Сначала я хотел обидеться, но потом понял, что это будет реально тупо. Усатый, конечно, тот ещё тип, но иногда он действительно шарит. Не скрываясь за ложной вежливостью и тактичностью, фигашит прямо в лоб.
— Может ты и прав. Что-то мне твоя сестрёнка сильно в голову залезла. Нужно разгрузиться.
— В штаны она тебе залезла. Пойдём, буду знакомить тебя с местными феечками. Правда, придётся скататься в соседний СОЦ. Он у нас как бы тематический, там в основном весь творческий народ и тусует. У него даже название не какой-нибудь «Рассвет», как у нашего сити или «Победа» со «Знаменем». Тут куют искусство и потому взяли себе имя «Горький Маяк», - Йося опять сбился на пафосный тон и даже воздел руки к небу, будто выступая на каком-то мифической митинге.
— Окей, я понял, что там у вас отрываются. И целиком поддерживаю твоё предложение. Только сначала стоит зайти в ближайшее отделение банка, чтобы восстановить моё кредитное кольцо. А то ваши уважаемые сограждане избавили меня от его ношения, когда я затусил в баре.
— Да, уже наслышан о твоих похождениях в «Пей, как скотт». Ты, конечно, выбрал идеальное место, чтобы нажраться, — сказал Усатый, загадочно улыбаясь.
— А что с ним не так?
— Ну, для начала, там зависает основа самых ярых консерваторов Марса. Те, которые за традиции первых поселенцев, особый путь развития и «железный занавес» от капиталистической нечисти.
Отморозки в общем. Хотя их сейчас почти половина в партийной системе.
— Да, вроде, нормальные ребята. Приняли меня, как своего. Напоили, накормили, — нахмурился я.
— Ага, и спать уложили. В канаву. Да ещё и приголубили. Зад уже не болит? — уколол меня Йося.
Как меня задолбали вот такие тупые приколы. У марсиан что какой-то бзик на гомосексуализме и различных его формах?
— Слушай, хватит нести всякую ересь. Я хоть и максимально толерантный, но такое ощущение, что у вас тут все помешаны на мужской любви. А у тебя будто вообще детская травма.
Усатый замолчал. Помрачнел и исподлобья глянул на меня. Сначала я подумал, что он кинется в драку, но метакоммунист стоял неподвижно.
Только смотрел на меня. Злобно. Устало. С горечью.
Именно в таком порядке по его лицу пробежала целая гамма чувств. Закончившись на максимально минорной ноте.
— Ничего ты не понимаешь. И не поймёшь. Потому что земляшка сраный! — выплюнул он мне в лицо и, развернувшись, куда-то пошёл.
Теряться в очередной раз мне не хотелось, и я двинул следом. Никогда бы не подумал, что Йося такой обидчивый и ранимый. Уже в который раз убеждаюсь, что внутри каждого человека живёт ещё один. И чаще всего абсолютно не похожий на внешний оригинал.
* * *
Снова эта ублюдочная местная «магнитка».
Неужели у них тут нет транспорта посовременней? Вакуумные туннели, авиасообщение, дуговые прыгуны? Не, не слышали. Зачем, если и так работает? Конечно, может у марсиан другие оправдания несовершенства своей транспортной сети. Но мне кажется, здесь кроется такая же упоротость, как и с архитектурой и каким-то сдвигом в социально-сексуальной сфере.
В общем, позлившись на меня, Усатый всё же соизволил помочь при оформлении нового кредитного кольца и даже перевёл мои финансы в метакоммунистический колорит.
— Денежная система по всей Солнечной системе работает одинаково. Да, у всех разные единицы, но суть общая. Кто-то поддерживает своё благосостояние ресурсами, кто-то технологиями, другие производством или военной мощью. Некоторые смешивают, стараясь успеть везде.
Скажу откровенно, Марс изо всех сил кичится своим особым путём, но мы всё так же являемся частью общего финансового механизма. Пусть консерваторы и сверхоптимисты орут, что вот-вот и мы выйдем на самообеспечение, это враньё.
Нам даже до полноценной конкурентоспособности срать, да срать.
Но! У нас есть главное! Идея и путь к её воплощению, — он перевёл дыхание и продолжил, вновь загораясь своей идиотской агиткой.
— Итак, сегодня ты сможешь платить всем и каждому самой ценной валютой в мире. Имя этому великолепию — человеко-часы!
