— Ты Кузнецов Михаил, зубник. Мы вместе вышли в одной команде. С нами был Николаевич, но он утонул в болоте. Терентьев остался в лагере, когда мы пошли искать пропавшую вторую группу, — теперь он говорил так тихо, что мне едва удавалось его расслышать.
— Уф! — из груди вырвался облегченный вздох. — Я уж подумал, что у меня крыша поехала.
— Где мы?
— В психушке, — ухмыльнулся я.
— В смысле? — не понял Вадим.
— Похоже, что нас, как и вторую команду, похитил какой-то псих, — начал терпеливо разъяснять я. — Он где-то в здании. Несколько минут назад заходил в палату, называл меня Ваней и представился моим лечащим врачом. Назвался Виктором Павловичем. Ты лежал в отключке, я уж было начал ему верить.
— Что еще он говорил?
— Сказал, что скоро вернется и мы продолжим. Что именно продолжим, не уточнил. Но проверять как-то не хочется. А пока он чем-то занят.
— Сказал чем?
— Нет. Ты можешь освободиться? — спросил я.
Вадим в ответ отрицательно покачал головой.
— Надо было тебя слушаться и сразу палить в небо из автомата. Теперь не известно, успеют ли наши нас найти вовремя… — начал сокрушаться мой боевой товарищ.
— Успеем еще самобичеванием позаниматься! Лучше давай думать, как отсюда выбраться. Я тут вот, что подумал. Этот урод может вернуться обратно в любой момент. Тебе лучше всего притвориться спящим. Это усыпит его бдительность. Я буду ему подыгрывать. Как только появится возможность, постараюсь его обезвредить. Он, вроде, на вид не атлет, так что должно получиться.
— А если не получится?
— Тогда, как только он меня уведет отсюда, ты придумаешь, как выбраться и спасешь меня.
Спустя полчаса в коридоре раздались шаги. Мы сразу затихли. Вадим притворился спящим, а я придал лицу туповатое выражение и принялся ждать.
В дверном проеме появился «хозяин дома».
— Ну как ты, Ваня? — произнес он ласково. — Тебе лучше?
— Да, доктор, спасибо. Чувствую себя хорошо. — в тон ему ответил я.
— Ну вот видишь! А ты лечиться не хотел. Но ничего, скоро я тебя полностью здоровым сделаю. Будешь еще потом ко мне в гости приезжать и коньяк в благодарность привозить. А сейчас, пойдем со мной!
— Кажется, все будет куда проще, чем я ожидал, — мелькнула мысль в голове. — Если он развяжет мне хотя бы ноги, то появится шанс его оглушить.
Но оказалось, что я рано радовался. Виктор Павлович обошел мою койку, поднял спинку, чтобы я мог ехать полусидя, снял колеса со стопора и повез меня к выходу из палаты.
Мы вышли в коридор. Псих тщательно закрыл за нами дверь в палату и повез меня дальше. Коридор повернул сначала налево, потом направо, и мы уткнулись в закрытую дверь.
Снова щелкнул замок. Видимо, это тоже было частью психического расстройства. Другого объяснения, зачем всегда закрывать двери на ключ, не было.
Меня ввезли в операционную. Этот кабинет ни с чем нельзя было перепутать. На полу, около операционного стола, виднелась свежая лужа крови. Рядом стояла тумба с аппаратом для наркоза. В углу стоял передвижной столик с лежащими на нем инструментами, которые тоже были перепачканы кровью.
— Если в кабинете был наркозный аппарат, то меня будут оперировать на нем, — подумал я, а затем произнес уже вслух.
— А куда мы приехали?
— В процедурный кабинет. Ты не бойся, я сейчас сделаю тебе укольчик. Минут через пять ты уснешь. А когда проснешься, голоса в голове тебя больше не будут мучить. Все видения растворятся, как туман, и ты станешь здоров.
Не успел я опомниться, как сумасшедший доктор закатал мне рукав и воткнул в вену шприц. Это было явно не то, что мне вкололи, когда пленили. Эффект достигался не сразу. Но, чтобы усыпить бдительность врага, надо было ему подыграть. Я медленно про себя досчитал до ста и начал делать вид, что погружаюсь в дрему. Самым сложным было реально не уснуть. Я сидел с закрытыми глазами, делая глубокие вдохи-выдохи и ждал, слушая шаги психа по операционной.
