Мира Грант - Корм

— Хорошо.

Я застегивала последние пуговицы на рубашке, когда вдруг снаружи раздались выстрелы. Мы с Шоном испуганно переглянулись, а потом бросились к двери. Я выскочила первой. К нам, спотыкаясь, бежал Рик, прижимая к груди Лоис. На нем лица не было. Не надо было быть ветеринаром, чтобы понять: с кошкой случилось что-то ужасное. У живого зверя не может быть так повернута шея, и живой зверь не будет так безвольно висеть на руках хозяина.

— Рик?..

Журналист остановился футах в пятнадцати от фургона и поднял на меня глаза, все еще прижимая к себе кошку. Мы с Шоном мигом подбежали к нему. Именно этого они не рассчитали, пятнадцати футов.

Эти пятнадцать несчастных футов спасли нам жизнь.

— Что случилось? — Я протянула руку, хотя, понятное дело, никак не могла ему помочь.

Когда мы подбежали ближе, стало совершенно ясно: кошка мертва, и мертва уже давно — ее остекленевшие глаза уставились куда-то в пространство.

— Она просто… Я подошел к фургону и чуть не наступил на нее. — Рик все еще был в костюме, даже не успел переодеться. — Она лежала прямо за дверью. Думаю… Думаю, она до последнего пыталась убежать.

По щекам Казинса текли слезы, но он их, похоже, не замечал.

— Думаю, она пыталась меня найти. Джорджия, она же была просто маленькой, ни в чем не повинной кошкой. Зачем кому-то понадобилось убивать кошку?

Шон вскинулся.

— Ты ее нашел внутри фургона? Ты уверен, что она не от естественных причин умерла?

— Шея сломана, какие уж тут естественные причины? — всхлипывая, спросил Рик.

— Нам нужно в грузовик.

— Шон?.. — нахмурилась я.

— Я серьезно. Обговорим все в грузовике, но мы должны сначала дотуда добраться. Прямо сейчас.

— Дай только пистолет возьму.

Я развернулась к фургону, но брат поймал меня за локоть, и я споткнулась. С оглушительным грохотом машина взорвалась, словно в гигантском двигателе случился перебой.

За первым взрывом последовал второй, еще более сильный: это в клубах оранжево-голубого пламени взлетел на воздух другой автомобиль. Видимо, это был фургон Рика, но нам некогда было гадать. Шон бросился к грузовику, увлекая меня за собой. Рик побежал следом, прижимая к груди мертвую Лоис. Рядом вовсю пылал злополучный фургон. Кто-то пытался нас убить. Совершенно понятно кто. Тейт понял, что нам все известно. Больше ему незачем было медлить.

Шон отпустил мою руку и чуть поотстал, прикрывая наше отступление. Я усилием воли заставила себя не волноваться о нем. Брат сможет о себе позаботиться. Я должна ему доверять, иначе все бесполезно. Рик бежал как сомнамбула, в его руках безвольно болталось кошачье тельце. Я летела со всех ног.

Мы уже преодолели почти половину расстояния, и тут что-то вонзилось мне в левое предплечье. Я не обратила на боль никакого внимания: нужно было добраться до грузовика, черт с ним, с этим сумасшедшим комаром, который пристал ко мне в столь неподходящий момент. Никто ведь так и не смог объяснить насекомым, что не надо встревать и портить важные и трагические мгновения, вот они и встревают. Что к лучшему: если бы во время драматичных сцен даже букашки не вмешивались, многие из нас так бы никогда и не выросли из семнадцатилетнего возраста.

— Рик, двери! — прокричал Шон.

Он бежал ярдах в пяти позади нас, вытащил свой пистолет сорок пятого калибра и прикрывал отход. Я обернулась на него, и сердце тут же учащенно забилось, а горло сдавило от ужаса. У него под рубашкой кевларовый бронежилет, но от выстрела в голову он не спасет. Злоумышленник, который подорвал фургоны, вполне мог следить за нами, чтобы, как только мы окажемся на открытом пространстве, закончить начатое. А мы ничего не могли поделать — кому-то нужно было защищать тылы и открывать двери. Если сбиться в кучу, будет, конечно, безопаснее, но так мы все погибнем.

Я прекрасно это знала, но не могла перестать волноваться за болтающегося позади Шона. Однако выбора не было.

Рик ускорился и первым добежал до дверей фургона. Он, видимо, только сейчас обратил внимание, что все еще прижимает к груди Лоис. Ему пришлось бросить ее труп, чтобы схватиться за ручку и приложить палец к диагностической панели. Раздался щелчок, система безопасности проверяла его кровь и отпечатки. Потом открылся замок.

— Есть! — Казинс распахнул двери и жестами поторопил нас с братом.

Меня уговаривать не пришлось. Задыхаясь, я рванула бегом через открытое пространство. Шон отступал по-прежнему неторопливо, водя из стороны в сторону дулом пистолета.

— Шон! Идиот несчастный! — завопила я. — Давай немедленно сюда! Там некого спасать!

Удивленный брат оглянулся через плечо. Голос у меня был такой, что он решил не спорить — просто кивнул, повернулся и побежал к грузовику.

Только когда мы все оказались внутри и закрыли дверь, я снова смогла нормально дышать. Шон задвинул засовы, а Рик закрыл перегородку, которая отделяла кузов от кабины. Теперь мы полностью отрезали себя от окружающего мира. Никто не сможет попасть сюда или выбраться отсюда, пока мы не откроем замков. Мы в относительной безопасности, если они, конечно, не применят серьезную взрывчатку.

Я уселась за главный пульт и вывела на экран отчеты системы безопасности. Все чисто, никто не пытался вломиться внутрь или даже просто подойти к грузовику.

— Шон, когда мы в последний раз проверяли систему?

— Я сканировал ее удаленно, пока слушал речь сенатора.

— Хорошо, тогда мы в порядке.

Я наклонилась вперед, чтобы проверить записи с внешних камер (без них мы все равно что слепые котята — даже не увидим, когда придет подмога), и вдруг застыла.

— Джордж?

Удивленный голос Шона словно доносился откуда-то издалека. Брат видел, как я потянулась к выключателям и вдруг остановилась, только он не видел почему. Я не ответила.

— Джордж, в чем дело?

— Я… — Я судорожно сглотнула, во рту все пересохло. — Думаю, у нас проблема.

Подняла руку и онемевшими пальцами вытащила из левого предплечья полый пластиковый дротик, а потом повернулась к остальным. Рик увидел расплывающееся по рукаву рубашки красное пятно и побледнел. Шон просто уставился на дротик с таким видом, словно перед ним разворачивался конец света.

В некотором смысле именно это и происходило.

Если хотите легкую и приятную работу — такую, где не придется хоронить близких людей, — выбирайте любую профессию, какая понравится, но только не журналистику.