— Гребаный пастух, не иначе. Смех, да и только. И где он, интересно, раздобыл свою пукалку? В музее? Тоже мне «ценный пленный»! Надо было его сразу мочить, капрал.
Локи был единственным из легионеров, кто получал от своей работы искреннее удовольствие, упивался насилием и смаковал жестокость. Все остальные были холодны и безразличны.
В отличие от прочих легионеров, сержант любил рассказывать о своем прошлом. Я не помнил всех его рассказов, как и многих прочих событий. Подчас мне казалось, что изо дня в день они меняются и противоречат один-другому. Как-то он признался, что служил миротворцем, но был уволен из-за употребления запрещенных стимуляторов и неоднократных дисциплинарных нарушений. Позже рассказывал, что промышлял различными темными делишками на гражданке, пока им не заинтересовались копы, вынудив покинуть территорию Содружества и наняться в «Чи Милитари». По одной из версий, он охранял исправительные лагеря и подавлял там беспорядки. По его словам, там можно было «здорово позабавиться», пока журналисты не подняли шум вокруг издевательства над заключенными. Новые неприятности, по словам Локи, вынудили его удалиться от цивилизации еще дальше — стать охотником за головами на нежилой территории, исполнять частные заказы на поимку или устранение людей, скрывающихся на пустошах от правосудия, кредиторов или заклятых врагов.
«Если мы когда-нибудь вернемся на гражданку, Сандерс, я покажу тебе свою коллекцию», — поведал он мне как-то. — «Я всегда оставлял себе что-нибудь на память, от каждого заказа. Что-то запоминающееся. Красивое. Каждая вещь хранит в себе историю. Завораживает!» В такие моменты на лице сержанта появлялось мечтательное выражение, а в голосе звучали нотки гордости и ностальгии. Будто меломан, рассказывающий о фонотеке с записями любимой музыки, или сомелье, расписывающий содержание винного погреба. Он говорил, что в «Чи» его все так и называли: «Коллекционер».
— Это Лидер Альфы-1, отделением Голд здание зачищено, — отозвался Стил некоторое время спустя. — Взяли двух «языков», посмотрим, что из них удастся вытрясти. Цели из списка не обнаружены.
В голосе лейтенанта звучало разочарование. Возможно, он надеялся, что в этом лагере мы наконец отыщем лидера ФАР, до которого нам не удавалось добраться с момента прибытия в Африку. На счету Легиона было уже четверо из семи полевых командиров и духовных лидеров, которых разведка называла ядром ФАР. Но их предводитель, Махмуд Авди, был просто неуловим.
— Сильвер, что там у вас? — раздраженно осведомился Стил.
— Это Лидер Альфы-1-Сильвер. Мы взяли пятерых. Один выглядит как офицер. Не из списка, но может быть смысл допросить, — услышал я лишенный эмоций голос первого сержанта Колда.
— Отлично. Тащите в сарай на северной оконечности поселка. Что-нибудь еще?
— Да. Еще здесь заложники, сэр. Не меньше десятка. Заперты в подвале.
§ 46
Я шестым чувством ощутил недовольство Стила. Он ненавидел освобождать заложников. С ними всегда было полно возни. Слишком много шума, слишком много вопросов. Будь его воля, он бы взорвал подвал к чертям и сказал бы, что так и было. К сожалению для Стила, среди заложников были резиденты Содружества, а на их счет у нас были четкие указания.
— Действуем по плану! — зло рявкнул Стил. — Освободить, вывести на улицу, погрузить на машины, доставить на базу, передать «Глобал Секьюрити»! Никаких разговоров, никаких объяснений!
К поселку уже должна была приближаться колонна второго эшелона — автобус для заложников с кондиционером, питьевой водой, продовольственными пайками и дипломированным психологом, пара автозаков для заключенных, два реанимобиля для раненых, рефрижератор для трупов, пятитонный тентованный грузовик для трофеев, инженерный грузовичок саперов и четыре бронированных джипа с людьми из «Глобал Секьюрити». Этой братии предстояло разгребать бардак после того, как мы сделаем свою работу.
