Но это не так. Она не хочет. Лишь вы хотите этой жертвы, глупцы! Или уже не хотите? Я вижу, что вы качаете своими седыми головами, в которых годы и опыт совсем не прибавили ума! Что мне теперь делать с вами? Чьих внуков мне отдать сегодня Русскому?
Старики переглядывались и молчали. Наконец старейшина сдернул с головы шапку и бросил ее к ногам коня шаманки:
— Ты тысячу раз права, женщина. Мы конченые мудаки. Но что же нам теперь делать? Ведь Рхо уже ждет и жаждет, мы разбудили ее и теперь она хочет жертвы. Мне... Может быть, мне самому войти в пещеру... Тогда я расплачусь за свою глупость. Но ведь я бесполезный старик, Рхо не любит такие жертвы, она принимает лишь юношей. И что нам делать с Русским? Ведь даже если мы не будем приносить в жертву этого знатного степняка и отдадим его Русскому, то Русский потребует еще двух. Двоим из нас все равно придется отдать Русскому своих внуков. Может быть нам бросить жребий, чей внук или правнук станет данью для Русского?
— Жребий? — закричала шаманка, заглушая бешено завывавший ветер, — Я сделала тебя старейшиной, и круг старцев избрал тебя. Но это было ошибкой, я вижу, что ты так и не поумнел. Ты полагаешься на судьбу там, где нужно принимать решение самому. Но ты не способен на это, никто из вас не способен. Поэтому вы будете слушать меня. Я принесу жертву! Я накормлю разбуженную и алчущую Рхо.
— Как? — в ужасе произнес старейшина, — Ведь Рхо не принимает в жертву женщин. И если наше селение останется без шаманки...
— Я не собираюсь приносить в жертву себя, дурень, — перебила шаманка, — Я отдам Рхо своего черного коня.
Лица стариков помрачнели, кто-то со страхом воскликнул:
— Но ведь Летящий-Сквозь-Ночь лучший конь в нашем селении. Он знает все горные тропы, он быстрее и умнее любого другого коня во всех Горах и во всей Степи. Мы выменяли его у степняков на целое стадо туров. Мы подарили его тебе в знак глубочайшего уважения, шаманка.
— Я знаю, — шаманка легко спрыгнула с Летящего-Сквозь-Ночь, — А теперь выбирайте. Или мы отдадим коня Рхо, а вашего пленника — Русскому. Или мы принесем в жертву Рхо этого пленника, но тогда Русский заберет вашего родича. Выбирайте!
Вместо ответа старики расступились, освобождая шаманке путь к пещере.
Там в темноте все еще горели девять зеленых жадных глаз, и шевелилось что-то большое, черное и бесформенное. Глаза Рхо смотрели прямо на Сына Вождя, но шаманка подвела к пещере коня, и неведомая тварь, оторвав взгляд от Фаргнорта, уставилась на новую жертву.
Шаманка заговорила, но Сын Вождя не понял ни слова. Она говорила на мертвом языке древних кланов, который сегодня помнят только женщины Горного народа. Шаманка читала заклинание, обращаясь к чудовищу в пещере.
Конь тревожно заржал, попытался вырваться, но шаманка толкнула его в скальную щель. Нечто темное выступило бесформенной массой из щели в скале, схватило коня и всосало его в пещеру. Раздался оглушительный гул, старики повалились на колени.
Потом на несколько мгновений наступила абсолютная всепоглощающая тишина, даже ветер перестал выть. В глубине скальной щели мелькнули четыре короткие ослепительные и беззвучные зеленые вспышки. Во время последней вспышки зеленые глаза твари погасли, пещера погрузилась в темноту.
Из скальной щели вырвалась волна крови, она ударила в лицо шаманку, все еще стоявшую у входа в пещеру. Кровь разлилась по площадке перед щелью, окрасив снег на много шагов ярко-красным. Шаманка тоже была вся в крови, как будто только что с головой погрузилась в озеро красной охряной краски. Кровь стекала по лицу, черным волосам и одежде девушки.
— Смотрите, — сказала шаманка, — Кровотечение Лона, осемененного Ветром. Рхо довольна. Но это еще не вся жертва, ведь Рхо ждала от нас юношу. Мы сами предложили ей этого юношу, конь — неравноценная замена. Поэтому в дополнение к коню, я принесу еще одну малую жертву — я вернусь назад в селение пешей и босой, прямо по ледяным и скользким тропам Гор, прямо по острым и ранящим камням.
