Но девушка… И молодость… О этот вечный жизненный соблазн!
— Любовь проходит, — сказал я тингопарту с сожалением, — и молодость тоже не вечна. Душа между тем бессмертна, и потому цена, которую ты заломил, просто возмутительна. Я буду жаловаться в комитет потребителей.
— Сертификат есть! — завопил тингопарт. — Учет и контроль! Если товар некачественный и проходит, то возврат. И мы возвращать для покупатель полная стоимость.
— Вот оно что, — понял я. — Ты гарантируешь, значит, что и любовь, и молодость будут продолжаться вечно, так? А если они вдруг закончатся, то я смогу товар вернуть и получить душу обратно?
— Истина! — воскликнул тингопарт, и из его рожек брызнули искры. — Если ты сказать: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», сделка аннулировать, товар вернуть, оплата вернуть, учет и контроль.
Кодовая фраза показалась мне почему-то знакомой, но я не стал вдаваться в технические детали.
— Как зовут девушку? — спросил я, разглядывая ее удивительную фигурку.
— Маргетта, — сверившись с гарантийным талоном, сообщил тингопарт.
— Хорошо, — согласился я, помедлив. В конце концов, чем я рисковал? Поживу неделю-другую без души, но зато молодым и с любимой женщиной. А потом мысленно остановлю мгновенье, отдам товар, верну назад душу и опишу все, что со мной произойдет, в новом романе, который назову по имени главного героя, продавшего душу и получившего взамен любовь и молодость. Например, «Фоост» — вполне приличное имя и название. Именно так — с двумя долгими «о», будто любовный стон.
Откуда-то из подпространства вынырнул дискет-договор, я вложил его в дисковод компьютера, нажал клавишу подтверждения и протянул было руку, чтобы собственным пальцевым узором закрепить произведенную сделку. Тингопарт следил за мной внимательным взглядом, и плащевая кожа на его спине шевелилась от удовольствия, копытца били по полу, будто продавец действительно присутствовал в моей комнате в своем телесном воплощении, а не только в голографической проекции.
Мой палец уже прикоснулся к нужной клавише, но какая-то сила удержала меня от последнего необратимого действия. Интуиция? Инстинкт? Или моя бессмертная душа не желала даже на время расставаться с таким привычным для нее телом?
Голографическая Маргетта послала мне воздушный поцелуй, сбросила с себя изумительную прозрачную пелеринку и подняла точеную ножку, чтобы после заключения сделки немедленно перешагнуть из виртуального пространства в мою более чем реальную комнату, где сам воздух наполнился предчувствием будущего любовного счастья.
— Ну! — нетерпеливо сказал тингопарт.
Если бы он не стал меня торопить, я бы, вероятно, совершил-таки это последнее в моей жизни движение. Но я терпеть не могу, когда меня понукают — тогда я начинаю действовать еще медленнее, и всем моим знакомым, к числу которых тингопарт до последнего времени не принадлежал, это было известно.
Я отдернул руку и еще раз внимательно проверил условия сделки. Любовь и молодость — товар. Душа — цена. «Остановись, мгновенье» — код возврата в случае, если покупатель признает товар некачественным.
Вроде бы все нормально. Однако…
Хорошо, что у меня богатое воображение! Я представил себя, молодого и красивого, в объятиях Маргетты, представил, как отнесутся к нашей связи ее родители, которые безусловно еще живы и здоровы. «Ах, — скажут они, — это бездушное создание, променявшее мудрость на молодость, и наша девочка, еще не познавшая радости жизни!» Мы будем идти по улице, и каждый станет показывать на нас пальцем, потому что человек без души — все равно что часовой механизм…
Но даже не это главное. Отдав душу, я не смогу любить. Я не смогу понять, истинная это любовь или всего лишь наваждение. Я не разберусь, качественный я товар получил или подделку! Мне будет все равно. И я никогда не скажу «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — по той простой причине, что ощущение прекрасного не знакомо человеку бездушному, каким мне придется быть всю оставшуюся жизнь.
— Нет! — воскликнул я, выдернул из компьютера дискет и швырнул его в голографическое изображение тингопарта.
Поняв, что я раскусил его гнусный обман, этот негодяй злобно фыркнул и растворился в воздухе, оставив после себя легкий запах серы. Исчезла и прекрасная Маргетта, бросив на прощание в мою сторону призывный и печальный взгляд.
«Шекет, — сказал я себе, — ты же сам был коммивояжером. Ты знаешь, какими методами пользуются тингопарты, стараясь облапошить доверчивых покупателей. Как же ты мог поддаться на эту дешевую провокацию?»
Ответа у меня не было. Бес попутал, с кем не бывает…
Я отправил в корзину всю читательскую почту, выпил две полные чашки баргуданского кофе с фрильками и сел писать новый роман. Название у меня уже было — «Фоост» с двумя «о», призывными, как любовный стон. С сюжетом у меня тоже проблем не оказалось — я описал наш диалог с тингопартом (в романе я назвал его Меффом-Стоффом), но позволил моему герою поддаться на увещевания и подписать договор. Чем это для Фооста обернулось, рассказывать не стану — читайте мое произведение, о котором критики отозвались, как о худшем романе года. А такое признание, согласитесь, многого стоит.
С недавних пор ко мне в почтовый ящик начали сваливаться из разных концов необъятной Вселенной послания примерно такого содержания: «Очень жаль, что такой известный космопроходец, разведчик и эксперт, как Иона Шекет, изменил своим профессиям и на старости лет занялся писанием романов». Я должен сказать прямо, что ничего подобного не произошло и произойти не могло. Я и сейчас продолжаю космические экспедиции, которые непременно опишу в одном из томов своих мемуаров. А романы я кропал с юности, продолжаю это делать и сейчас, не вижу в том ничего дурного и время от времени пересказываю содержание того или иного опуса.
Роман «О, тело!» я написал лет двадцать назад, в дни, когда был безумно влюблен в изумительную Грижу, аборигенку с планеты Загарабабаре, весившую полторы тонны, но лучше других женщин Вселенной умевшую подогреть на медленном огне истинную мужскую страсть. И истинную мужскую ревность, к сожалению, тоже.
О ревности и шла речь в романе «О, тело!». Произведение это было написано на одном дыхании после страстной ночи (другого дыхания у меня просто не осталось, попробуйте сами совершить сексуальный акт с дамой, масса которой больше массы гоночного астролета!). В «О, тело!» сублимированы все мои ревнивые страхи — я очень боялся, что Грижа предпочтет мне какого-нибудь звездопроходимца с Прамбы-3 или Маркозы-9…
