Он так и сказал. Сначала ей, а потом, когда она передала это остальным, оказался вынужден сообщить то же самое под прицелом нескольких пар глаз. Она тоже смотрела на него с презрением и отвращением — глазами-звездами, несколько затуманенными алкоголем. Бить они все умели куда лучше, чем Игорек защищаться. Его быстро опрокинули на землю, и там, стоя на четырех, он получил такой удар в лицо, что ресницы влипли в глаз и кровь закапала так часто и горячо, что казалось — вспороли глотку. Игорек смотрел на расплывающуюся землю, пытаясь заставить легкие дышать, но те словно слиплись, и по рукам поползла морозная мраморная жуть, а колени пропали вовсе. Его били долго — по бокам, спине, ребрам, почкам, локтям, плечам.
А потом, подхватив с двух сторон, обмякшего, безвольного, выволокли на рельсы за гаражным кооперативом и оставили, предусмотрительно сняв с него яркую куртку.
Игорек помнил, что эти чертовы рельсы превратились для него в неприступные замковые стены. Как ни пытался он выкарабкаться, слабость и тошнота откидывали его назад.
— Это было как во сне, — поделился Игорек. — Мне как-то снилось, что я в зыбучих песках… И я так боялся. Не того, что умру, а того, что знаю — умру.
— И ты решил, что ты умер? — уточнил Крис.
— Нет, я умер — электричка… — сказал Игорек. — А потом встал. Рука у меня оторвалась. Ее я положил рядом с телом и ушел. Я пошел искать телефон, потому что сразу понял, что должен позвонить тебе.
— И что ты хотел у меня попросить?
Игорек завернул крышечку на бутылке.
— Я хотел, чтобы она узнала — ей не удалось от меня избавиться. Я не исчез и в любой момент могу появиться перед ней снова. Я чувствовал, что никогда теперь не исчезну до конца.
Крис запрокинул голову и прикрыл глаза. Сквозь ресницы лилось холодное еще, но уже яркое солнце. Странное солнце. Будто неживое. Прощальное.
— Пойдем, — попросил Игорь. — Скажем?
— Нет, — ответил Крис и выпрямился. — Я с тобой не пойду. Я занимаюсь умершими, Игорь, а ты к ним отношения пока не имеешь.
— Странно, — сказал Игорь, глядя перед собой прозрачными голубыми глазами. — Я сейчас так мало ощущаю. Ни удивления, ни страха. Все какое-то прижатое, скомканное.
— Запределье рядом. — Крис поднялся, засунул руки в карманы куртки и посмотрел на солнце немигающими темными глазами. — Оно все гасит.
— Господи, а… — тоскливо сказал Игорек.
Крис против воли улыбнулся. Как люди это называют? Коллективное бессознательное? Чуть что случись — сразу к богам. Не поможет. Раньше надо было думать. И тем, и другим.
— Кто такой этот констриктор? — спросил Игорек. Ему, видимо, запомнился ледяной и опасный противник.
— Это и есть твоя настоящая смерть, — ответил Крис. — А все, что было «до» — ошибка.
Зрачки у Игорька растянулись вширь и снова сузились.
— Интересно… а что будет, если я останусь…
Крис ничего не сказал. Это были бесполезные метания человека — натура исследователя требовала от Игорька рассмотрения обоих вариантов, но на деле решение уже было принято. — Я хочу назад, — спустя минуту произнес Игорь. — Пусть все вернется назад.
— Тогда нам нужно Древо, — сказал Крис. — Оно высохло, но на такие вещи еще годится. Главное — вернуться назад до ночи. Я не могу оставлять свой телефон.
Игорек повернул голову. От киоска, разворачивая зеленую липкую бумажку на ягодном мороженом, шагал таксист в мохнатой шапке, сдвинутой на затылок.
— Сейчас поедем, — сказал он. — Завтрак.
И Игорьку показалось, что мороженое он кусает отверстой волчьей пастью.
Древо высилось стеной. Серая пыльная дорога сворачивала, оставляя по правую сторону черную болотистую топь, а слева к ней устремлялась шершавая серая твердь, поросшая желтыми лишайниками. Трещины в коре древа казались выдолбленными экскаваторными ковшами, и само оно походило на поле, много лет назад перетерпевшее танковое сражение и поставленное стоймя. Чтобы увидеть первые ветви Древа, Крису пришлось бы посмотреть на мир своими настоящими глазами, а Игорек их увидеть не мог вовсе, хоть и высунулся зачарованно из раскрытого окна машины.
Водитель примолк, с уважением поглядывая по сторонам. Пропал последний лоскуток неба — далеко позади, сбросив звездную пыль. Дорога поднималась вверх все круче и круче, и в конце концов автомобиль поплыл по ней, как монорельс, примагниченный к своим путям.
Позади нее заклубился серый с синими проблесками дым. Болото сверху казалось блюдцем, наполненным черничным вареньем. Громада Древа вращалась, словно оставленный на привязи пес. Голова закружилась даже у Криса, и на лице Игорька проступило восхищение, смешанное со смертельной бледностью.
Закачались веревочные лестницы. Оборванные в сотнях километрах над землей, они походили на растрепанные косы нищей. Ветвей все еще не было видно, но Крис знал — они рядом, распростертые над миром руки, судорожно сжатые пальцы, суховатые мозолистые локти.
Крис ощутил давно забытое волнение — Древо-Древо, что же мы с тобой сделали… Древо молчало. Оно держалось статно, но устало. Его время прошло, знал Крис, но все-таки оно до сих пор было сильнее всех, кто трусливо покинул город — оно было сильнее самого Криса, педантичных проводников, яростных констрикторов, исполнительных водил и телефонистов, жестоких испытателей… Оно не придумывало себе правил, не боялось прошлого и ответственности, не искало оправданий. Исполинское Древо изо всех сил поддерживало жизнь внутри сухого выдолбленного ствола, и жизни этой хватило бы всем и каждому, несмотря на то что само Древо давно уже считалось мертвым.
— Здесь, — тихо сказал Крис, завидев первую укрепленную в лишайниках узкую площадку.
Таксист послушно нажал на тормоза.
— Иди сюда, — Крис протянул руку Игорьку и потянул за собой, зная, что сила Древа лишила его маски и Игорек теперь видит настоящее, истинное его лицо.
Дверца открылась и хлопнула, сбитая ветром. Крис взялся пальцами за излом коры, чувствуя тепло и пульсацию, и поволок за собой Игорька, у которого глаза стали, как те самые звезды, о которых он рассказывал днем.
Холодный ветер принес запах льда и океана, а потом — особый, лесной запах густого мха. На площадке зажегся синий круглый огонек. Огонек вспыхнул и в зависшей над пропастью машине — водитель закурил.
Нахватался, с неудовольствием подумал Крис, только людям может такое в голову взбрести…
Он в последний раз подтянул за собой Игорька и вытащил его на площадку, окутанного белым дымом развевающихся длинных волос.
— По сторонам не смотри, — сказал Крис, разворачиваясь лицом так, чтобы ветер вновь собрал его волосы в тугой, высоко забранный хвост. — Там нечего уже смотреть… Иди вперед. Первая дверь — твоя.