Шаманка стащила с себя сапоги из кожи тура с серебряными вставками и отшвырнула их прочь.
— А вы привезете назад в селение этого знатного степняка, — продолжила шаманка, — И будете стеречь его до вечера. С этим-то вы справитесь? А вечером я отдам его Русскому.
— Мы справимся, шаманка. Спасибо тебе, — сказал старейшина, отряхивая от снега свою шапку из меха барса, — Но ведь Русский заберет еще двоих. Кому из нас отдать ему своих внуков? Рассуди нас.
— Вам не нужен мой суд, — ответила шаманка, — Русский заберет одного. Я готовилась к приезду Русского заранее. Я выменяла за клыки барсов бутылку огненной воды, которая является излюбленным лакомством русских. На этой воде я настояла лунную полынь и мяту, и теперь у меня есть большая бутылка зеленого напитка. Этот напиток несет безумие. Ни один русский не откажется от него. Я угощу Русского этим напитком, и он забудет, скольких наших юношей хотел забрать. Я отдам ему одного этого и отправлю прочь, пока Русский не пришел в себя.
— Правду говорят, что мудрая шаманка в клане подобна несущей костяной подпорке в юрте, — восхищенно сказал старейшина.
— А еще говорят, что мудрый старейшина подобен шкурам тура, покрывающим юрту, — ответила шаманка, — Так соответствуй своему высокому званию, старик.
Связанного Сына Вождя снова закинули на коня, и процессия всадников отправилась вниз в аул Горного народа.
Фаргнорт старался не смотреть, когда они проезжали по мосту через бездонную пропасть и мимо старой башни, из которой бил в небеса фиолетовый луч. Шаманка действительно двинулась в обратный путь босой и пешей, от охраны она отказалась и скоро осталась позади.
Когда они приехали в селение уже вернувшиеся с охоты мужчины немного побили Фаргнорта, не сильно, но обидно. Зато ему дали чашку горячего чая, заваренного на молоке тура, чтобы он мог согреться после путешествия в Запретные Горы.
До вечера Фаргнорт просидел под охраной, а когда Солнце стало клониться к закату, его отвели к юрте шаманки, располагавшейся отдельно, на краю аула.
Русский приехал на телеге, когда уже почти стемнело. Он был очень большой и бородатый, и говорил громко и басовито. Сын Вождя опасался Русского. Он никогда не видел раньше русских, и не знал, зачем они забирают юношей-охотников. У степняков никогда никого не забирали, видимо эту дань русским платили только Горные кланы. В телеге у Русского лежал карабин, и это тоже не понравилось Сыну Вождя.
Шаманка совсем не знала языка русских, а сам Русский говорил на наречии Горных жителей, но очень плохо и с сильным акцентом. Судя по говору, он учил язык Горных кланов не здесь, а где-то на западе, он говорил как принадлежащий к племени Безголовых Барсов.
— Здравствуйте, товарищ шаманка. Мира вашей юрте, точного боя вашим охотникам, молока вашим турам, много сыновей вашим женщинам, — поздоровался Русский.
Впоследствии Сын Вождя убедился, что это единственная фраза, которую Русский умеет произносить на языке Горных кланов без ошибок.
— Добрый вечер, товарищ Защемилов. Войдите в мою юрту, как гость, — поприветствовала Русского шаманка.
— Это быть есть являться существовать большая честь для я, — вежливо ответил Русский, прежде чем войти в юрту. Фаргнорта шаманка тоже затолкала в юрту, хотя он и не хотел быть ее гостем.
Шаманка, Русский и Сын Вождя оказались в мужской половине юрты, предназначенной для приема гостей. Женская половина юрты, где шаманка совершала ритуалы, была отгорожена крашеными шкурами солярных барсов.
Стены жилища шаманки были задрапированы вышитыми тканями и завешаны зубами барсов, рогами туров, ритуальными ножами и серебряными дисками с нанесенными на них магическими знаками. В юрте сильно и душно пахло благовониями, травами и цветами. Но Русский разглядывал не убранство жилища хозяйки, а Фаргнорта.
— А почему он есть один? Я приезжать забирать трех. Трех. Три, — Русский показал шаманке три пальца.
