров отбивающего человеческий запах состава. После этого можно было надеяться, что их действительно не найдут.

Разумеется, в подвале было темно и, убрав баллончик, Феррум достал и включил фонарик, благодаря чему они смогли осмотреться. Хозяйственные жители разделили подвал между собой и использовали для хранения ненужных вещей или заготовки продуктов на зиму. Посередине до дальней стенки тянулся коридор со стенами из дерева, ДВП, ДСП и черт знает чего еще. В самодельных стенах было множество дверей ведущих в секции, принадлежащие той или иной квартире. Эти двери оказались заперты, но замки на большинстве висели скорее игрушечные, нежели являлись серьезными запорами.

Павлов выбрал один самых никчемных замков и быстро расправился с ним. За дверью, запертой на этот замок, оказалась каморка со стеллажами от пола до потолка вдоль всех стен. Большая часть стеллажей оказалась занята различными закрутками. Тут были солености, сладкие варенья и даже банки с домашней тушёнкой. Хорошее место. Оно понравилось Василию. Банки с собой, конечно, взять не получится, но, по крайней мере, хотя бы получится поесть чего-то не из магазина. Чего-то не приевшегося. Тем более, что собственных запасов пищи у них всего ничего и лучше их не трогать.

Стеллажи оставляли не слишком много свободного пространства, и его часть оказалась занята, лежавшими на деревянном строительном поддоне друг на друге, мешками с картошкой. Феррум бы мог их перекидать в коридор или в другую комнату и освободить место, но он не видел смысла заниматься лишним трудом. Тем более даже если он освободит место, не располагать же раненую девочку на грязном бетонном полу? Ну, в крайнем случае-то конечно можно, но в тот момент был какой никакой выбор.