–– Ага,–– скривился парень,–– именно это меня больше всего и интересует. Прямо спать спокойно все это время не мог, покоя мне не давал вопрос: вставил ли Шура зубы.
–– Вставил!–– кивнула Алена. –– Проекты новые появились : ‘Последний герой’ Ну, это старое, одно время по ‘Фабрике звезд’ прикалывались, а сейчас так уже не интересно. ‘Глюкоза’ многим нравится …
–– Кто?! –– наморщил лоб Сергей.
–– ‘Глюкоза’! –– и напела для убедительности, выгнув пальцы и оскалившись, как пиранья. ––‘Я буду вместо, вместо, вместо нее. Твоя невеста, честно, честная, ё!’
–– Кошмар! –– возвел очи к потолку парень. –– Не, сестренка, не хочу я таких новостей. Они для моей тонкой душевной организации слишком причудливы.
–– Хочешь, из ‘Земфиры’ что-нибудь спою? ‘Я убью соседей, что мешают спать…’
–– Упаси меня боже! –– взревел Серега, прерывая сольный концерт. Он подозревал, что Алена специально выдает перлы, подтрунивая над ним.
–– У-у-у, какой ты отсталый. Извини, голос у меня, конечно, не очень.
–– Да нет, голос-то как раз у тебя ничего, вот только репертуар ваш, девушка, как бы по- мягче –– слишком уж изысканный для моих ушек.
–– Да? –– лукаво улыбнулась Алена. –– А что тебе нравилось?
–– Лоза, ‘Воскресенье’, Розенбаум, ‘Машина времени’.
–– Споем? ’Повесил музыкант на спинку стула свой сюртук….’
Гулгэст нахмурился, слушая дуэт землян, и отключил аппаратуру слежения. Их пустой разговор лишь засорял эфир и утомил сознание соглядатая. Глупые, ненормальные, завывающе тоскливые песни его не интересовали. Девушка пришла в себя, значит пора действовать.
Он повернулся к старшему сленгиру и кивнул: приступай.
Агрифорн вызвал дежурного. Не самому же ввязываться? Странно было бы, если б он сам начал разносить лекарства по камерам. Зачем возбуждать лишнее любопытство? Ему и так не очень нравилось уготовленная роль в данном деле, хуже некуда –– оказаться меж двух огней - один сегюр приказал, другой пострадал, а спрос с него будет. Хорошо, что смена заканчивается меньше, чем через час, в лаборатории останутся лишь дежурные по этажам, тогда можно будет с относительной безопасностью для себя убрать тело и признаки пребывания канно в его вотчине.
Он приготовил нужный состав, подал вошедшему парню стакан с зеленоватой жидкостью и приказал.
–– 7 бокс. Проследишь, чтоб женщина выпила.
Парень поклонился и вышел.
–– Что ты ему дал? –– на всякий случай полюбопытствовал Гулгэст.
–– Яд. Примерно через час умрет и она, и ребенок, а яд без следа растворится в организме. Причину смерти установить не смогут.
–– Хорошо, –– кивнул мужчина.
Каргер шел по коридору и поглядывал на жидкость в стакане. Это, без сомнения, был яд. Женщину из седьмого бокса привезли недавно, и он ее еще не видел, но количество роботехов на этаже и столь пристальное внимание старшего сленгира само лично к новенькой рождали массу догадок и предположений. А яд в стакане –– средство редкое в данном заведении и слишком поспешное, учитывая время, проведенное новенькой в боксе, говорило о том, что женщина не простая подопытная, а, скорей, не угодная кому-то очень высокостоящему, раз от нее решили избавиться быстро, тихо и без свидетелей.
Парню это не нравилось, но, не смотря на сомнения, он исполнит приказ. Все остальное –– не его дело. Фагосто грызутся, встревать не стоит, себе дороже выйдет.
Каргер был окэсто. Он с огромным трудом получил эту должность и собирался дослужиться, как минимум, до звания кэн, поэтому излишнее любопытство, как и собственное мнение, было ему не по карману. Его дело четко выполнять указания и следить за порядком и общим состоянием подопытных на вверенном ему этаже. Остальное его не касается. И что бы ни случилось –– отвечать будут сленгир и тот мужчина, что стоял к нему спиной. Если судить по выправке и одежде, он и отдавал Агрифону приказ.
–– А как там вообще, Аленка? –– спросил Сережа, когда смолк последний куплет.
Песня из далекого прошлого разбередила душу, всколыхнув тоску по дому. А может, и не только песня была тому виной. Еще и пребывание в этих стенах, на волосок от гибели, возродили забытые воспоминания. Он понимал, что умрет первым. Алену еще могут помиловать, передумать, а нет, так тем более, придется, как Александр Матросов на амбразуру первым ложиться, чтоб время выиграть и дать девушке шанс выжить. Рэй долго не задержится, главное - успел бы.
–– Там, как всегда –– замечательно. Бардак, по большому счету, закончился. Лица людей стали светлыми, уверенность появилась. Президент новый. Слушаешь его, смотришь, и не поверишь, распирает от гордости - наш! Классный мужик. Зарплата вовремя, в магазинах - чего только нет, были б деньги. Бананы, как картошка, на каждом углу, словно Африка. А вообще: ‘там чудеса, там дума бредит, реклама в телике сидит’, –– Алена покосилась на собрата по несчастью и спросила. –– Нас, правда, убьют?
