Помимо долгов мэр оставил после себя единственную память - отвал почему-то начали называть Плешивкой. Видимо, в память о лысине проворовавшегося градоначальника.
В детстве и подростковом возрасте Тоха с пацанами не раз залазил на «Западный». Обзор оттуда открывался великолепный - весь город как на ладони. Зеркало городского пруда просматривалось отлично.
И длинное здание, протянувшееся вдоль его берега, тоже можно было рассмотреть без помех.
* * *
Старая западная промзона. Почти все развалено и разворовано, из действующих объектов здесь лишь пожарная часть сохранилась, и автозаправку на перекрестке новую поставили. Эхо отражает гул моторов от стен корпусов и железобетонных конструкций; к обочинам, переваливаясь с боку на бок, неспешно отступают отъевшиеся на мертвечине вороны. Тоха нахохлившимся воробьем сидит на броне самоходки. Он готов ко всему. В разгрузке три тяжеленных обоймы, еще одна в винтовке и четыре в рюкзачке. Хорошую перестрелку можно устроить. В кобуре - пистолет, пару ручных гранат тоже прихватил. Ну и нож - куда же без него. Под разгрузкой тяжелый бронежилет. Все эти предметы для него стали чем-то будничным, почти родным.
А ведь всего несколько дней назад все обстояло не так…
Свинок не было. И людей тоже не было - все будто вымерло. Но Тоха не верил, что обойдется без проблем. Слишком много шума, и слишком важный вражеский объект они хотят поднять на воздух. Не позволят им это проделать в спокойной обстановке - обязательно создадут сложности.
Танк замер у поворота - метрах в пятидесяти в склон отвала врезалась дорога. Далее, неполным витком серпантина, она ползет наверх - к плоской вершине с белеющими недостроями «Холма влюбленных». Приблизительно до середины подъема путь выложен злополучными бетонными плитами. Правда, многие из них уже повторили судьбу асфальта: расползлись по стыкам или даже на склон соскользнули. Грунт в отвале неустойчив - живет своей странной жизнью с частыми оползнями и усадками.
Рощин, выглянув из командного отсека, громко скомандовал:
- Приехали.
Ну что ж - приехали так приехали: Тоха спустился на землю, направился к танку. Там собиралась группа прикрытия: Лысый, Юлька и пацан. По сути, вся их пехота - лишь Бакаева не хватало. Но у него отдельная задача: засядет в кустах на середине подъема. И если враг уничтожит танк и четверку приданных ему бойцов, он встретит свинок залпом из гранатомета, после чего тут же помрет смертью храбрых. Но если хоть что-то успеет подбить, то немного замедлит их продвижение.
Ревели бульдозер и танк, налетевший порыв ветра заставил всех зажмуриться от поднявшейся пыли. Пауза затягивалась - отряд должен разделяться, но Рощин, похоже, собрался что-то пафосное толкнуть при прощании с заслоном. Ведь если что - на смерть остаются. И плевать, что добровольцы, - замысел его, и все смерти тоже на его совести будут. Тарас вон до последнего настаивал, чтобы не разделялись - так и поднялись наверх всем составом, отбиваясь от преследователей по мере их возникновения. Но полковнику виднее… Да и согласен с ним Тоха - на этой дороге они будут на виду у всего города. Не хотелось бы попасть под обстрел из гаубиц и танковых пушек. Да и склоны непроходимы лишь для техники - автоматчики вскарабкаются на вершину без проблем, и разглядеть их среди зарослей будет нелегко. Проблемно будет отбиваться - там не меньше сотни бойцов потребуется на круговую оборону.
Наконец Рощин решился, но ожидания Тохи при этом обманул - пафос не присутствовал:
- Ребятки, вы Юльку берегите. Хоть и психованная, но женщина - ей рожать еще. А ты, Антон, без инстинкта самосохранения остался - плохо это. Смерти ищешь. А кто ее ищет, тот находит, - не надо тебе это делать. Удачи вам. И нам…
Тарас, реагируя на повелительный жест Рощина, продолжил движение, начав поворачивать к отвалу. Глядя, как вслед за бульдозером тащится туша искалеченной самоходки, Тоха ощутил, как сердце кольнула льдинка. Он понял - не увидеть ему ее больше. «Бог войны» идет в свой последний бой - на Плешивке финиш. Назад орудию уже не спуститься. В лучшем случае бросят.
В худшем…
Никитин, спустившись с брони, глядя в ту же сторону, с наигранной веселостью заметил:
- Если у них на подъеме вдруг шарахнет снаряд в стволе, от этого холма ничего не останется - всем этим мусором город закопает. Шучу. Значит, так - мы загоним танк вон в тот заброшенный цех. Оттуда через окна сможем бить на все четыре стороны - места для разворотов там полно. И выходов там несколько: не зажать нас внутри. Первая пара идет вон на ту кирпичную бочку - лестница там есть, и обзор хороший. Задача снайпера первой пары - выбивать свинок с гранатометами: у элитников они нередко бывают. Вторая пара - на крышу соседнего цеха: там тоже лестницу вижу. Задача другая - выбивать бронированные противотанковые средства. В первую очередь бей по бэтээрам с ракетами - опасные штуки. Потом уже по гаубицам - сомневаюсь, что они сумеют их правильно наводить, но мало ли… Не отвлекайтесь на расстрел автоматчиков или грузовиков - ваша задача прикрывать нас от противотанковых средств. На рожон не лезьте - нам мертвое прикрытие не нужно. Гранатометы каждой паре дали на крайний случай - если бронетехника прижмет на позиции. Да и с тремя гранатами не развоюетесь.
Тохе кое-что не понравилось:
- Товарищ майор, разрешите мне на крышу пожарки залезть? Вон она. Оттуда обзор получше, чем с крыши цеха или с той бочки.
- Далековато от нашей позиции. Метров под сто от поворота выходит.
- Мне без разницы - у меня винтовка на два километра бьет. А оттуда обе дороги, что к центру ведут, просматриваться должны хорошо.
- Не спорю - позиция неплохая. Но когда Рощин даст сигнал, что вы делать будете? Здесь вон - канава бетонированная есть. Как раз поперек тянется - от ударной волны лучшее укрытие. Вы добежать до нее можете не успеть, если на пожарке засядете.
- Товарищ майор, успеем! Или за стеной заляжем. Снаряд ведь не очень мощный.
- Боец, снаряд вообще-то атомный! Но добро даю - ты сам напросился. Только в здание не суйтесь - не хватало еще на крыс нарваться.
Вдали треснуло, затем еще раз, потом рвануло, заработали десятки автоматов.
- Ну все, - произнес Никитин. - Началось: Никодима ребята бой начали. По местам все.
* * *
Все - больше он терпеть не мог. Это не может продолжаться бесконечно.
Последняя капля - разбитый нос. Он, как обычно, присел подремать на унитазе - и неудачно упал. Это не первое неудачное падение: у него уже бывали прецеденты.
Больше не будет - это последний раз.
Поднявшись, он направился в сторону туалета, но едва достиг коридора, как развернулся в другую сторону. Сердце сковало холодом: если свинки сейчас попытаются ему помешать, все будет кончено. Наверняка схватят странного оператора и потащат к Грише. А там все решится быстро - наведение указательного пальца, вытягивание во двор, автоматная очередь в упор.
