в городе ничего особо не изменилось – кругом запустение с унынием, и периодический страшный грохот с небес. Разве что стараниями «Благоустройства» прибавилось фальш-фасадов. Видимо, городу светило уже в ближайшее время перейти в разряд полностью нарисованных.
– Наш «танцпол», – усмехнулся Гектор, когда проходили мимо ничем не примечательного двухэтажного здания. По правую и левую стороны «танцпола» миражами колыхались нарисованные фасады. Видимо, Бог покуда был на стороне элиты. Хотя… Может, только пристреливался.
– Сможем зайти? – спросил я у провожатого. – Интересно, как там бомонд ваш зажигает…
– Запросто. – Пожал плечами Гектор. – У меня абонемент на все правительственные мероприятия.
И мы зашли…
Внутри невольно припомнилась двадцать восьмая строфа у Пушкина:
… Вошёл. Полна народу зала.
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота…
Всё в точности как у классика – и полна, и греметь устала, и теснота… Только вот с мазуркой не задалось – толпа большей частью лежала или сидела прямо на полу. Ничего не делание возведённое в абсолют. Интересно, как бы местные реалии нашли отражение в стихах великого поэта?
Присутствующие на «балу» ныне ничем не отличались от пассажиров на Кносс – те же обвисшие и посеревшие одежды, усталость и налёт прогрессирующего сумасшествия на исхудавших лицах. Беспощадное время запросто стирало различия между элитой и простым народом…
– Подскажите, а когда будет вторая часть марлезонского балета? – Кто-то коснулся моего плеча невесомой рукой.
Позади стояла женщина в когда-то расфуфыренном наряде. Только вот лучшие времена того платья давно прошли, и теперь оно висело бесформенным мешком на исхудавшем теле. Была ли его хозяйка привлекательна? Сложно сказать – дорогой макияж давно стёрся, кожа на щеках обвисла, от дизайнерской прически осталось что-то похожее на гнездо аиста да ещё этот знакомый отблеск безумия в глазах. Дежа вю… Тьфу-тьфу…
Внезапно с поразительной ясностью осознал, что на этой планете я уподобился белке в колесе – не могу никак выбраться из бесконечного круга. Время здесь и вправду замерло…
– Подскажите, а когда будет вторая часть…
Я подхватил Гектора под руку и ретировался подальше от «поехавшей» любительницы марлезонского балета. Оставалось только пожелать ей наконец-то утанцеваться всласть – времени у неё на это баловство немеряно.
– Ага, вон во фраке, лысый, сидя спит на паркете у окна – это сам префект, – мой коллега начал заочно знакомить с лучшими людьми города. – Дама в одной туфле, что удобно устроилась на подоконнике, наш главный финансист. А там…
Но Гектор не успел рассказать, кто «там», как неожиданно всё пришло в страшное движение – люди без видимой причины повскакали с мест и дружно кинулись в дальнюю часть залы. И там образовалась приличная такая куча-мала с собственной внутренней жизнью – непрерывно пихающаяся, иногда лягающаяся и покрикивающая. Этакая простая амёба, с шевелящимися псевдоподиями, эндоплазмой и ядром-префектом.
– А где сам Верховный?
– В траурной резиденции. Скорбит.
– А-а-а. Ясно. – И предложил Гектору, – Пойдём, глянем, что там толпа возбудилась.
– Не стоит. Забыл побоище на свалке? А здесь будет даже хуже – это хавчик принесли…
И я уже совсем иным взглядом посмотрел на высшее общество, ставшее единым питающимся организмом…
– Да-а, уж. Хемотаксис в чистом виде.
– Ничего удивительного, – поддакнул Гектор. – Посиди здесь безвылазно полгода, и сам превратишься в протея.
Мешать приёму пищи, интервьюируя попавших в ловушку танцпола, благоразумно не стал – шишек и ссадин, мне хватило на пятилетку вперёд. И мы ретировались с бала под громкое чавканье, ругань и склоки бомонда…
Ограда вокруг завода местами покосилась, кое-где упала или уронили, предоставляя прекрасный проход на территорию. И мы приняли приглашение.
– Там заводоуправление. – Гектор рукой указал на высокое полностью застеклённое здание. – А там диспетчерская.
Первым делом мы попытались попасть в Управление. Но все двери оказались накрепко закрыты. И ни души кругом.
– По-моему, в диспетчерской кто-то есть. – Гектор кивнул на высокую башню, по виду напоминавшую командно-диспетчерский пункт космопорта.
Лифт, к большому моему разочарованию, не работал. А закручивающиеся спиралью вверх тысячи ступенек откровенно пугали.
– Может, он банально слезть не может? – с сомнением глядя на лестницу в небеса, предположил я.
– Не пройдя этот путь, никогда не узнаем.
– Что ж, не остаётся ничего другого, как пройти…
И это было ещё то испытание. Мне теперь долго будут сниться бесконечные ступеньки. Правда, на полпути полегчало от осознания, что возвращаться теперь с каждым шагом становится дальше, чем продолжать карабкаться наверх…
– Вы кто здесь такие? – Встретили нас совсем не гостеприимно. Не смотря на пролитые реки пота и титанические усилия на подъём.
Местный диспетчер своим видом напоминал скорее покрытого мхом лесовика, чем рабочего высшего разряда. Длинные пряди волос, борода, усы и быстрые цепкие глаза мечущиеся среди этих зарослей.
– Репортёры, – попытался успокоить подозрительного индивида Гектор.
– Репортёры? С чего бы это? – оставался при своём подозрении мужик-лесовик.
– Я с Земли. Прилетел ознакомиться с бытом, нравами, историей… – привёл я, казалось бы, железобетонные основания нашего здесь появления, – А Гектор, ваш местный репортёр, показывает мне достопримечательности. Говорит, вид у вас сверху на город поразительный…
– А-а-а, вид-то, да-а-а, – немного успокоился хозяин диспетчерской вышки.
– Может покажите что здесь и как… – попросил я.
– Так остановлено же всё давно. Жду вот, когда опять понадобится моя работа.
В самой диспетчерской перед панорамным окном на парящие цеха большую часть пространства занимал огромный пульт с потухшими экранами, многочисленными тумблерами, кнопками, рычагами. Слабо светился лишь экран энергетика. Правда всё давно покрылось слоем пыли и паутиной. Но кресло, на котором сидел мужик, оставалось сравнительно чистеньким. Стены вокруг покрывал малохудожественный орнамент из перечёркнутых группами по семь чёрточек. Видимо, диспетчер скрупулёзно вёл табель рабочего времени.
– Вас как величать? – привычно начал интервьюировать я.
– Кербером кличут.
– Вы здесь с того самого дня?
– Да. Как время остановилось, была моя смена. Так и идёт. Как думаете, мне заплатят сверхурочные?
– Это вряд ли. С юридической точки зрения, вы полгода работаете пока только один единственный день.
– Вот же… – расстроился мужик.
– А это что? – кивнул я на огромный торчащий из пола рычаг с табличкой «Не включать. Идут работы».
– Главный рубильник. На время профилактики обесточиваем производственные процессы.
– Вы в курсе, что отдельные элементы фабрики уже падают на город?
– Аккумуляторный водоём мелеет, и для экономии напряжение по очереди снимается с некоторых производственных мощностей. Падают пока наименее ценные. Ничего критического, – «успокоил» Кербер. – На пару месяцев запаса воды ещё хватает…
– А потом? – заинтересовался Гектор.
– Что потом?
– Что будет, когда водоём обмелеет?
– Фабрика по старинке будет
