Парень перевел взгляд на столик с инструментами.
Образцов здесь было достаточно. Рик выбрал топор на длинной рукояти. Личным оружием — великолепно сохранившимся охотничьим ножом с кровотоками и пилой, он гордился невероятно. Собственно, как и самодельной дубиной с прикрученным к ней ржавым дюбелем. Однако топор их превосходил по любым параметрам. Блестящее лезвие из нержавеющей стали сидело на длинной пластиковой ручке и не имело обуха, поскольку было двусторонним.
Подросток усмехнулся: теперь он точно знал, что будет носить на плече вместо дубины.
Боевой топор!
На самом деле перед Риком была настоящая сокровищница — множество великолепных стальных предметов: разделочных ножей, тесаков, топориков, пил, стилетов и всего прочего. Металлические изделия, сохранившиеся в приемлемом для эксплуатации виде, ценились после пробуждения высоко.
Сняв из-за спины объемный пустой рюкзак, подросток принялся набивать его смертоносными трофеями.
— Рик, опять побрякушки собираешь? — раздался за спиной строгий голос Кити. — Ищи лучше припасы.
Девочка сняла со стены факел и подошла к клеткам, освещая их дрожащим огнем.
— Эй, остался здесь кто живой?
Оба выживших придвинулись к ржавым прутьям. Это был еще один подросток и взрослая девушка. Обнаженные, грязные, с дикими и блестящими в свете факелов глазами.
— Я живой.
— Я живая.
Они прошептали это почти одновременно.
— Рик, ну чего ты копаешься? — не отвечая пленникам, бросила через плечо Кити, рассматривая голую девицу. У той была чудесная грудь, гораздо больше, чем у «компактной» сеульской школьницы. — Открой клетки, здесь есть выжившие.
— Так мне продукты искать или клетки открывать? — уточнил напарник.
— Лучше клетки. Раз здесь детки.
Рик снова фыркнул, закинул на спину отяжелевший от добычи рюкзак, возложил на плечо новоприобретенный трофей и подошел к решеткам. Посветив на засовы и определив слабое место, он с размаху ударил топором по дужке замка. Лезвием, ничуть не жалея заточку. Проржавевшие железные прутья поддались, и замок с лязгом отвалился.
— Рик, ты совсем дурак? — спросила Кити, невольно отступая на шаг. — Хоть предупреждай, прежде чем рубить сплеча. К тому же здесь наверняка есть ключи.
— Возможно. — Рик пожал плечами.
Он посветил на стены, на массивные колонны, поддерживавшие потолок, однако ключи нашел не сразу. Связка оказалась на крюке, вбитом сбоку в разделочный стол. Вернувшись с гремящей связкой, Рик отворил вторую клетку цивилизованным методом.
Оба голых невольника выползли из клетей.
— Спасибо…
— You are welcome! — с жутким акцентом возвестил Рик.
Взрослая девица приняла его руку, выпрямилась во весь рост. Она оказалась выше не только Кити, но даже Рика — почти на голову. В последние годы в Республике бурным цветом распускалась акселерация, и сеульцы ничем не уступали европейцам в физическом смысле — ни ростом, ни статью. Однако мисс Мэри была высокой даже для родной северной страны.
— Вот это дрына! — простодушно восхитилась Кити. — Не удивительно, что у нее такая грудь.
Рик молча сглотнул и облизнулся.
— Я Мэри, — сказала Мэри. — Спасибо, что спасли нас.
— Обращайтесь! — радостно объявил Рик. — А ты кто?
— Туристка.
— А откуда?
— Из России.
— О, так ты из Москвы?
— Ну, не совсем. Хотя в данной ситуации можно сказать, что из Москвы. Вообще я из Томска. Это Сибирь.
— О, Сайбория! А правда, что у вас в Сайбории делают сайборгов? — заинтересованно спросила Кити. — То есть киборгов, ну, искусственных людей.
— Нет, это просто игра совершенно разных слов. Вообще правильно говорить не Сайбория, а Сайбирия.
— А ты откуда так хорошо корейский язык знаешь? — спросил восхищенный Рик.
— Я филолог по образованию. Училась на факультете восточных языков. Последний курс. Вот приехала к вам вроде как на летнюю практику… скажем так, за свой счет.
Мисс Мэри отвела взгляд, опуская детали. Рассказывать школьникам о танцах с шестом почему-то не хотелось.
— А, вот оно что, — уяснила Кити и зачем-то добавила: — Но ты все равно молодец. Я вот, кроме родного корейского, знаю только плохой корейский.
— Серьезно? — удивилась мисс Мэри. — А как же инглиш? Неужели он не входит в национальную программу образования?
— Входит, — улыбнувшись кивнула Кити.
— И выходит, — усмехнулся ей в тон Рик. — Мы с Кити не любим англичан и американцев. Янки — это бе-е-е. Оккупанты.
Мисс Мэри пожала плечами, вспомнив, как к русским солдатам относились, например, в странах бывшего социалистического блока. Тут было что-то подобное. Союзники союзниками, главы правительств целуют друг друга в задницу, однако у населения о любви до гроба к Большому брату и речи не может быть. Вот тебе и эффект холодной войны. В миниатюре.
— Английскому нас учили, — пояснила Кити. — Однако учить язык и говорить на нем — вещи разные, согласись.
— А говорить на чужом языке и думать на этом языке — еще более разные вещи, — поддакнул Рик. — Вообще, английский… на кой черт он теперь сдался? Нет больше надобности в международном языке, мисс Мэри.
— Дурень ты, — возразила приятелю школьница. — А на каком бы языке она говорила сейчас с нами, если бы не училась на своем восточном факультете?
— А, ну это…
— А! Ну это! — передразнила малолетка. — Ладно, может, мы все же свалим отсюда, а потом будем трепаться? — Кити покачала головой. — Ха! Вы до сих пор держитесь за руки. Пусти ее, Рик!
Мисс Мэри отдернула руку.
— Простите, я…
— Да не парься, он не мой парень. Он мой помощник и подчиненный.
— Какого черта я твой подчиненный? — возмутился Рик.
— Завянь! — Кити показала маленький кулак. — Ладно, кто тут у нас еще?
С этими словами школьница демонстративно отвернулась от Мэри и посмотрела на молодого человека, выползшего из соседней клетки.
Руки несчастному юноше никто не подавал, грудью никто не восторгался, так что он просто вылез и стоял молча рядом, с подавленным, но при этом жутко серьезным видом. Как и мисс Мэри, парень был старше малолеток лет на восемь-десять. Спасенный был очень худ, что, безусловно, придавало ему моложавый вид. Худоба эта была не только следствием долгого голодания, но общей комплекции. Тонкие ноги были похожи на спички, на руках можно было различить рельеф жидковатой мускулатуры, однако они тоже были худыми для взрослого мужчины.
Как и мисс Мэри, после ночи, проведенной в этом аду, молодой человек совсем не испытывал стыда. Во всяком случае, нагота беспокоила его меньше возможного будущего.
