Продам конец света - Андрей Михайлович Столяров

 Презентация фильма состоялась в конце ноября. Садовников уложился в срок и даже с некоторым запасом. Несколько дней отклики на мероприятие были довольно вялые. Как назло, именно в это время вышел на экраны очередной американский блокбастер с Катриной Джиллз в главной роли, с головокружительными приключениями, с мистикой и непрерывной стрельбой. Трудно было противостоять этому высокотехнологичному зрелищу стоимостью в сто миллионов долларов. Однако примерно через неделю, когда Григорий Глац в очередной «Киноверсии» неожиданно заявил, что «Наводнение» по своим художественным достоинствам, по накалу эмоций, по актуальности поднятых тем, несомненно, может претендовать на главное событие года, из тины равнодушия вдруг начали вздуваться разноцветные пузыри. Выяснилось, что и замысел фильма оригинальный, и воплощение его выше всяких похвал, и собран превосходный актёрский ансамбль, и с удивительным мастерством выдержан сюжетный баланс между трагедией и коммерческим боевиком.

Сети стали захлёбываться восторгом.

Результирующий      приговор      гласил:наш ответ Голливуду!

На саму презентацию я в Москву не поехал. Да, если честно, меня особо и не зазывали. Позвонила девочка со студии и поинтересовалась, собираюсь ли я там быть. Я ответил, что нет, и она, вероятно, поставила против моей фамилии минус. Никого моё отсутствие не опечалило. Тимоша, принимавший участие в доработке сценария, ещё летом мне объяснил, что в иерархии киноиндустрии сценарист имеет статус чуть выше уборщицы.

— Поверь, старик, я в этой хрени барахтаюсь двадцать семь лет, и все двадцать семь лет на меня смотрели, как на гнилой мухомор. Ты либо принимаешь это как должное, либо ищи себе другое занятие.

Правда, на презентацию в Петербурге пойти всё же пришлось. К тому времени фильм уже появился в российских кинотеатрах. За первые же выходные он сделал очень приличные сборы, и прогнозы на дальнейший прокат тоже были благоприятные. А всё тот же Тимоша по секрету поведал, что «Наводнением» заинтересовался «Гольфстрим», немецкая потоковая компания, входящая в пятёрку крупнейших на европейском рынке: собираются делать по данной идее самостоятельный сериал.

—  Сейчас  идут  переговоры.  Но  нам  с тобой от этого достанется — шиш.

Он причмокнул.

Я эту новость уже слышал от Киры, и всё-таки, чтобы его не разочаровывать, вытаращил глаза:

— Здорово!..

Ну и, как следствие, несколько вы­ росла подписка на наш интернет-канал «МИМ» («Мир и мы»), не то чтоб существенно, но достаточно, чтобы Вадим, подумывающий, не свернуть ли данный проект, слегка успокоился.

В общем, я вместе со всей группой вылез на сцену Дома кино и, стоя в фокусе, впрочем размытом, четырёхсот пар зрительских глаз, прослушал сначала речь представителя администрации города о том, как расцвела культурная жизнь Петербурга (подразумевалось — под его руководством), а потом— темпераментное выступление Садовникова, высказывавшегося в том духе, что мы слишком увлечены настоящим, слишком поглощены повседневностью, накрыты ей с головой, и совсем не обращаем внимания на будущее, а оно, между тем, подаёт нам пугающие сигналы...

— Мене... мене... текел... упарсин!.. — торжественно продекламировал он, указывая на потолок, и четыреста пар глаз обратились туда, где вообще-то не было ничего, кроме лепнины. — Это фильм не об очередной придуманной катастрофе,  а  о  том  реальном  будущем, что вторгается в нашу жизнь...

Далее свет в зале начал медленно гаснуть, и мы по техническому коридорчику проследовали во внутреннее помещение, где был устроен скромный фуршет для своих. Своих образовалось неожиданно много. Помимо актёров и съёмочной группы, присутствовали представители каких-то спонсорских фирм, явился и наш Вадим, тоже частично спонсор, с очередной девицей, которую звали ни много ни мало — Феличита, втиснулись несколько журналистов (прикормленные, объяснил мне Тимоша), обнаружился критик Глац, встряхивающий чудовищной шевелюрой, маячил, как столб, директор по персоналу «Аноды», косился на меня: а этот-то тут с чего, к моему удивлению была даже Кира, её, видимо, вместе с Феличитой притащил неутомимый Вадим (как это она рискнула оставить без присмотра «Ковчег» ?). А в дополнение фланировали по зальчику несколько девушек неясного предназначения — одна из них тут же прилепилась ко мне.

Было тесно и напряжённо. Говорили не столько о фильме, сколько — кто и как о нём отозвался. Ругали некоего Караваева, написавшего в «Кинопоиске» хамский текст, одобряли Лялю Цукато, остроумно ответившую ему. Сладковато попахивало вином. Воздух потрескивал от электричества взбудораженных голосов. Колыхалась масса спин и локтей. Девушка неясного пред­ назначения прижималась ко мне уже вполне откровенно. Ей непременно хотелось узнать моё мнение. Я заглотил сходу два фужера шампанского, и мир стал окрашиваться в радужные цвета. Бабахнула петарда, посыпались праздничные конфетти. Все зааплодировали. Мне фильм, в целом, понравился. Он оказался лучше, чем я ожидал. Конечно, от сценария он отошёл достаточно далеко, и конечно, Садовников не удержался, присобачил к нему чисто голливудский финал: главные герои, преодолев, чуть не погибнув при этом, заснеженный перевал, взирают на райскую зеленеющую долину... Но молодая звезда, сыгравшая роль Зарины, была чудо как хороша: трогательная, беззащитная и вместе с тем проявляющая стойкость перед лицом испытаний — пусть мир погибнет, но она будет жить. Сумела передать то, что чувствовал и я сам, читая письма Зарины. Ну и, конечно, внесли вклад наши ролики: их достоверную жизненность не могли приглушить никакие компьютерные спецэффекты. Вот вам конец света, подлинный, неумолимый, расфасован на порции, упакован, выложен на прилавки.

Всё это я попытался объяснить своей девушке. Мы с ней, как оказалось, уже были на ты. Она плотно взяла меня под руку, чтобы я никуда не исчез. Но тут булькнул сигнал моего телефона, высветился текст: «Поздравляю! Видела вас в новостях», и картинка — Ирма, стоящая на золотистом пляжном песке, океан солнца, изгиб синей воды, а на заднем плане — силуэты заснеженных гор. Не­ правдоподобная адриатическая красота. Я инстинктивно поискал глазами Киру и тут же наткнулся на её встречный взгляд: она, вероятно, получила такое же сообщение.

—    Что-то    случилось?    —    спросила девушка.

Я стёр мейл и засунул телефон в нагрудный карман. А потом вытащил снова и вообще его отключил.

—  Ничего...  Давай  лучше  поищем,  где тут можно достать ещё.

И покрутил в пальцах пустой бокал.

***

Дальнейшее я способен воспроизвести в памяти только частично. Садовников и ещё несколько человек вернулись в зал, чтобы после окончания фильма общаться со зрителями, отвечать на вопросы, петь гимны самим себе, а остальные, кого это не интересовало, переместились