Серега вздрогнул от неожиданности, дернулся, вздохнул и нехотя пожал плечами. Врать желания не было, но и пугать, тоже: блажен, кто не ведает.
–– За что? –– пристала девушка, заглядывая в лицо парню. Ни страха в голосе, ни отчаянья, лишь искреннее непонимание, любопытство.
–– А сама как думаешь? –– тихо спросил он, выдержав ее испытывающий взгляд.
–– Не знаю. Я здесь вообще ничего не знаю и не понимаю. Весь мир с ног на голову перевернут. Поэтому даже и не пытаюсь выводы делать, без кофейной гущи, ясно, ошибусь. А вот ты, другое дело. 7 лет здесь, по любому больше меня знаешь. Просвети, ‘старший брат’.
–– Я могу лишь свои догадками поделиться, но не факт, что они верны.
–– Поделись, пожалуйста. Очень знать хочется, кому мы на любимую мозоль наступили.
–– Бесшабашная ты, и язык, что бритва. Как тебе его еще на Земле не отрезали?
–– Давай, опустим историю моей жизни, тема не та, да и место неподходящее. Позже, если захочешь, да если выберемся, с удовольствием напишу лично для тебя свою автобиографию, в рамочку заключу и подарю на 23 февраля, ага?
Сережа улыбнулся и покачал головой:
–– Ох, и язва ты… Ладно. Уговорила, открою тебе ‘страшную тайну’. Оратор из меня не очень, так что, извини, изложу как смогу, –– парень тяжело вздохнул, поерзал и начал вещать, заходя издалека. –– Рэйсли –– окэсто. А Иллан фэсто. С моей точки зрения, разграничения бредовые, но у них на этот счет свое мнение и закон четкий, которому они следуют с завидной последовательностью. Окэсто –– низший сорт, полулюди, искусственные, по закону потому не имеют тех прав, что фэсто. В свое время их признали виновными в распространении какого-то вируса, ставшего причиной глобальной эпидемии. С тех пор они изгои. Хотя зачаты и рождены по желанию фэсто, но не могут наследовать их имущество, не могут иметь детей, только таких, как они, тоже искусственных. А твой смог, понимаешь? И зачать смог, и предъявить права на звание сегюр, и получить его. Для них это вызов. Особенно для твоего деверя. Он должен был править единолично, а Рэйсли отправили из дома умирать…Он возьми да и вернись, и не один. Тебя привез, заключил союз. А для флэтонца семья имеет огромное значение. Твой взял на себя ответственность за другого, для всех это признак того, что он достаточно силен и физически, и морально, признак зрелой, состоявшейся личности. Значит, может нести ответственность и за других, своих подданных, например. К его мнению будут прислушиваться. А учитывая, что окэсто выздоровел не полностью, да еще и зачал естественным путем двоих детей…Это нонсенс. Теперь главенство Рэйсли и его власть бесспорны для всех. Для Иллана это, что нож в сердце. Его авторитет и так равен нулю, а ведь именно его готовили к правлению с рождения, возлагали надежды… Гвидэр. Он за всем стоит. Женить теперь старшего хочет, чтоб расстановку сил хоть как-то нормализовать, но тот такие ‘дрова колет’, что и заключение союза не поможет. Мольфорн. Горная местность - Ливапия, веками служила местом ссылки неблагонадежных, окэсто там процентов 90, лаборатории…Их начали громить, восставать против порядков, требовать равенства в правах. Особенно недовольны бывшие тэн - их освободили, но ни прав не дали, ни возможности домой вернуться. Живут, как придется, между небом и землей болтаются. Надоело. Домой хотят. Вот и решили устроить революцию, местность опять же подходящая - горы, пустыня. Иллан объявил блокаду на Мольфорне, а это значит, что никто не сможет покинуть Ливапию, поставки продовольствия сведены к нулю, допинга нет - население гибнет. И не только тэн - местные, свои. Климат там и так очень тяжелый для флэтонцев: полгода +15, 20, полгода +10,15, пески, шифаты[57], оттио,[58]а окэсто ослаблены и больше других нуждаются в особом уходе, а при отсутствии подпитки они мрут, как мухи. Они ведь болеют страшно, то, что фэсто проходит за всю жизнь, они за 30 лет по полной программе. А главное, они тоже флэтонцы, и тоже не хуже других и рождены от фэсто…Короче, твой решил помочь своим сородичам, не знаю, как, но он пытается снять блокаду Мольфорна, поставив под сомнение решение брата. Ситуация сложная. Иллан и так не правитель, а …скорей, пешка. Если б не Гвидэр да троуви, его бы не признали, а если Рэй предоставит доказательства необдуманности решения и его чреватости для будущего подданных Флэта, у Иллана будет большие неприятности. Самое простое в данном деле, лишить Рэйсли опоры –– тебя. Его перестанут воспринимать, как достойного правителя, наверняка, очернять или еще что-нибудь придумают. Это будет легче. Нет жены, нет детей, не надо быть ясновидцем, чтоб не понять, что он превратит в руины весь сегюрет и натворит таких дел, что его не только звания лишат, но могут и выслать без права возвращения. Короче, у Иллана две дороги –– длинная, но честная: заключить союз, научиться принимать решение и отвечать за них, самому завоевывать авторитет. Короткая проще и быстрей - убрать тебя, а, следовательно, свои неприятности –– Рэйсли. Вот он ее и выбрал.
