— Адди? Адди, просыпайся. Адди…
Я со стоном переворачиваюсь и потягиваюсь, потирая глаза нижней частью ладони. Еще слишком рано для подобных вещей.
— Адди…
Не успев еще полностью проснуться, я хватаю Джеймса за шиворот и тяну вниз, запихивая его голову под одеяло. Он кричит, а я смеюсь, заворачивая его в простыни до тех пор, пока не лишаю его возможности выбраться.
— Прекратиииии, — хныкает он и колотит маленькими кулачками по простыням. — Адди, отпусти меня…
— Эй… сколько раз я просил тебя перестать так меня называть?
Джеймс пытается ударить меня через одеяло. Я подхватываю его на руки и переворачиваю, он кричит и брыкается.
— Ты такой грубый, — кричит он, извиваясь в моей хватке. — Если бы Кенджи был здесь, то он ни за что не позволил бы те…
Я застываю, услышав его слова, и Джеймс чувствует это. Он затихает в моих руках, и я отпускаю его. Он выпутывается из моих простыней, и мы смотрим друг на друга.
Джеймс моргает. Его нижняя губа дрожит, он прикусывает ее.
— Ты не знаешь, все ли с ним в порядке?
Я качаю головой.
Кенджи все еще находится в медицинском крыле. Никто пока что не может с уверенностью сказать о том, что именно случилось, но среди людей уже ходят разговоры. Перешептывания.
Я смотрю на стену. Джеймс по — прежнему что — то говорит, но я уже слишком отвлекся, чтобы обращать внимание на его слова.
Мне трудно поверить в то, что Джульетта могла подобным образом ранить кого бы то ни было.
— Все говорят, что он ушел, — говорит Джеймс.
Это привлекает мое внимание.
— Что? — я разворачиваюсь к нему, насторожившись. — Как?
Джеймс пожимает плечами.
— Я не знаю. Они сказали, что ему удалось сбежать из своей комнаты.
— О чем ты говоришь? Как он мог сбежать из своей собственной комнаты?..
Джеймс снова пожимает плечами.
— Думаю, он больше не хотел здесь оставаться.
— Но… что? — я хмурюсь, пребывая в замешательстве. — Это значит, что он уже лучше себя чувствует? Кто-нибудь говорил тебе о том, что ему стало лучше?
Джеймс сбит с толку.
— А ты хотел, чтобы ему стало лучше? Я думал, что он тебе не нравился.
Я вздыхаю. Провожу рукой по волосам на затылке.
— Конечно же, он мне нравится. Я знаю, что мы не всегда ладим, но просто все мы здесь так тесно соседствуем, и у него всегда есть в запасе целая куча чертовых мнений…
Джеймс бросает на меня странный взгляд.
— Значит… ты не хочешь его убивать? Ты всегда говоришь о том, что хочешь его убить.
— Я не говорю о подобных вещах всерьез, — я пытаюсь не закатить глаза. — Мы с ним уже давно дружим. Я действительно беспокоюсь о нем.
— Ладно, — говорит Джеймс рассудительно. — Ты странный, Адди.
Мне не удается сдержать небольшой смешок.
— Почему это я странный? И, эй, хватит называть меня "Адди"… ты знаешь, как сильно я это ненавижу…
— Да, и я все еще не знаю, почему именно, — он перебивает меня. — Мама всегда называла тебя так…
— Но мама умерла, не так ли? — мой тон стал жестким. Руки резко сжимаются. И, когда я вижу выражение лица Джеймса, моментально жалею о том, что был так резок. Я разжимаю кулаки. Делаю глубокий вдох.
Джеймс сглатывает.
— Прости, — говорит он тихо.
Я киваю, отводя взгляд.
— Да. И ты меня, — я натягиваю рубашку. — Так Кенджи ушел? Поверить не могу, что он мог просто вот так взять и уйти.
— Зачем Кенджи понадобилось бы куда-нибудь уходить? — спрашивает Джеймс. — Мне показалось, что ты сказал о том, что даже не знаешь, в поряд…
— Но ты же сказал…
Мы замолкаем. Смотрим друг на друга.
Джеймс начинает говорить первым.
— Я сказал, что Уорнер ушел. Все говорят, что он сбежал прошлым вечером.
Один только звук его имени выводит меня из себя.
— Оставайся здесь, — говорю я, указывая на Джеймса, и хватая свою обувь.
— Но…
— Никуда не уходи, пока я не вернусь! — кричу я перед тем, как выбежать в дверь.
Вот ублюдок. Поверить в это не могу.
Я колочу кулаками по двери Касла, когда меня замечает Йен, направляющийся куда — то по коридору.
— Его нет, — говорит Йен, продолжая свой путь.
Я хватаю его за руку.
— Это правда? Уорнер на самом деле сбежал?
Йен вздыхает. Засовывает руки в свои карманы. Наконец, он кивает. Мне хочется пробить кулаком стену.
— Мне нужно пойти и одеться, — говорит Йен, отходя от меня. — И тебе бы тоже следовало этим заняться. Мы выдвигаемся после завтрака.
— В самом деле?! — говорю я. — Мы по — прежнему собираемся сражаться… даже с учетом всего происходящего?
— Разумеется, — резко отвечает Йен. — Ты же знаешь, что мы больше не можем ждать. Верховный главнокомандующий не станет менять свои планы и отсрочивать нападение на местных жителей. Уже слишком поздно поворачивать назад. — Но что насчет Уорнера? — требовательно спрашиваю я. — Мы даже не попытаемся его найти?
— Может быть, — Йен пожимает плечами. — Возможно, тебе удастся отыскать его на поле боя.
— Господи, — гнев настолько сильно переполняет меня, что практически застилает мне глаза. — Я мог бы убить Касла за то, то он допустил это… за то, что он был так чертовски терпим к нему…
— Держи себя в руках, парень, — перебивает меня Йен. — У нас есть и другие проблемы. И, — он хватает меня за плечо, смотря мне в глаза, — ты не единственный, кто зол на Касла. Но сейчас не время для этого.
Я скидываю его руку, бросая на него сердитый взгляд, и возвращаюсь обратно по коридору.
К моему возвращению у Джеймса накопилось множество самых различных вопросов, но я все еще слишком зол для того, чтобы разговаривать с ним. Но его это, кажется, не волнует; Джеймс чертовски упрям. Я пристегиваю сначала одну кобуру, затем другую, закрепляю свое оружие, а он все еще не собирается отступать.
— А что он сказал потом? — спрашивает Джеймс. — После того, как ты сказал ему о том, что мы должны найти Уорнера?
Я привожу в порядок свои брюки, затягиваю шнурки на ботинках.
Джеймс слегка стукает меня по руке.
— Адам, — еще один удар. — Он знал, где находится Касл? — еще один. — Он сказал, во сколько вы сегодня выдвигаетесь? — еще немного постукивания. — Адам, когда ты…
