Вошел Бен и бросил ей на колени тонкие гладкие листы. — Вот еще одна газета, — сказал он и снова вышел. Джил увидела, что «газета» была перепечаткой разговора, записанного на первой катушке. На ней стояли пояснения: «Первый голос», «Второй голос», и так далее. Когда Бен мог узнать голоса, он писал имена. «Все голоса мужские» — было написано сверху.
Большинство разделов просто показывало, что Смита кормят, умывают, массируют и что он занимается под руководством голоса, идентифицированного как доктор Нельсон и еще одного, обозначенного как «второй доктор».
Один раздел, однако, не имел ничего общего с уходом за больным. Джил принялась за него.
«Доктор Нельсон: С тобой хочет поговорить один человек.
Смит (Пауза): Кто? (Кэкстон приписал: „Всему, что говорит Смит, всегда предшествует пауза“.)
Нельсон: Он наш великий (Непереводимое гортанное слово. Марсианское?) Он наш самый старший Старший. Ты поговоришь с ним? Как ты себя чувствуешь, мальчик? У тебя хватит сил для разговора?
Смит: Да (Очень долгая пауза). Это великое счастье. Старший будет говорить, а я буду слушать и расти.
Нельсон: Нет-нет! Он хочет задать тебе несколько вопросов.
Смит: Я не могу учить Старшего.
Нельсон: Старший хочет этого. Ты позволишь ему задать несколько вопросов?
Смит: Да.
(Приглушенные голоса.)
Нельсон: Сюда, сэр. Я оставил для перевода доктора Махмуда.»
Джил прочла: «Новый голос». Кэкстон зачеркнул это и написал: «Генеральный Секретарь Дуглас!!!»
«Генеральный секретарь: Он не понадобится. Вы сказали, что Смит понимает английский.
Нельсон: И да и нет, ваше высокопревосходительство. Он знает ряд слов, но, как говорит Махмуд, он не имеет речевого опыта, чтобы связывать их. Может возникнуть путаница.
Генеральный секретарь: О, мы договоримся, я уверен в этом. В молодости я объездил всю Бразилию на попутных машинах, а ведь поначалу я не знал ни слова по-португальски. Так… Представьте нас друг другу и оставьте наедине.
Нельсон: Сэр? Я лучше останусь со своим пациентом.
Генеральный секретарь: В самом деле, доктор? Боюсь, я буду настаивать. Простите.
Нельсон: А я боюсь, что я буду настаивать. Простите, сэр. Врачебная этика…
Генеральный секретарь (перебивая): Как юрист я кое-что смыслю во врачебной юриспруденции… Поэтому не засоряйте мне мозги вашей „врачебной этикой“. Этот больной выбрал вас?
Нельсон: Не совсем, но…
Генеральный секретарь: Была у него возможность выбирать себе врача? Сомневаюсь. Его статус — находящийся под опекой государства. Я действую как близкий родственник де факто и, как нетрудно понять, де юре. Я желаю говорить с ним наедине.
Нельсон (Долгая пауза, потом очень твердо): Если вы повернули так, ваше превосходительство, я снимаю с себя всю ответственность.
Генеральный секретарь: Не надо воспринимать это так серьезно, доктор. Я не ставлю под сомнение правильность вашего лечения. Но не будете же вы удерживать мать от свидания с сыном наедине, не так ли? Или вы боитесь, что я причиню ему зло?
Нельсон: Нет, но…
Генеральный секретарь: Так в чем же дело? Представьте нас друг другу, и кончим этот спор. Не заставляйте вашего пациента ждать. Это может расстроить его.
Нельсон: Ваше высокопревосходительство, я вас представлю. И можете искать другого врача для своего… подопечного.
Генеральный секретарь: Мне жаль, доктор. Правда, жаль. Я согласен с вашим решением. Мы поговорим об этом позднее. Теперь не будете ли вы столь любезны?..
Нельсон: Сюда, сэр. Сынок, это человек, который хотел тебя видеть. Наш величайший Старший.
Смит: (Непереводимо).
Генеральный секретарь: Что он сказал?
Нельсон: Это самое уважительное приветствие. Махмуд говорит, что оно переводится так: „Я всего лишь яйцо“. Что-то вроде этого, во всяком случае. Демонстрирует дружелюбие. Сынок, говори по-человечески.
Смит: Да.
Нельсон: Вам, сэр, лучше использовать простые слова, если мне можно дать вам последний совет.
Генеральный секретарь: Хорошо, я понял.
Нельсон: До свидания, ваше высокопревосходительство. До свидания, сынок.
Генеральный секретарь: Благодарю вас, доктор. Мы еще увидимся.
Генеральный секретарь (продолжает): Как ты себя чувствуешь?
Смит: Чувствую себя хорошо.
Генеральный секретарь: Прекрасно. Если чего захочешь — спроси меня. Мы хотим тебе счастья. А теперь я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Ты умеешь писать?
Смит: „Писать“? Что такое „писать“?
Генеральный секретарь: Ну, тогда сгодится и отпечаток пальца. Я хочу прочесть тебе бумагу. В ней полно всяких адвокатских словечек, но если короче, она говорит, что, покинув Марс, ты отказываешься… то есть уступаешь все права, которые у тебя могут быть на него. Понимаешь меня? Ты оформляешь доверенность на правительство.
Смит: (нет ответа).
Генеральный секретарь: Ну, давай тогда так. Ты ведь не владеешь Марсом, правда?
Смит (Долгая пауза): Не понимаю.
Генеральный секретарь: Гм-м… давай попробуем еще раз. Ты хочешь остаться здесь, не так ли?
Смит: Не знаю. Меня послали Старшие. (Долгая непереводимая речь. Звуки похожи на драку лягушки-быка с котом).
Генеральный секретарь: Черт, не могли научить как следует английскому! Слушай, сынок, ты не беспокойся. Все, что мне надо, это отпечаток большого пальца вот здесь, внизу. Дай мне правую руку. Нет, не надо так скрючиваться. Выпрямись. Я не сделаю тебе ничего плохого… Доктор!!! Доктор Нельсон!
Второй доктор: Да, сэр?
Генеральный секретарь: Где доктор Нельсон?
Второй доктор: Доктор Нельсон? Он ушел, сэр. Он сказал, что вы освободили его от обязанностей.
Генеральный секретарь: Нельсон так сказал? Ну и черт с ним! Сделайте что-нибудь. Искусственное дыхание, похлопайте по щекам. Только не стойте так… разве вы не видите — человек умирает!
Второй доктор: Я уверен, что ничего делать не надо, сэр. Оставьте его одного, пока он сам не выйдет из этого состояния. Доктор Нельсон всегда так делал.
