На этот раз пробуждения Юлика было весьма странным. Сон ещё не совсем отпустил мажора окутывая многострадальный мозг пеленою серого тумана, сквозь который он заметил некоего урода, сидящего за новеньким Феррари, купленным отцом незадолго до того, как откинуть копыта.
"Ах, да" — вспомнил Юлик, — "Это же я"
Рядом сидела очередная дура, ногами закрывшая большую часть лобового стекла.
А потом картинка сменилась на захватывающий дух погоню… кажется с гаишниками…
"Как же звали эту уродину, которая прямо во время погони полезла ко мне в штаны. Саламандра, что ли?" — Юлик никак не мог вспомнить очередную стерву вымогающею из него папашины деньги…
Молодой человек потер виски, пытаясь вспомнить чем же это закончилось…
Вспомнился только какой-то большой бабах… Что это был за бабах, и почему бабах, он не понимал.
"Ну и ладно, если я здесь, лежу в кровати, значит все, как всегда, обошлось… Да где же эта стерва?" — Он огляделся вокруг…
Что-то ему не очень понравилась атмосфера пробуждения.
"Неужто эта дура к себе притащила" — вдруг подумал он.
— Эй ты, как тебя там, ты где?
Но в ответ только зловещая тишина. Какая-то неправильная тишина начинала действовать на нервы молодому человеку.
И ещё одна особенность поразила, видавшего виды, прожигателя жизни. В комнате не было окон. Да и из мебели торчала одна кровать, на которой он находился, а посередине комнаты булькало что-то вроде лужицы, окруженной мелкой травкой. Из лужицы с любопытством смотрели на него несколько пар лягушечьих зенок.
— Что за хрень? — удивился Юлик, — извращенцы какие-то.
Он скинул с себя одеяло… Вдруг могильный холод заставил его заново влезть под спасительное укрытие.
— Да что за черт, эй есть кто? — в сердцах воскликнул юноша.
Тишина ещё больше окутывала дрожащее от холода тело Юлия.
Вдруг откуда-то послышался всплеск воды. Юлий, завернувшись в одеяло под пристальными взглядами лягушек, побрел к источнику звука, тщательно обходя импровизированный пляжик.
— Точно здесь живет извращенка… Хрен ли уставились, — передразнил земноводных мажор.
Те утробно квакнули, но интереса к хамоватому гостю не потеряли, провожая его немигающим взглядом.
Юлик наконец, дошёл до источника звука. Им оказался кран, капающий в раковину. Тут было довольно тепло, и он, скинув с себя ненавистное одеяло, хотел было вымыть руки. Вдруг вместо чистой воды из крана поперла какая-то, дурно пахнущая, муть.
— Да что такое, — парень отпрыгнул от крана как от ядовитой змеи. Краем глаза, в зеркале, которое висело на боковой стене, он вдруг увидел свое отражение Что-то в нем ему не понравилось, какой-то он был… не живой. С похмелья, что ли?
Он подошел поближе… и хотел было элегантным движением поправить великолепные локоны, как это он обычно делал. Но…
Отражение вдруг криво ухмыльнулось и покрутило пальцем у виска…
— Ааааааааа, — заорал перепуганный молодой человек и вновь нырнул в кровать, перепугав земноводных. Те от страха стали наперебой переквакиваться, а может и не от страха вовсе, может мажора обсуждали…
— Что это, — стуча от страха зубами, лепетал он, — где я? Мамочка… Это сон?
— Нет, это не сон, — голос прозвучал как гром с небес.
Юлика передернуло, и он ещё больше вжался в кровать….
— Ты находишься на территории… бога… Дураюпа Московского.
— Что? — не поверил своим ушам парень, — какого Дураюпа?
— Московского, — голос продолжал звучать так, что уши не выдерживали.
— А можно потише, у меня перепонки сейчас лопнут, — заорал он, всё еще находясь под одеялом.
— Можно, — голос вдруг стал обычным, и что-то напомнил Юлику.
— Аааа, — он усмехнулся и вылез из-под своей зашиты, — это розыгрыш… Шмель твоя работа?
Молодой человек обвел взглядом, почему-то пятиугольную комнату.
— Ну где ты идиот, вылазивай давай, иначе домой в трусах уйдешь…
— Боюсь огорчить, но это не розыгрыш…
Юлик повернулся на звук, но никого не увидел.
— Голос что-то знакомый. Ты случаем в ящике не вещаешь?
— Нет, я вещаю во вселенной, — слова вновь прозвучали на повышенных тонах.
Парень скривил лицо, заткнув уши пальцами.
— Извини, — говоривший вернул себе обычный голос, — но это правда не сон. Юлик… ты на том свете…
— Папа? — удивлению подростка не было предела, — папа — это ты? Ты же…
— Хотел сказать покинул нас, — перебил голос.
— Ну, мы тебя, вообще-то… Где три ярда евро??? — вдруг заорал сынок, — мы все обыскали, куда ты гад дел их????
— Погоди Юлик, я все объясню…. И не ори на бога… — завизжал тот.
— Что за бред папа? Ты что двойника закопал, а сам бабло заныкал? Молоток, я всегда говорил, что ты тот еще подонок…
— Нет сын, все не так просто….
— Так… где ты, покажись….
— Боюсь тебе не понравиться, как я выгляжу.
— Что пластику сделал? Да давай, хуже мертвеца, которого я целовал в лоб, уже не будешь.
То, что предстало перед бедным юношей, поразило его не меньше, чем пропажа трёх миллиардов евро… Перед ним стоял… Нет это даже не Кракен из пиратов… Тот вроде посимпатичней был… Это… Это…
Юношу трясло так, что он не смог сойти с места.
— Паааа-па, что это?
— Это мое бессмертное тело, сынок, которое я купил за эти три ярда…
— Что?
После волшебных слов о трех ярдов все страхи вдруг улетучились. И даже то, что стояло перед ним, уже не казалось таким уж жутковатым.
— Куда ты дел?
— Я купил себе бессмертие, теперь я буду жить вечно….
— Где, здесь???
Дураюп Московский поменял цвет на серовато синий, очевидно, означавшее смущение.
— Ну… В общем, кинули меня… Вернее, дали не то что я предполагал…
— Так, давай все сначала, кто тебя кинул?
— В общем, когда я эти три ярда… — Дураюп опять поменял цвет.
— Освоил из бюджета, давай говорить,