С южной стороны поселка вдруг донесся всплеск стрельбы и даже взрыв, но через минуту все стихло. На вопрос Стила: «Какого черта происходит?!», отозвался командир 2-го взвода:
— Лидеру Альфы-1 — группа боевиков показалась из подземного погреба, приборы их там не фиксировали. У нас один раненый. Будьте осторожны, они могут вылезти из любой щели.
— Альфа-1-Бронза, обеспечивайте охрану периметра! — рявкнул лейтенант Стил. — Следите за проклятыми подвалами и люками!
— Ну конечно, — проворчал себе под нос Локи, ковыляя к зданию, в котором обнаружили заложников. — А то-то мы не знали, откуда могут вылезти эти крысы, босс.
— Альфа-2, что там с зачисткой?!
— Проверяем последние два здания. Здесь полным-полно нонкомбатантов. Задержали только пятерых потенциальных боевиков. Ни одной цели из списка.
— Действуем по плану! Ведите арестантов к сараю! Гражданских пока сгоняйте в центр поселка. Никого не отпускать, пока их личности не будут идентифицированы!
На моих глазах трое легионеров из отделения «Сильвер» под прицелами винтовок выволокли на улицу вереницу людей, похожих на боевиков ФАР. По крайней мере, некоторые из них были одеты в камуфляж или носили на себе элементы военной экипировки. У каждого на скрученных за спиной запястья были защелкнуты наручники, а на голове висел черный мешок, сквозь который они могли худо-бедно дышать, но ничего не видели.
Один из людей с мешками на головах заплетающимся от страха голосом лепетал что-то на местном наречии. Вероятно, уверял в своей невиновности и непричастности к терроризму. А может, пытался доказать, что он военнопленный и с ним надлежит обращаться как с военнопленным. На миротворцев эта болтовня могла бы подействовать. Но частников вся эта чушь не интересовала.
Если этот парень давно в группировке, то должен был уже слышать о безжалостных убийцах, идущих по следу их командира. Они называли нас «каменными сердцами». Говорили о нас как о «клонах и андроидах, лишенных души, ненавидящих весь род людской, созданных в секретных лабораториях корпораций, чтобы нести смерть и боль». Говорили шепотом. Боялись нас. И не зря.
— Наши смертнички, — разглядывая захваченных боевиков, которых толкали к уцелевшему во время бомбардировки сараю на отшибе, любовно проговорил Локи, улыбаясь во весь рот. — Эх, как же вам не повезло-то.
Минуту спустя из помещения беспорядочно высыпала, толкаясь плечами и кашляя, небольшая толпа без наручников и мешков на головах. Среди них были и мужчины, и женщины, разного возраста, разной расовой принадлежности, разной степени худобы и измученности. Поведение этих кардинально отличалось от первой группы. Заложники судорожно вдыхали воздух, щурились от солнца, кашляли, дико озирались по сторонам, истошно рыдали, обнимались, истерично или счастливо улыбались, держась руками за волосы, изливались в спутанных речах или вовсе тупо топтались на месте. Один даже бросился на колени в засыпанный пеплом и обломками песок, закрыл глаза и начал горячо возносить молитву.
— Какого черта вы этих выперли?! — рявкнул голос лейтенанта Стила в эфире. — Надо было подождать, пока уведут подальше «языков»!
— Сэр, они сами рванулись наружу. Я ничего не мог поделать, разве что оглушить ублюдков! — беспомощно и злобно отозвался Колд, порывисто показываясь из здания следом за заложниками. — Солт, черт возьми, конвоируй этих тушек к машинам, живее!
— Работаем! — отозвался капрал отделения «Сильвер».
Я стоял как раз невдалеке, так что по мне то и дело прокатывались взгляды заложников. Многие из них явно были в состоянии аффекта, и они не очень понимали, что значит исполинская фигура, закованная в бронированные доспехи песочного цвета, чье лицо закрыто затемненным забралом бронешлема и противогазом. Возможно, они принимали меня за робота.
Встав с коленей, ко мне приковылял, прихрамывая, давешний молящийся. Им оказался невысокий чернокожий мужчина в истрепанной грязной футболке со следами побоев на лице. Его лицо светилось счастьем, какое можно увидеть лишь у человека, уже распрощавшегося с жизнью, но внезапно обретшего спасение.