— Что-то рановато ты, Ваня, уснул, — задумчиво потянул Виктор Павлович.
Сказал и ничего не стал делать. Я внутренне запаниковал. А что, если этот псих не подойдет? Что, если он решит перестраховаться и станет перекладывать меня на операционный стол только минут через десять?
Сознание неумолимо погружалось в темноту.
И тут я почувствовал, как застежка на левой ноге ослабла. Затем и на правой. Несколько мгновений и руки тоже были свободны.
Собрав себя в кучу, я резко открыл глаза, выбросил вперед руку, прямо в лицо сумасшедшему и попытался вскочить на ноги.
Удар вышел слабым. Я только и смог, что сбросить очки с лица Виктора Павловича. Ноги при соприкосновении с полом подкосились, а веки готовы были в любой момент опуститься обратно.
— Ах ты ж щенок! — завизжал «лжедоктор».
Он подбежал ко мне и со всей силы зарядил ногой по ребрам. От удара меня отбросило в конец кабинета. Но, как ни странно в полете я сгруппировался и каким-то чудом, оказался на ногах.
Сквозь замутненное сознание, я увидел как ко мне навстречу бежит Виктор. Руки и ноги отказывались повиноваться. Последним усилием воли я схватил рукой какой-то предмет за спиной и выкинул вперед ногу, целясь в пах своему противнику.
— С-с-с-у-у-у-кА! — прозвучал полый боли голос.
Видеть его я уже не мог, так как перед глазами уже плясали разноцветные круги, но сквозь вату в ушах слышал, как он рычал на меня.
— Да ты буйный! Ну ничего, сейчас я тебя вылечу. Под себя, гад, будешь до конца дней!
Почему-то последняя фраза меня взбесила. Я на ощупь кинулся в сторону маньяка, размахивая перед собой предметом, зажатым в руке. Ничего не видел, только слышал, да и то через раз, как визжит от боли Виктор Павлович. Несколько секунд, и я перестал ощущать руки, но угасающим сознанием старался снова и снова отдавать им команду «бить». А потом темнота поглотила меня целиком. Второй раз за этот длинный день.
Глава 9
Как бы ни это не было удивительным, но я очнулся. И мое возвращение к жизни нельзя было назвать чудесным. Вокруг темно, руки и лицо были вымазаны в чем-то липком. Откуда-то издалека раздавались чьи-то голоса. Помотав головой, я попытался встать на ноги, но у меня ничего не вышло. Память пришла ко мне почти мгновенно. Руки зашарили по полу и наткнулись на тело маньяка. Это означало, что я все же смог его сделать.
Надо было выбираться отсюда. Я нашел в кармане халата Виктора Павловича связку ключей и ползком направился искать выход из операционной.
Скоро мне удалось выбраться в коридор. Я полз, пока не нащупал дверь, за которой должен был находиться Мамонтов.
— Вадим, ты тут? — прохрипел я.
— Миша, это ты? — раздалось в ответ из палаты.
— Сейчас тебя открою и освобожу, — пообещал я и начал подбирать ключ.
В палате света было куда больше, чем в операционной или коридоре. Луна помогала видеть хотя бы силуэты предметов.
— Там наши за окном, — начал радостно Вадим, но осекся, увидев, что я не стою на ногах. — Что с тобой?
— Отходняк. Этот гад в меня что-то вколол. Ноги пока не слушаются. Сейчас подползу и помогу освободиться.
— Он жив? — задал росгвардеец вопрос.
— Сомневаюсь, но утверждать не берусь.
— Что там у вас произошло? Тебя утащили часа три назад. Потом я услышал какой-то шум, и все затихло. А полчаса назад погас свет.
Я все-таки справился с ремнями на руках Мамонтова и ответил.
— Мы разошлись во взглядах по поводу лечения шизофрении. Он считал допустимым хирургическое вмешательство, я нет. Мы подрались.
— Ни черта не понял, но ладно, потом объяснишь, как придешь в себя, — произнес Вадим, затем вскочил на ноги, бросился к окну, открыл его и крикнул.
— Саныч! Мы здесь!
Внизу раздались голоса. Потом автоматная очередь по металлической входной двери. А спустя несколько минут мы увидели и свет фонариков друзей, которые пришли нас спасать.
— Тут где-то генератор есть. Думаю, что в подвале. Свет полчаса назад работал, — произнес я подбежавшему Терентьеву.
