— Да не могли вы, Гур, от балды подобрать пароль. Кто вам его сообщил? Кто вас вообще послал, ЦРУ или китайцы?
— Что за невежливые вопросы? Мы же с вами еще не в застенке. Отмечу лишь, что я когда-то трудился в генетической лаборатории, пока меня не спустили с лестницы за утечку ценных химикатов через мои карманы. Поэтому я немного соображаю в биокибернетике. А паролем, кстати, обычно становится то, что трудно забыть. В общем, я разобрался с целевой функцией вашего любимого вируса. И с веществами, за счет которых он капсулируется, проникает в клетку, пристраивается в ее ДНК. Ну и в конце концов освоил генетическую карту вашего героя… Не виноват же я, раз отомстить хотел. Короче, чтоб вирус до вас самих, экспериментаторов долбаных, добрался, заострил ему агрессивные способности. Всего-то понадобилось заменить пару ферментов…
— Да не учли мы, что по статистике на десять булыжников приходится один плевок, на котором поскальзываешься,— мрачно подытожил доктор. Затем уверенными пальцами ударил по детским смешным клавишам и, связавшись по паролю с программой утилизации отходов, дал команду «мусор не сжигать».
Платформа сползла еще ниже и остановилась над задернутой жаром плитой. Если бы все продолжалось в обычном режиме, открылся бы зев крематория, и платформа, развернувшись на 90 градусов, высыпала бы груз в пекло.
Чуть повыше плиты Козлов различил небольшой люк, через который в шахту могут проникать ремонтники. Первым полез Гур. Он выпростался наполовину, а потом резко нырнул вперед, как рыбка, которая хватанула крючок. Доктор поспешил высунуть голову. Но успел поучаствовать в действии лишь как зритель.
Мужик в комбинезоне, должно быть вахтенный техник, лупит железным прутом Гура по темечку. Но не тут-то было, пациент подныривает под локти техника и резко дергает их вперед. А следом зубы Гура опасно льнут к шее противника. Брызнув кровью, человек с прутом укладывается смирным телом на бетонный пол.
— Наверное, в вашем кругу вы не очень-то оригинальны, Гур. Но все-таки в наших кругах не принято кусаться без особой необходимости,— заметил Козлов.
— От кого я слышу. — Гур сплюнул красной струйкой. — Зубы — оружие естественное, а, значит, прекрасное.
Главврач всмотрелся в трупное лицо. Похож на вахтенного техника Алексеева, но все-таки не он. Скорее отражение вахтенного Алексеева в кривом зеркале. Да это же мутант-людоед, который, сожрав техника, перенял его внешность, улыбку, даже прищур — все присвоил!
До чего прохладно тут, хотя и место знойное. Со страха знобит, что ли, или во время таких метаморфоз происходит поглощение тепла? И снова научный восторг захлестнул Козлова.
— Но где же сам Алексеев?
— Туда ушел,— Гур ткнул пальцем в дверцу крематория.
— Десять этажей, и на каждом жуть,— доктор искренне присвистнул. — Ладно, это минус, а плюс тот, что выходы из здания только внизу. Это очень мощные бронированные двери. На окнах же, вплоть до пятого этажа, решетки. Монстры монстрами, но им трудновато будет удрать. Коды-открывашки для дверей, в том числе самых мощных, меняются у нас каждую смену. А получить желанные коды можно только через компьютер.
— Добавьте еще: «Мне так кажется».
Пассажирский лифт пока работал. И на нем можно было добраться до компьютерного центра, если тот, конечно, еще находился на шестом этаже. С подземного этажа до пятого прокатились с ветерком, но потом-таки застряли. Козлов забрался Гуру на плечи, снял плафон, крутанул ручки верхнего люка. Но живой пьедестал вдруг зашатался и уронил главврача.
— Хлипкий вы человечишка, Гур. Я ж не вставал на пуанты,— упрекнул доктор.
— Да я не собираюсь ничего менять в комбинации. Разве что я теперь вступлю на вас,— загадочно отозвался Гур.
Пациент взял докторскую шапочку, и стал, отодвигая верхний люк, просовывать ее наружу. Но вдруг всполошился и, ухватившись за ручки, попытался закрыть образовавшуюся щель.
— Засада, доктор!
Гур тянул на себя крышку люка, которую кто-то хотел у него отобрать, Козлов же отчаянно закручивал болты. Наконец, можно было утереть пот и сопли с лица. Отбились.
— Слушайте, а чего вы так испугались? — осведомился доктор Козлов у пациента.
Вместо ответа два лезвия без особого шума прошили потолок лифта и заработали как ножницы, выстригая дыру. Сыпанув напоследок искрами, свет пропал из кабины.
— Теперь вопрос исперчен, а, доктор?
Да, Козлов окончательно понял, зачем пациенты сглодали все ложки на отделении. Изменившийся генокод руководил накоплением очень острого железа в ногтях, которые теперь уже стоило считать когтями. Сейчас доктор Козлов боялся, что хотя он узнал много нового, однако свежие сведения уйдут вместе с его свежим мясом в желудок хищного мутанта.
Козлов хоть и был некогда врачом в спецназе, никогда еще не попадал в коробок, который кромсают со всех стороны. Причем в темный и узкий коробок. Кто-то обзавелся мечами-ножницами, чтобы протыкать и резать пластик лифтовой кабинки как картон.
Вот лезвия идут на удаление докторской головы. Козлов уклоняется, ориентируясь по одному лишь ветерку, теряет клок волос с макушки и жмет спусковой крючок пистолета — совершенно зря. Тут же клинки протыкают стенку лифта чуть выше уровня пола. Козлов невнятно ощущает линию отреза своих конечностей и танцевальным прыжком спасает себя от ампутации башмаков вкупе со ступнями. Юркие лезвия достригают дыру вверху, к тому же они расчленяют и докторский пиджак вдоль спины. В дыру входит сумрак. В нем выписана тень монстра, которая одновременно является самим монстром.
Гуру удалось прижать своим секретным оружием — кастрюлей — одну колюще-режущую руку, но вторая рука мутанта, с коготками покороче, тем временем продолжала располосовывать обшивку лифта. А затем стала опускаться, пытаясь кого-нибудь ухватить. Выстрелить не удалось, вражеский коготь зацепил «Беретту» за скобу и куда-то выбросил. Козлов своим снятым башмаком вроде вломил монстру по предплечью, но на самом деле промахнулся — каблук загремел прямо в стенку. Со своей стороны когтистый мутант разодрал Гуру кожу над ключицей.
Тогда доктор, как некогда в студенческой баскетбольной команде, подпрыгнул и поймал башку монстра за волосню. И тут же своей тяжестью потянул ее вниз. Однако острый инструмент из нескольких когтей воткнулся ему в тыл ладони. Больной режет доктора — мелькнуло в мозгу и захлебнулось в потоках боли. Только не отпустить, не отпустить!
Козлов сквозь умопомрачение услышал, как Гур гулко бьет своей кастрюлей. Острый инструмент вышел из ладони и, наконец, утвердилась тишина. Доктор дождался, пока уймется боль, потом вспомнил о фонарике.