Казалось ещё чуть-чуть и он начнёт аплодировать сам себе. Во всяком случае, восторг в его глазах светился неподдельный.
Вяло поддержав его энтузиазм, я предложил скорее перейти к следующему пункту нашей программы. А именно, поездку в «Горький Маяк».
В итоге, прикупив мне новый коммуникатор, мы, взяли билеты на ближайший рейсовик и отправились на вокзал.
И вот уже третий час подряд мы трясёмся по раздолбанным магнитным рельсам, созерцая однотипный марсианский пейзаж.
Конечно, общую скуку разбавили пара пластин псилоцибина, которыми меня любезно угостил Йося. Но в целом, неспешная и очень некомфортная поездка нагоняла на меня лишь тоску и уныние.
— Кстати, хотел тебя кое о чём попросить, — неожиданно оторвал меня от залипания в окно Усатый.
— Внимательно, — лениво ответил я.
— Что внимательно?
— Слушаю, тебя придурок. Оборот речи такой. Давай уже, говори, — раздражённо бросил я.
Марсианский диалект действительно отличался от земного. Многие словесные моменты здесь звучали по-другому или использовались иначе. Я, конечно, не лингвист, но, что касается слэнга, шарю и уже который раз замечаю такую необычность.
Даже в плане мата здесь часто применяются устаревшие понятия.
Закупаясь в местной барахолке, я долго пытался объяснить торговцу, что мне нужен коммуникатор последней модели. Сначала он не понял о чём я, но Йося быстро сократил мою просьбу до: «насобачь поцыку фрешовый комм». Где «насобачь» — это найти, «поцык» — парень, человек, «фрешовый» — значит свежий, самый новый, а «комм» — сокращение от коммуникатора.
И кажется по отдельности всё понятно. Но стоит соединить в одно предложение и звучит, как абракадабра.
Самое смешное, что этого выражения, «абракадабра», Усатый тоже не знал. И когда я высказал ему моё удивление по поводу марсианского слэнга, он матюгнулся и ответил, что-то типа «ты себя послушай образина земная».
— В общем, до меня дошли слухи, что наши «помощнички» взяли тебя в оборот. Можешь не отмазываться, тут сыграла нелепая случайность и твоя тупость.
Короче, без проблем подрабатывай, но не забывай трясти с них чечешек. Тут всё должно быть, по справедливости. Пусть ты не метакоммунист, но уже и не турист.
Дебильный каламбур получился, но смысл ты понял. Пиаришь их на своей площадке, получаешь за это бонусы, — продолжил он.
— Что за чечешки и где в твоём потоке сознания просьба? — непонимающе нахмурившись, спросил я.
— Постоянно забываю, что ты немного отсталый. ЧЧ — это человеко-часы. Мы их так называем, чечешки. А просьба… тут твоя инициатива нужна. Я уже и так изо всех сил намекаю.
Сначала я задумался, но, глядя на откровенно наглое хлебало Йоси, мне всё стало ясно.
— Охренеть. Я значит шпионом на полставки подрабатываю, рискую своей филейной частью, а мистер зажравшийся метакоммунист хочет себе процент. Я правильно понял?
— Во-первых не себе, а «Красному Движу», во-вторых да, — улыбаясь, ответил он.
— И с какого это перепугу?
— Скажем так, пусть это будет добровольное пожертвование. Учитывая, сколько раз я спасал твою шкуру от всяких неприятностей.
Да и к тому же, не забывай, что у тебя и так куча бабла от подписчиков. Я тут прикинул твои донаты за месяц и скажу, вышло некисло. Так что не прибедняйся.
Считай, что половина чечешек вернётся на свою родину. Ты делаешь правое дело! — закончил он воодушевлённо.
— Ты мне зубы этим пропагандистским дерьмом не заговаривай. Я тут почти поверил, что у нас реально контакт налаживается, а тебе кэш значит нужен. Расстроил ты меня, Йося, ох, как расстроил.
Идейный он. Ага, бабки правят миром.
Не успел Усатый мне ответить, как рейсовик стал, натужно трясясь, тормозить. За окном медленно надвигалась, мерцающая всеми цветами радуги, волна.
Присмотревшись, я понял, что это марсианский «человейник», формой напоминающий океанский вал. Вершина которого, словно набухший гребень, готова вот-вот обрушиться вниз.
