– А хотите послушать, что сказали ему русские полицейские? – Веснушчатое лицо мисс Марстен сияло, как хорошо подрумяненный блин. – Я ведь и это знаю.
– Да ладно, – отмахнулся Рик. – Гарри сам мне все расскажет.
Конторские слухи приводили его в тихое бешенство, и не своей надуманностью, а, наоборот, тем, что всегда оказывались верными. Расположившись за своим столом, он начал демонстративно копаться в одном из его ящиков и занимался этим, пока мисс Марстен не удалилась.
Тогда он извлек из ящика изрядно потертый желтый конверт, где лежали все имеющиеся данные по «Нексусу-6».
Мисс Марстен была, как всегда, права. «Нексус-6» имел два триллиона составных элементов и свободу выбора в поле десяти миллионов возможных типов мозговой деятельности. Андроид с таким мозговым блоком может за 0,45 секунды сформировать любую из четырнадцати базовых реакций. Да, такого анди не расколешь никаким интеллектуальным тестом. Что, в общем-то, не фокус – интеллектуальные тесты не страшны ни одному из современных андроидов, на такую ерунду попадались только грубые, примитивные модели семидесятых годов прошлого века, поголовно утилизированные десятки лет назад.
А уж что касается андроидов с «Нексусом-6», они превосходили по интеллекту очень и очень многих людей. С точки зрения грубо-прямолинейной, прагматической они стояли на более высокой ступени развития, чем большая (хотя далеко не лучшая) часть человечества. Плохо это или хорошо, но только некоторые слуги стали посметливее своих хозяев. Однако теперь появились новые, принципиально иные методики сравнения, кто кого выше. К примеру, тот же самый тест Фойгта-Кампфа. Ни один, даже самый интеллектуально одаренный андроид не был способен на мерсеритское слияние, легко доступное любому человеку – от высоколобых интеллектуалов до самого последнего недоумка.
Рика, как и очень многих людей, занимал вопрос: почему, собственно, самый умный андроид так безнадежно пасует перед тестом на измерение эмпатии? Судя по всему, эмпатия существует только в человеческом обществе, тогда как ту или иную степень интеллекта можно обнаружить у любых животных, ну хотя бы у пауков. Надо думать, это связано, в частности, с тем, что способность к состраданию основывается на полноценном групповом инстинкте; существо, живущее по преимуществу в одиночку – тот же, к примеру, паук, – совершенно в ней не нуждается. Более того, способность к состраданию сделает паука значительно менее жизнеспособным, заставив его осознать, что попавшая в паутину муха – живая и хочет жить ничуть не меньше его. Поэтому все хищники, в том числе и высокоразвитые млекопитающие вроде кошек, начисто лишены этих качеств, в противном случае они попросту сдохли бы от голода.
Так что способность к состраданию, решил он, возможна только у травоядных животных да, может быть, у тех всеядных, которые могут переходить на чисто растительную диету. И все потому, что сострадание размывает грань между охотником и добычей, между победой и поражением. Как в слиянии с Мерсером, где все вместе совершают восхождение, а потом, по завершении очередного цикла, вместе проваливаются в трясину могильного мира. Странным образом такая, казалось бы, бескорыстная вещь, как эмпатия, оказывается оружием в борьбе за выживание, и оружием обоюдоострым. Когда одно живое существо ощущает радость, некая доля этой радости передается всем существам, способным к эмпатии, однако ровно так же страдание одного существа отбрасывает мрачную тень на всех остальных. Эмпатия благотворна для выживания стадных животных вроде человека и была бы абсолютно губительна для ястреба или кобры.
Надо понимать, человекоподобный робот являлся по сути своей хищником-одиночкой.
Во всяком случае, Рик предпочитал считать их таковыми – это делало его работу более-менее терпимой. Нейтрализуя – убивая – очередного андроида, он не нарушал главной заповеди Мерсера. Не убий, аще не убийцу, сказал Мерсер в первый же год, когда на Земле появились черные ящички эмпатоскопов. По мере развития мерсеризма в полномасштабное религиозное учение концепция убийцы все разрасталась и усложнялась. Теперь это было абсолютное зло, цепляющееся за дырявый плащ старика, из последних сил бредущего к далекой, неведомой вершине, однако и природа, и внешний облик этого зла оставались совершенно неясными. Мерсерит не понимал зло, а чувствовал – иными словами, он был волен обнаруживать присутствие малопонятных «убийц» везде, где ни пожелает. Для Рика Декарда наидостовернейшим воплощением туманного понятия «убийца» был беглый человекоподобный робот, убивший своего хозяина, интеллектуально превосходящий большую часть людей, равнодушный к животным и не способный испытывать радость или сострадание по поводу успеха или горя других живых существ.
Мысль о животных напомнила Рику про страуса в витрине зоомагазина. Отложив на время спецификации мозгового блока «Нексус-6», он взял из баночки щепотку «Нюхательной смеси миссис Сиддонс 3 + 4» и задумался. Затем взглянул на часы, убедился, что время еще есть, поднял трубку настольного видеофона и попросил мисс Марстен связать его с зоомагазином «Веселый песик» на Саттер-стрит.
– Сейчас, сэр, – сказала мисс Марстен, открывая телефонный справочник.
Да нет, не может быть, чтобы эти живодеры надеялись получить за своего страуса такие бешеные деньги, думал Рик. Наверняка они считают, что покупатель сдаст в качестве частичной оплаты какое-нибудь свое животное, как это делали когда-то с автомобилями.
– Зоомагазин «Веселый песик», – объявил сочный мужской голос, и на Риковом экране появилось крошечное жизнерадостное лицо.
Было слышно, как в магазине завывает какое-то не очень веселое животное.
– Этот страус у вас на витрине, – сказал Рик, рассеянно поигрывая керамической пепельницей, – какой за него нужен первоначальный взнос?
– Ну, – сказал продавец, берясь за блокнот и карандаш, – давайте посмотрим. Тридцать процентов вперед. Но возможны варианты… – Он ненадолго задумался. – Позвольте спросить вас, сэр, вы не думаете сдать что-нибудь в счет оплаты?
– С этим я не совсем еще решил.
– Мы могли бы дать вам рассрочку на тридцать месяцев, – предложил продавец. – С низкой, смехотворно низкой кредитной ставкой шесть процентов в месяц. Тогда после весьма умеренного начального платежа ваш ежемесячный взнос составит…
– А почему бы вам не снизить цену? – прервал его Рик. – Сбросьте две тысячи, и я не буду ничего вносить взамен, расплачусь наличными.
Дэйв Холден, думал он, временно выпал из обращения. Это может заметно поправить мои дела – если только месяц не окажется пустым.
